Реета еще крепче обнимает недовольного таким обращением сэра Шурша и снова улыбается.

— Олли, Улли, какая разница. Яичницу будешь?

И вот кому из них должно быть неловко?

***

Олли сам не понимает, как так получается, что до возвращения Маячника он успевает рассказать Реете о себе абсолютно всё. О родном городке Залесске, что примостился у подножия гор, старых как кости ископаемых ящеров и сточенных как зубы столетних слонов. О Прамене, городе, укравшем его сердце. Где черная башня отражается в двадцати восьми каналах, а злые ветра могут превратить незадачливого гостя в каменную статую на мосту. Где бок о бок ходят алхимики, гаргульи, русалки и люди. О своей незаслуженно забытой виолончели — удача, если раз в полгода доведется сыграть на ней вместе с Праменским оркестром. О старых друзьях: Нае, Ки и перекупщике душ Зике Зильбере, хотя о последнем уж точно не стоило трепаться… О своей тезке Олли, для которой он сначала неохотно выспрашивал информацию о драконе Море из дома Каар и его неудачном сватовстве к принцессе восточных драконов. Как оставил Прамен, в котором служит городничим, и — о ужас — второй раз за последние пять лет отправился в отпуск, чтобы приехать сюда и узнать об истории драконов как можно больше.

И вот он здесь с больным горлом, насморком и тяжелой головой. Не иначе Прамен мстительно отправил за ним какой-нибудь сквозняк, а тот пробрался в башню и всю ночь дул ему в уши…

Реета кивает и говорит, что здешние ветра потому и злились, что заметили чужака на своей территории. Ветер Фрёй за ночь разметал все лодки, не успевшие убраться подальше от берега, а утренний ветер Алво растеребил тучи. Ни тот, ни другой не нашли вторженца, и раздосадованные разлетелись в свои гнезда. Но скоро они снова выйдут на охоту.

— Так что найди его поскорее, а то наши рыбаки придут говорить с Маячником, чтобы он отправил тебя восвояси, — добавляет Реета. — Уйдешь ты, уйдет и ветер.

— Постараюсь, — не решается спорить Олли. Под взглядом темных глаз ему становится неуютно. Словно он стоит под слепыми окнами черной башни в свой самый первый приезд в Прамен.

***

Маячник входит в кухню, опускается на табуретку и придвигает к себе тарелку с тушеной в молоке треской. Олли перекусывает хлебом с чаем, Реета говорит, что не голодна. Она зорко следит, чтобы тарелка Маячника не пустовала, докладывает добавку и наливает чай. Все это в полной тишине. Олли понимает, что между этими двумя все немного не так, как ему сначала казалось. Но тут же мысли летописца возвращаются к драконам.

— Скажи, как мы будем работать? — нарушает он молчание. — Не хочу показаться занудой, но чем быстрее мы начнем, тем быстрее я от тебя отстану.

— Да хоть сейчас, — пожимает плечами Маячник, наливая третью кружку чая. — У тебя тетради-то с собой?

Олли кивает. С диктофоном было бы гораздо проще, но в прошлый раз выяснилось, что записи с него исчезают, стоит вернуться в Прамен. Пришлось писать все по памяти, а Олли еще долго ворчала и утверждала, что он все сам придумал.

— Я пойду, — говорит Реета.

Она уже накидывает на себя куртку, когда Олли, доставав из кармана ручку, случайно вытряхивает бусины-черепа. Они раскатываются по полу, как сухие горошины. Маячник оборачивается на звук и хмурится.

— Мои бусы! — удивляется Реета и принимается вместе с Олли собирать раскатившийся перламутр. А собрав, добавляет. — Значит ничего не вышло… Извини, Маячник. Так получилось.

— Так получилось, — отзывается тот. — Слышишь, летописец? Запиши. Это и есть настоящий девиз дома Каар, а не то, что пишут в учебниках.

И Олли берется за тетрадь, не замечая, как Реета покидает дом. Когда он поднимает голову, в комнате нет ни ее, ни перламутровых бусин.

Следующее утро Олли проспал. Снились ему гербовые звери: медведи, олени, соколы, львы и драконы. Были они размером с маячных котов и скакали по летописцу, который во сне тщетно пытался уснуть, но не мог и очень от этого страдал.

А впрочем поделом ему. Нечего всю ночь болтать о ерунде, когда знаешь, что утром тебя будут будить голодные котики!

***

Просыпается летописец далеко за полдень. На этот раз в головах спит недавно поименованный котенок Огонёк. Маленький рыжий комочек греет как печка, и Олли с удивлением понимает, что почти здоров. Кто бы знал, что продутую праменским сквозняком голову можно лечить кошками…

Точно. Сквозняк.

Оливер вспоминает, что обещал Реете разыскать увязавшийся за ним ветер, и окончательно просыпается.

Эта странная женщина оказалась права: вчерашним вечером разыгралась новая буря. Олли с Маячником почти до утра сидели в «гнезде» и слушали, как суровый ветер Фрёй бьется в окна. Под его завывания Маячник рассказывал летописцу о западных домах и их главах, о гербах и девизах. А Олли записывал и никак не мог понять, что же изменилось с его последнего визита сюда. Почему в прошлый раз Маячник вещал так, что с его слов можно было писать книгу, а теперь говорит медленно и монотонно, словно пересказывает скучный урок. Лишь иногда в его голосе звучит прежнее воодушевление. Когда это случается, летописец делает пометки на полях.

Осторожно, стараясь не потревожить длинноухого и длинноногого кота Чо, дремлющего на тетрадях, Олли вытягивает вчерашние записи. Кот и ухом не ведет, и летописец вручает себе мысленный орден. А потом и второй, потому что к нему осторожно подходит сэр Шурш, немного раздумывает и забирается на колени. После вчерашнего происшествия с дверью — это просто чудо!

Олли гладит белого в серых пятнах кота и одновременно просматривает записи.

Дом Каар собрал под своим крылом дома приморских драконов. Среди его подданых были Рат, Риир, Сагар, Сейде и Атреид. После войны с домом Граар, под покровительство Каара попали дома западных драконов, в том числе дома Рейна и Крея. Союз просуществовал четырнадцать лет и распался после удачного покушения на главу дома Каар. После одиннадцати лет смуты на его месте заново сформировались свободные от драконов государства: Северное и Южное приморья, республика Риирклиф и княжество Сейде. Дома Рейн и Крей объединились в Рейнскую империю. Земли дома Сагар перешли во владение дома Кли.

Сойдет для досье, но это совсем не то, зачем летописец покинул Прамен. Нужно как-то расшевелить Маячника, а для этого придется понять, что кроется в помеченных отрывках…

Вот, к примеру: «Дом Рат. Глава Нао Рат. Девиз: „Мы не тонем“. Герб…» Олли невольно улыбается «…какая-то треска выпрыгивает из моря».

Летописец закрывает тетрадь и аккуратно снимает сера Шурша с коленей. Значит, «какая-то треска». Что ж, сюда и будем копать.

***

— Если не секрет, кто она такая? — спрашивает Олли, когда вечером Реета снова покидает маленький домик. За весь день она лишь парой слов перекинулась с Маячником, да напомнила Олли про его обещание. Сам летописец и рад бы найти праменский ветер, но тот, как назло, затаился в щелях, и целый день Оливер встречал в башне только обычные сквозняки.

— Кто? Реета? — зевает Маячник, домывая последнюю тарелку и передавая ее летописцу. — Да так, однажды попросил ее помощи, а она решила, что за мной нужно присматривать. Присматривать за мной, представляешь!

Он фыркает и, пока Оливер протирает и ставит на место тарелку, берет жестяное ведро полное мыльной воды, и выходит во двор. Летописец какое-то время ждет его и выходит следом, чтобы увидеть странную картину: Маячник стоит посреди двора с полным ведром, а вокруг него с десяток котов смотрят в одну точку чуть выше горизонта. Маячник прислушивается, легкий ветер ерошит светлые космы. Во двор потихоньку сбегаются коты из башни. Мимо Олли прошмыгивает сэр Шурш и увязавшаяся за ним маленькая, но длинная кошка с кисточками на ушах. Летописец не помнит ее среди маячных котов, наверное прибыла сюда с одним из буксиров и потерялась.

Оливер аккуратно обходит котов и подходит к краю обрыва. Он ничего не слышит, но ему кажется, что море у самого горизонта становится все темнее.