Северус отказывался говорить о медицинской страховке, пока Уолтер Майер не описал, что же произошло с Реем. Врач был отвратительно честным:

— Состояние тяжёлое. Множественные переломы рук и рёбер — не самое страшное. У Мальсибера серьёзно повреждён позвоночник, и я не могу дать никаких гарантий…

Доктор Майер продолжал говорить о возможных перспективах, но Северус уже почти ничего не слышал — ему приходилось видеть человека со сломанным позвоночником, который никогда больше не поднялся с кровати, и представить на его месте Рея не хватало сил. После такого говорить о медицинской страховке казалось отвратительным. Тем более что её и не было — сокращение из Королевских ВВС лишило Рея многого, в том числе и бесплатного лечения, а в «Бристоль Айркрафт» экономили на всём. Плохо было и то, что отъезд Гарри заставил расстаться с накоплениями, и теперь за услуги госпиталя платить было просто нечем. Конечно же, признаваться в этом Северус не собирался.

Рей проснулся через четыре часа. Ему явно было очень больно, но вместо жалоб он виновато взглянул на Северуса:

— Прости. Я не смог…

— С ума сошёл? У тебя разорвало турбину — чудо, что ты вообще сел.

— Лучше бы…

— Молчи, Рей! Просто молчи.

Северус слегка стиснул его горячие пальцы, а когда попытался погладить свободное от бинтов запястье, Рей поморщился от боли.

— Я убил Паттерса.

— Нет, Рей…

— Лучше бы на его месте был я.

— Идиот!

— Сев, с такими травмами я не встану.

— Всё будет хорошо.

— Попытайся выбить из «Бристоль Айркрафт» матпомощь… профсоюз… — каждое слово давалось Рею очень тяжело, но он торопился. — В крайнем случае, напиши Тому… он не бросит… поможет… он может…

Рей закусил губу, явно пытаясь справиться с приступом боли, и Северус поспешил его заверить:

— Я найду деньги.

— Сев… только не как я…

— Не думай об этом. Выздоравливай. Мы ещё…

— Ага, — едва слышно согласился Рей, — мы ещё живы.

Сиделке Северус заплатил, попросив в части аванс. Он прекрасно понимал необходимость написать Риддлу, но никак не мог себя заставить, несколько раз начиная письмо и безжалостно комкая бумагу с корявыми буквами, которые складывались в ещё более корявые фразы. Измучившись, Северус сварил себе кофе и вдруг вспомнил одно письмо, вернувшееся с бездушным штампом «Адресат умер».

«Мистер Риддл. Сегодня ночью самолёт Рейнарда потерпел крушение. Второй пилот погиб. Рейнард серьёзно травмирован и нуждается в лечении. Он находится в госпитале Уика. Прошу вас ссудить меня денежными средствами, необходимыми для его лечения. Возврат гарантирую. С. Снейп».

Северус так и не научился писать вежливые и приличествующие случаю письма, а когда перечитал свой опус третий раз, то понял, что так должна звучать телеграмма. Он тут же обругал себя, что такое простое решение пришло в голову последним, и поспешил на авиастанцию, где был телеграф. Там же он сообразил, что Риддлу можно просто позвонить, но телеграмма уже ушла, да и номер человека, занимавшего высокий пост в Министерстве, отыскать было гораздо сложнее. Мысль позвонить Люциусу Северус отверг, испытав болезненный укол совести, что думает о нём в такой момент. К тому же просить Малфоя о помощи было бы чересчур… некрасиво.

Пока Северус занимался делами, ему удавалось неплохо держать себя в руках, но когда вернулся домой, то захотелось завыть от отчаяния. С Реем просто не могло такое случиться. С кем угодно, но только не с ним! Его уже дважды считали погибшим, а он выкручивался и возвращался. Рей всегда был рядом, и Северус настолько к этому привык, что не мог представить, что возможно иначе — это всё равно, что потерять часть себя. Лучшую часть! Рей точно был лучше него, умнее, порядочнее, надёжнее.

Только лет через пять после войны Северус случайно узнал, что Рей пошёл в плен сам, по доброй воле, вслед за ним. И он никогда об этом не говорил, словно естественнее ничего и не было. А Люциус знал об этом и не выдал, доложив командованию только то, что самолёт Рея сбили.

