А Боги смеялись всё утро и вечер

Смешила их фраза: «Случайная встреча»…

Ирена Буланова

Какое чувство может испытывать мужчина, когда смотрит на очаровательное создание женского пола лет двадцати, сидящее за столом в приёмной солидной фирмы?

Волнение?

Восхищение?

Зависть к владельцу этой фирмы, который в любой момент может вызвать к себе своего секретаря и полюбоваться парой стройных ножек, так пленительно и долго тянущихся от босоножек до узенького трикотажного пояса, именуемого юбкой, вызывающих буйство фантазии и воображения, а также желание продлить – хотя бы мысленно – эти стройные живые линии?

Пожалуй, так.

Но никак не чувство повышенной опасности и тревоги.

А зря!..

Юрий Александрович Ардов с доброжелательной улыбкой подошёл к столу, где была замечена вышеописанная сильфида, и протянул визитку, на которой под золочёным тиснением его фамилии значилось: «консультант-аналитик». И номер телефона.

Порхнули большекрылые бабочки-ресницы, и сильфида заговорила:

– Сергей Иванович вас ждёт. Он предупредил о вашем визите. Можете пройти.

Свежее, как будто только умытое божественным нектаром, личико указало направление к двери кабинета.

Ардов хотел было что-то сказать, соответствующее обстоятельствам, но в мыслях копошились только какие-то пошлые фразы насчёт «номера телефончика» и «поужинать». Поэтому он лишь кивнул головой, а, притворяя за собой дверь в кабинет, ещё раз посмотрел на сильфиду: большекрылые бабочки замерли, и из-под них изливалась синь взгляда, проворным ручейком устремлявшаяся к нему…

– Смею заверить, Сергей Иванович: сделаю всё, что в моих силах. Мне не хотелось бы подводить людей, рекомендовавших меня. У меня есть определённая репутация, заслуги и знания. Результат же зависит не только от меня, но и от вас…

Юрий Александрович сделал глоточек кофе из чашки и продолжил:

– Да-да. Не удивляйтесь. Если в настоящее время вы – самое заинтересованное лицо в выяснении всех обстоятельств дела, то в дальнейшем, с раскрытием ситуации, вы можете стать не заинтересованы в этом по личным либо коммерческим мотивам. Но может оказаться уже поздно, так как я буду целиком втянут в эту игру и не смогу, из соображений сугубо личной безопасности или моральных обязательств, прекратить начатое. Дело конфиденциальное. Как говорит наша прокуратура, «главное в ходе следствия не выйти на самих себя». Поэтому прошу ещё раз подумать, прежде чем вы мне начнёте что-то рассказывать.

Хозяин кабинета, дородный мужчина лет пятидесяти, сидел, откинувшись в объёмном кресле кожаной обивки, сплетя толстые пальцы рук и с силой придавливая подлокотники кресла своей массой.

Недостатком аппетита он явно не страдал, мощный череп на мощном теле делили пролысины, тянувшиеся с двух сторон от лба к темени, глаза смотрели умно и несколько высокомерно.

Чашка кофе стояла, остывая, рядом с рукой.

Вторая чашка в данный момент находилась в руке Ардова, с сожалением разглядывавшего её дно с подтёками остатков кофе.

Наклонившись над маленьким столиком слева, уставленным телефонами и другой аппаратурой, Сергей Иванович Сокол – так его звали – что-то нажал и сказал:

– Света, ещё чашечку кофе.

Это было сказано с усмешкой, но не ехидной, как можно было ожидать, а вполне по-дружески подтрунивая над замеченной слабостью гостя.

– Вы, Юрий Саныч, любитель кофе… Не стесняйтесь, я не пришлю вам счёт. А вот по поводу незаинтересованности в дальнейшем… Я не рассматривал этот вопрос в таком ракурсе. Но раз бокал налит – он должен быть выпит. Я не отказываюсь от вашей помощи, и если в дальнейшем вскроются упомянутые вами факторы, то мы решим сообща, как нам поступить. Согласны? В настоящее время мне нужен независимый анализ создавшегося положения, и вы должны с этим справиться. Я сам пытался это сделать, но мне не удаётся. Где-то закралась ошибка. И очень может быть, что она чисто субъективного характера, основанная на моём чисто субъективном восприятии создавшегося положения. Поэтому нужен свежий взгляд независимого, незаинтересованного, незнакомого с делом человека. Вот Света несёт вам ещё чашечку кофе. Удобней располагайтесь – разговор долгий…

Фирма «Меркурий» была дилером обогатительного комбината по добыче янтаря, поэтому имела свои склады и мастерские прямо на территории комбината.

