Мальчишки уехали неделю назад, а Северус всё ещё продолжал искать оправдания своему отказу помочь в их деликатном деле. Правда, теперь мысленно. И пусть Гарри и говорил, что он ни на что не рассчитывал, легче от этого не становилось. Ведь Северус прекрасно знал истинную причину своего решения и не мог счесть её хоть сколько-нибудь убедительной. Он должен был вмешаться и попробовать подготовить Люциуса… хоть к чему-то.

Бродяга уселся рядом и, отворачиваясь от табачного дыма, зевнул. Наверное, для него все проблемы Северуса были смешными — а может, именно такими они и были, если рассматривать их под другим углом. Только вот во всякой этой философии Северус разбирался плохо, особенно по ночам. Северус зевнул и, потрепав Бродягу за ухо, затушил сигарету. Пора спать. А утром, наконец, взять себя в руки и пойти на авиастанцию просить любую работу.

Однако уснул Северус лишь под утро и проснулся от тяжёлых ударов в дверь. Сначала ему даже показалось, что начался обстрел, потом некстати вспомнились методы работы полиции. Стук не прекращался, и пока Северус дошёл до двери, он уже был готов к новому аресту.

— Привет! — Бель явно стучала ногой и так энергично, что раскраснелась. — Хорошая погода сегодня.

— Отличная, — согласился Северус и отступил в сторону, пропуская нежданную гостью.

Бель прошла в комнату и несколько раз обошла её, прежде чем усесться в любимое кресло Северуса.

— Присаживайся, — царственно разрешила она.

Северус вдруг понял, что она сильно взволнована, и это так напугало, что он перестал сдерживаться:

— Что случилось?

— Всё хорошо. Почти.

Ну, конечно! Мальчишки всё сказали Люциусу, его сердце не выдержало, но он жив. Пока. Северус решил облегчить задачу Бель:

— И в какой он больнице?

— В смысле?

— Бель, я тебя много лет знаю, — поморщился Северус. — У меня здоровое сердце и меня не надо готовить. В какой госпиталь положили Люциуса?

— Не знаю, — её глаза в ужасе округлились. — Он болен?! У него рак? Он тебе говорил?

Северус растёр лицо ладонями, пытаясь овладеть эмоциями, и начал медленно и тихо:

— Бель, ты пришла сказать мне новость про Люциуса?

— Нет, — она помотала головой. — Я просто хотела с тобой поговорить.

Северус прикусил язык, чтобы сдержать ругательства. Несмотря на свой характер и прочее, всё-таки Бель была леди.

— Не бери в голову, — сумел выдавить он и попытался оправдаться: — Просто Драко собирался сообщить ему одно известие и опасался, что оно послужит причиной сердечного приступа.

— А-а… — понимающе закивала Бель. — У тебя есть, что выпить?

— Только бренди.

Она вздохнула:

— Неси. И захвати бокал. Чистый.

Могла бы не уточнять! Северус принёс почти полную бутылку и единственный уцелевший бокал, оставшийся в наследство от Люциуса. Себе он захватил чашку. Сыра и каких-то других кулинарных изысков в доме не было, но чтобы не показаться плохим хозяином, Северус живописно разложил на тарелке вяленую рыбу в качестве угощения.

— Извини, лимона нет.

— Сойдёт!

Наплевав на манеры, Бель принялась грызть хвост хорошо просушенной рыбы, избавляя Северуса от необходимости придерживаться этикета. В этом Бель была очень похожа на Лили, в присутствии которой можно было расслабиться. Как с лучшим другом. И разговаривать с ней тоже было легко и просто.

— Так что за известие собирался сообщить Люциусу Драко? — деловито поинтересовалась она.

— Это личное, — Северус постарался сменить тему: — А ты о чём хотела поговорить?

Бель отложила в сторону злосчастную рыбу, медленно вытерла пальцы изящным платком и закурила.

— Я задолжала тебе одно признание, — она выпустила тонкую струйку дыма и, не дожидаясь ответа, прошептала: — Это я помогла Рею уйти.

— Я знаю, — Северус никогда не курил в доме, но сейчас наплевал на принципы. — Рей мне написал.

— Тогда почему у следствия не было ко мне никаких вопросов?

— Письмо было слишком личным, чтобы я им с кем-то делился.

— Он не мог оставить тебя без алиби, — уверенно заявила Бель.

Ну, не рассказывать же ей, что он и не оставил?

— Так получилось.