И Северусу оставалось лишь гадать, почему такое ему даже не приходило в голову: то ли от чувства долга, то ли от недостатка другого чувства. И как за такое можно отблагодарить? Но Рей никогда не ждал благодарности. Он просто был рядом. Всегда. Как в ту ночь перед расстрелом — тогда ближе него у Северуса никого не было. Как и сейчас. Только вот ещё вчера это почему-то не замечалось — всё затмило недовольство собственной жизнью. Заснул Северус на диване возле камина, и снилось ему далёкое лето у моря, когда Рей учил его плавать, а потом они сидели бок о бок на горячем камне, пытаясь согреться, и согрелись, когда начали целоваться… как давно это было… было…

Разбудил его стук в дверь. Грохот был такой, что спросонья ему показалось, будто начался обстрел. Северус хотел было возмутиться бесцеремонностью раннего визитёра, но за дверью оказалась Беллатрикс.

— Ещё скажи, что ты дрыхнешь, — начала она с претензий и, обернувшись, позвала: — Том, ты ещё не влез в окно?

— И тебе доброго утра, Бель, — Северус отступил в сторону, пропуская гостью. — Не ждал вас так рано.

— Том собрался сразу, как получил твою телеграмму.

— А ты?

— Ты не рад меня видеть? — фыркнула Беллатрикс. — А я его сопровождаю как личный пилот. Если будешь себя хорошо вести, я покажу тебе свою «Сессну». Она уверенно держала сто двадцать пять миль в час, для такой малышки просто…

— Что с ним? — внезапно появившийся на пороге Риддл перебил супругу, взглянув на Северуса так, что сразу появилось желание оправдаться. — Какой прогноз?

— У него сломан позвоночник.

— Это не приговор, — сжал кулаки Риддл, — в Лондоне я знаю великолепного хирурга.

— А Рея можно перевозить?

— Нужно! — веско перебил Северуса Риддл. — Бель сделает это. Правда, дорогая?

— Разумеется, — Беллатрикс утвердительно кивнула и прошлась по комнате, с интересом разглядывая обстановку. — Собирайся, Северус.

— Но…

— Не бросишь же ты Рея?

— Нет, но у меня завтра заканчивается отпуск.

— Так увольняйся, — пожала плечами Беллатрикс.

— А жить мы на что будем?

— В Лондоне вам гораздо проще будет найти работу, — Риддл говорил тихо, и с ним совершенно не хотелось спорить. — А у Рейнарда появится шанс на выздоровление. Впрочем, про себя решайте сами, а о нём я позабочусь.

— На каком основании?

— Как друг. У меня не меньше оснований, чем у вас, а возможностей помочь больше.

Северус почувствовал себя загнанным в тупик: с одной стороны, Рей нуждался в этой помощи, а с другой — Риддл недвусмысленно заявлял о своём праве решать. И за Северуса тоже.

— А вам не кажется, что Рей может думать иначе?

— Не сомневаюсь. Именно поэтому я сначала пришёл к вам. И я уверен, что вы не захотите навредить Рейнарду из-за своего ущемлённого самолюбия. Я ошибаюсь?

— Нет. Навредить Рею я не захочу в любом случае.

— Вот и славно. Я знал, что мы найдём общий язык.

Северусу никогда не нравился Риддл, но вместе с тем восхищала его способность не только оперативно разработать план действий, но и организовать всех причастных так, чтобы этот план начал работать. А ещё с его появлением зародилась надежда на то, что всё не так страшно и, возможно, даже обойдётся малой кровью.

В больницу они пришли, уже имея чётко расписанный график дел на ближайшие три дня, и Северус невольно втянулся в этот ритм. Действительно, сколько можно жалеть о прошлом, когда надо действовать?

Доктор Майер не понял, с кем имеет дело, а потому поначалу возражал, что больному нужен полный покой, а транспортировка может навредить.

— Ваша вера в чудо-врача, конечно, дело хорошее, но везти мистера Мальсибера на поезде — не самое лучшее решение. Вы, конечно же, можете рассказывать о возможности авиаперелётов, но я даже не буду отвечать, просто спрошу вас о перегрузках при взлёте и посадке. Что скажете, господа?

— «С-51 Драгонфлай» в строю уже восемь лет.