Алво врагов не нажил. Завистников, как ни странно, тоже. Люди его уважали, шли за ним в огонь и в воду. Не раздумывая.

Маячник усмехается.

— И вот, когда они стояли в воде с подпаленными задницами, пытаясь понять, куда это их занесло, появлялся младший Рат и выводил их оттуда. Потому что хоть у кого-то должна быть голова на плечах и готовый план отступления. Итак, один брат вел людей в бой, второй следил, чтобы уцелевшие вернулись домой живыми и с наживой. Один получил славу, второй прослыл хитрецом и любителем золота. Над младшим Ратом за его осторожность посмеивались, даже трусом за глаза звали. До одного случая.

Однажды Алво Рат поспорил, что в одиночку добудет раттану.

***

— Ты знаешь, что такое раттана, летописец? — Маячник широко, во весь топчан, разводит руки. — Это воооот такая рыбина. Только в сотни раз больше, наш маяк ей на один укус.

— Врать то! — фыркает Мирата, дожевывая последний кусок вяленого мяса. — Она в длину не больше катера.

— Ты, бедное дитя нового мира, видела одну мелочевку, — возражает Маячник. — А раньше рыба эта была больше дракона. Я знаю, я видел.

Мира закатывает глаза, но больше не спорит.

— Так вот, — продолжает Маячник, — раттана — огромная, ядовитая и злобная тварь, но на севере больше ловить нечего, и приморцы научились готовить ядовитое мясо, вымачивать шкуру, разбирать зубы на ножи, а кровь добавляли в вино и самогонку. В целом жили неплохо. И вот, герой наш Алво пошел на эту рыбу с одним гарпуном…

— А почему не перекинулся драконом? — не удерживается от вопроса Олли.

— Повторяю, — говорит Маячник. — Огромная. Злобная. Ядовитая. Тварь. Дракона сожрет и не подавится. Правда, высоко из воды прыгнуть не может: тяжёлая. А то ловила бы драконов на излете, ни одного не осталось бы. Алво решил загарпунить и вымотать рыбину, а потом обернуться драконом и вытащить на берег. И у него почти получилось, но раттана попалась старая и хитрая. Когда Алво решил, что тварь выдохлась и пора ее когтить, рыба извернулась, сцапала его за крыло и потащила на дно. Так бы и погиб наследник Ратторы, если бы не было у него брата. Пока люди пытались глубинными гарпунами достать рыбу, младший Рат взлетел повыше, да и нырнул следом. И достал. И рыбу и брата. Взетела-таки эта треска над морем. Говорят, когда рыбью тушу на берег вытащили, весь хребет изгрызен был. Все потом клялись, что подохла рыба от яда Нао Рата. Кривозубый дракон оказался ядовитее раттаны…

Какое-то время Маячник недолго молчит, улыбаясь своим мыслям, а потом продолжает:

— Поступок младший Рат совершил храбрый, но глупый. Лежал потом несколько месяцев в лихорадке, пока яд весь не вышел. А старший Рат остался с покалеченным крылом и в небо больше никогда не поднимался. Глупость и фамильное сходство на лицо.

Маячник делает паузу. Оливер пишет, Мирата хрустит сухарями.

— В общем, жили они дружно. Правили Ратторой, отгоняли врагов, ловили рыб. Пока не пришел голод…

— Занятно, — говорит Мирата. — Одного не пойму, почему это должно быть мне интересно?

— Когда я такое говорил? — удивляется Маячник. — Это летописцу интересно, а ты просто запоминай. Пригодится.

— Драконоборцам на допросе рассказывать? — фыркает Мирата.

У ее ног опять сидит черный кот, но на этот раз это не сквозняк, а Сильвестр. Его Олли узнает по статной осанке. К тому же рядом почти всегда крутится его сестрица Сильвия, такая же черная и длинношерстная. Сейчас она колбасой вытянулась вдоль бока Маячника и, судя по выражению морды, очень этим довольна.

— Историю свою помнить надо, — заканчивает поучения Маячник и поднимается на ноги. — Так! Хватит болтать, пора работать. Мира, идём, появилась у меня одна идея.

Мирата кивает. Олли понимает, что смотрителям уже не до него. Он ставит точку в истории происхождения герба дома Рат, закрывает тетрадь и встает, чтобы уйти в домик. Уже в дверях он спрашивает у Маячника:

— А почему ты сразу не сказал, что на гербе дома Рат изображена раттана?