Причём, если до распада Советского Союза слово «обогатительный» считалось чисто геологической терминологией, то за годы перестройки стало ясно, что этот, ранее поделочный, а ныне драгоценный камень, позволяет обогатиться не только предприятиям, занимающимся его добычей, переработкой и продажей, но и множеству народа, проживающего рядом или занимающегося изготовлением изделий из янтаря.

Эта окаменевшая смола древних деревьев пользуется обширнейшим спросом не только на внутреннем рынке, но и за рубежом. Сукцинит, как он называется в научной литературе, алатырь – камень, а попросту – янтарь, имеет множество поклонников и поклонниц во всех странах мира. Особенное предпочтение ему отдают в Литве, Германии, Италии, Канаде, Соединённых Штатах, Японии, Индокитае.

Камушек солнечно-жёлтого, реже – белого, зеленоватого, синего или чёрного цветов, переживший мамонтов и динозавров, вызывает щенячий восторг не только у прелестных ценительниц ювелирных украшений, но и у солидных бизнесменов, невозмутимых проповедников, импозантных артистов и чинных политиков.

Стоит ли удивляться размерам интереса и количеству кормящегося возле комбината народа, если – по оценкам разных специалистов – запасы этого ископаемого здесь оцениваются в 65-90% мировых?

Это ж – балтийский Клондайк!

А ведь кроме художественных промыслов янтарь используется в медицине, промышленности, сельском хозяйстве.

А после того, как в одном из постановлений правительства комбинат был упомянут, как «государственное унитарное предприятие», интерес к нему со стороны самых разных персон заметно увеличился.

Поэтому, благодаря территориальному расположению области, являвшейся анклавом, который окружали Балтийское море, Литва и Польша, и удалённости от столицы, от желающих приобрести янтарь, а то и просто погреть руки на этом поприще, отбоя не было.

Неприятности в «Меркурии», если происходящее можно было назвать таким обиходным термином, начались в самый неожиданный момент.

Неожиданный не потому, что их можно было бы ожидать раньше или позднее. И не потому, что руководство фирмы не смогло подготовиться и во всеоружии встретить возникшие проблемы.

Просто потому, что они начались практически из ничего, так сказать, на ровном месте. Как буря в пустыне или на море: светит солнце, вокруг, насколько видно, ни одного облачка, и вдруг из ничего рождается вихрь, который захватывает всё, что попадается ему на пути, затмевает свет, и в полной темноте гибнет всё, не успевшее спрятаться от этой убийственной стихии.

«Меркурий» считался крепким компаньоном, имел выгодные контракты с зарубежьем, банки с почтением относились к такому выгодному клиенту, на счёт которого поступали суммы с привлекательным количеством цифр из известных своим устойчивым финансовым положением государств. Материальное положение работников фирмы стояло на порядок выше множества коммерческих структур, не говоря уж о бюджетных организациях. Фирма обрастала новыми филиалами, скупала недвижимость, организовывала вспомогательные и сопутствующие службы.

И вот пришло необычное известие от канадского партнёра о получении контейнера с товаром, не предусмотренным соглашением между ним и фирмой «Меркурий».

Вылетевший в Бостон торговый представитель не смог привезти никаких утешительных новостей, кроме впечатлений о великолепной игре хоккеистов «Бостон Брюинз», среди которых блистал и наш легионер Сергей Самсонов. Зато он смог констатировать и даже предъявить фотографии, что контейнер с изделиями из янтаря, отправленный из морского торгового порта и прошедший там таможенное оформление фирмой «Меркурий», пришел в Канаду с набором металлического хлама. Коробки с янтарными изделиями, оцениваемые специалистами «Меркурия» в кругленькую сумму в американских долларах, исчезли, как мираж.