Бель подняла бокал и, глядя Северусу в глаза, выпила.

— За Рея.

Северус её поддержал. Дешёвый бренди был отвратительным пойлом. Он обжигал горло и заставлял ловить ртом воздух после большого глотка. Но при этом очень облегчал общение, слегка развязывая язык и придавая мыслям необъяснимую лёгкость.

— Когда-то я его ненавидела, — голос Бель был таким тихим, что слова удавалось разбирать с трудом. — Мне казалось, что от него все беды, но потом… когда вас готовились расстрелять… я молилась за вас… Ты знаешь, я во всё это не верю, но тут я не знала, чем ещё помочь Тому. И я радовалась вместе с Томом, когда вы выжили. Тогда я отдала Тома ему, не рассчитывая больше ни на что. Единственное, чего я хотела, чтобы он был счастлив, понимаешь?

Северус кивнул. Он впервые видел слёзы в глазах Бель. Это казалось невероятным, как и её следующие слова:

— А Том отдал его тебе…

***

Разговор с Бель получился очень откровенным и принёс Северусу огромное облегчение. Он и не предполагал, что ему так важно сказать о своей боли и своей потере, и просто вспомнить Рея, называя его по имени, с тем человеком, который его тоже знал. И то, как легко Бель брала на себя часть вины, не опуская взгляд и не пытаясь что-то приукрасить или приуменьшить, давало надежду, что и Северус научится с этим жить. Может быть, не сейчас, но когда-нибудь точно. А ещё Бель, кажется, догадалась про отношения Драко и Гарри, если, конечно, Северус понял правильно её полунамёки. Ну, или бренди сыграл с ним злую шутку, как и в том случае, когда Северус спросил Бель о Люциусе. Потом, разумеется, он прикусил язык, сообразив, что выдал себя, но, к счастью, она ничего не заметила, просто ответив, что у Люциуса всё хорошо. Вот и славно!

А ещё Бель привезла Северусу то, что осталось от страховки Рея после оплаты всех счетов за лечение, и это пришлось очень кстати, потому что работы не было. Вообще никакой. Единственным сколько-нибудь полезным навыком Северуса оказалось пилотирование небольших самолётов, а кроме этого он ничего не умел. Даже рыбачить, чтобы прокормить себя и Бродягу. После ареста соседи относились к нему настороженно, и он даже боялся представить, что говорят за его спиной. Особенно если учесть, что в Уике не происходило ничего интересного и достойного обсуждения. Хорошо ещё, что сюда не долетели грязные слушки об их «особенных» отношениях с Реем. Тогда бы не помогло никакое «алиби» от соседки Лили, с которой Северусу когда-то приписали «бурный роман».

Лето кончилось незаметно, а Северус всё ещё не мог понять, что ему делать дальше. Как сказал бы покойный отец, он сейчас болтался, как «дерьмо на стремнине», и мечтал уже прибиться к какому-нибудь берегу, чтобы ощутить почву под ногами. Северус даже набрался наглости и сходил в госпиталь, предложив себя в качестве санитара. Безуспешно.

— Вот ты где! — Блэк, по своему обыкновению, появился внезапно, как осенний снег. — Что ты там делаешь?

— Удочки сматываю, — Северус вдруг понял, что совсем здесь одичал, раз столь откровенно обрадовался Блэку. — Какими судьбами?

— Что, так рад меня видеть? — расхохотался Блэк и вдруг замолчал, заметив оскалившегося Бродягу. — Твоя зверюга?

— Моя. Бродяга, это свой.

— Я свой, ага, — обрадовался Блэк, принимаясь выворачивать карманы. — Да где же она… где? Ага… держи, псина!

Однако Бродяга обнюхал упавшую к его лапам конфету и презрительно наморщил нос. Северус удивился такой разборчивости — сладкое пёс уже успел оценить и даже полюбить! — но вида не подал.

— Ух ты, какой гордый! — восхитился Блэк. — Это ты его так выдрессировал?

— Он сам. Я его не дрессирую.

— Ну да. Суровая дружба двух мужиков. Разве я не понимаю?

— Шут! — Северус не выдержал и рассмеялся. — Так чего ты приехал?

— Поговорить, конечно! — усмехнулся Блэк. — Я же так люблю поговорить, что меня никакое расстояние не остановит. Вот сегодня утром проснулся и решил, что я давно с тобой не разговаривал. А мне это — как росой умыться, вот я и взял у сестрёнки «Сессну» и прилетел.