И слышит в ответ:

— Потому что без истории это просто «какая-то треска».

Всю ночь Мира и Маячник работали в башне, свет маяка становился то нестерпимо ярким, то почти гас. Наутро смотритель отвязал лодку и уплыл в город. С ним отправились Чо и Офелия. Длинномордый и длинноногий кот встал на нос, кошка камышинка свернулась в гнезде из свернутого каната. Последним в лодку, уже отчалившую от берега, заскочил Чернокрыжик. Удостоивщись недовольного взгляда своих товарищей, он нырнул под скамейку и затаился. Наверное, опять посягнул на территорию Пухити и получил по первое число — решил летописец.

Коты и Оливер проводили Маячника и вернулись обратно. Мира до сих пор спала в «гнезде» и на вопрос, будет она завтрак, послала летописца на три шальных ветра. Так что Олли в одиночестве сидел на маленькой белой кухне домика и пил кофе с лавандой, которую привез с собой из Прамена в деревянной шкатулочке с еще десятком разных пряностей. Никто, кроме Маячника почему-то не одобрял его любовь к такому разнообразию. Жители Прамена кофе, вино и какао пили исключительно с перцем и корицей. А Ная совсем не любила пряностей, считала, что они забивают вкус напитка.

Оливер пьет кофе и глядит в окно. Дождь звонко барабанит по подоконнику, а прибой шумит не то задумчиво, не то грозно. В Прамене уже наступила зима, а здесь, на маяке, только-только началась осень. Трава выцвела до рыжины, море потемнело, прилетели ветра с севера. И Фрёй еще не самый страшный из них. Что будет, когда в середине зимы сюда нагрянет Бьорн с Кряжа, Олли старается не думать. В прошлом году летописец успел уехать до того, как ледяной ветер принес бурю, и маяк вмерз в волны льда и снега. Получится ли теперь?

Тут Оливер ощущает на себе чей-то пристальный взгляд. Сначала летописец думает, что это коты, которые присматривают за домом. Например, Сильвестр. Вот он, лежит на спинке кресла. Олли машинально оглядывается в поисках Сильвии и видит, как черный силуэт с длинным хвостом мелькает на подоконнике и прячется за штору. Но когда летописец поворачивается к Сильвестру, Сильвия уже сидит рядом с братом. Кроме них, Чернокрыжика и полухвостой кошки Тиши, черных котов на Маяке не водится. Значит, это сквозняк!

Летописец встает, осторожно подходит к окну и пытается поймать неизвестного кота с помощью занавески. Но ловит только пустоту. Просочившись под локтем, беглый сквозняк проносится по комнате, «сгущается» в кота и протяжно воет. Сильвестр и Сильвия тут же соскакивают с кресла, одаривают Оливера презрительным взглядом и вместе со сквозняком сбегают из домика.

Летописец глядит на дверь, на недопитый кофе, на дождь снаружи и садится обратно за стол. Проще попросить Маячника пересчитать котов и выдать ему лишнего!

***

— Ты сильно Лохматому не верь, — говорит Мира, поддевая вилкой непослушную макаронину. — Он и болтать любит. И приврать тоже любит.

Под ее стулом прячутся котята-погодки Кери, Чез и Софет. Рыжая девочка и два мальчика: пестрый и черный с белыми лапками. Ждут, не перепадет ли чего со стола, но ученица Маячника едой разбрасываться не привыкла. А у Оливера они сегодня ничего не выпрашивают.

Сильвестр и Сильвия, почему-то обиделись на Оливера и теперь делали вид, что знать не знают летописца. А остальные коты, похоже, взяли с них пример! Безымянный Сквозняк несколько раз попался Олли на глаза, но стоило сделать шаг в его сторону, как самозваный кот мигом развоплощался. Попросить Маячника выловить среди котов лишнего у Оливера тоже не вышло: смотритель до сих пор не вернулся. Мира и летописец прождали его до вечера. Потом ученица пошла включать лампы, а Олли — кормить котов. А после, сидя на ограде и глядя в темнеющее небо, Оливер гадал: когда же сюда придут рыбаки с жалобами, и что делать, если Маячник так и не появится. Но никто не пришел. Ни он, ни рыбаки, ни Реета.

Олли гонит тревожные мысли и ставит чайник, а Мира продолжает: