========== Северус. Январь 1954 г. ==========

Железнодорожная станция в Уике не располагала к долгим прощаниям, к тому же Северус так и не научился выражать свои чувства, особенно находясь под прицелами взглядов соседей. У Гарри таких проблем не было, но он был слишком деликатным, чтобы ставить Северуса в неловкое положение. Северный ветер, трепавший красно-жёлтый шарф Гарри, ощутимо пах снегом.

— Не простудись! — Северус поправил его воротник, не зная, что ещё сказать.

— Я тоже буду скучать, — взгляд Гарри стал серьёзным. — И по тебе, и по Рею.

Северус постарался улыбнуться:

— Я так Рею и скажу.

— Скажи, ага. И пусть он там будет поосторожнее с этой своей работой — мне Драко писал, что на «Бристоле» плевать хотели на технику безопасности, и их новые «Бью» ещё довольно сыроватые.

Северус усмехнулся:

— Ну, если сам Драко сказал…

— Он никогда не говорит о том, чего не знает! — горячо вступился за друга Гарри. — Как и его отец.

Аргумент был весомым хотя бы потому, что авторитет Люциуса не оспаривался никогда. Впрочем, Северус и сам знал, что в «Бристоль Айркрафт» экономили на всём. Когда закончилась война, казалось, что самое страшное уже позади, однако затянувшийся кризис доказал иное. Северус всегда считал себя очень неприхотливым — это, кстати, помогло ему выжить в плену, — но ежедневное меню, состоящее из трески и круп по карточкам, было способно вогнать в депрессию кого угодно. К тому же идущее полным ходом сокращение королевских ВВС грозило отставкой, и Северус отлично понимал коллег, которые в поисках лучшей доли отправлялись в Канаду или Австралию. Если бы он был один, то, скорее всего, тоже поддался бы общему настроению, но у него был Гарри, был Рей, был дом в Уике, а ещё были некоторые обязательства перед Люциусом.

— Разумеется, Гарри, — Северус попытался улыбнуться. — Драко очень достойный молодой человек.

— Когда ты так говоришь, мне кажется, я слышу цокот копыт лошади, везущей дилижанс.

— Это поезд.

Гарри оглянулся и с удивлением подтвердил:

— Ага. Рановато что-то.

— Это просто часы на станции немного отстают.

— Ну да…

Северус не знал, что ещё добавить. Все нужные слова уже были сказаны дома. Гарри впервые уезжал один и так надолго, а от этого становилось не по себе. Северус ни мгновения не сомневался, что попытка поступить в лётную школу будет удачной, а стало быть, у Гарри начнётся совершенно другая жизнь.

— Береги себя, — Северус никогда не умел подбирать слова. — И ещё… это… возвращайся. Здесь тебя всегда будут ждать. И я… и Рей.

— Хорошо, — Гарри серьёзно кивнул и закусил губу. — Я обязательно вернусь. Когда растает снег.

Северус неловко пожал протянутую руку и не стал сопротивляться, когда Гарри его обнял. Почему-то казалось, что с его отъездом непременно всё станет по-другому, вот знать бы ещё как.

— Береги себя, — повторил Северус шёпотом, — и возвращайся, как будет время… ну, или желание.

Гарри ещё раз крепко стиснул его в объятьях и, забросив на плечо сумку, поспешил занять своё место в вагоне. И когда он только успел вырасти?! Северуса распирала гордость за своего воспитанника, которого как-то незаметно стал считать сыном. Иногда он представлял, что бы сказала Лили, увидев Гарри. Наверное, сначала бы расплакалась, хотя никогда этого не умела, а может быть, и нет. Вот Джеймс бы непременно пошутил…

Северус смотрел на Гарри и не мог разобрать выражение его лица сквозь мутное стекло вагона. Впрочем, ему могли помешать и тени прошлого, которые никуда не делись и всегда были где-то рядом. М-да, с годами кое-кто стал слишком сентиментальным. Поезд тронулся, и хотя уже можно было уходить с перрона, Северус всё ещё стоял, кутаясь в шарф от ледяного ветра. Зима в этом году выдалась холодной.

Путь от станции занял почти полчаса, и ещё столько же Северус стоял рядом с домом. Он курил, вглядываясь в сереющую вдали гладь холодного моря, и пытался разобраться с нахлынувшими воспоминаниями. Он слишком хорошо помнил себя в возрасте Гарри, свои амбициозные планы и мечты, и совершенно точно мог сказать, что представлял свою жизнь как-то иначе. Можно было, конечно, списать всё на войну, но Северус не любил себя обманывать — дело было совсем не в войне.

Наверное, ему не хватало в жизни цели, ради которой не жалко пожертвовать жизнью. А может, с отъездом Гарри эта самая жизнь потеряла смысл, или так выглядела внезапно наступившая старость — так или иначе, на душе Северуса скребли кошки. Ещё и дом встретил его промозглым холодом и тишиной. Из полуподвала, который когда-то был бомбоубежищем, Северус принёс дрова и затопил камин. Он так и не снял куртку и, подвинув кресло поближе к огню, попытался согреться. Получалось плохо — зимы в Уике иногда были очень холодными.

Северус числился в отпуске, поэтому дежурил по кухне, а значит, в очередной раз ему надо было выдумать, что приготовить из этой чёртовой трески. Рей должен вернуться совсем поздно, и было бы свинством оставить его без горячего. Уже через час, накрыв кастрюлю с похлёбкой одеялом, Северус устроился на диване в гостиной, собираясь почитать, но скоро задремал, пригревшись под тёплой курткой.

Разбудил его стук в дверь, от которого почему-то стало не по себе — так повелось, что с соседями близкие отношения не сложились, и, стало быть, повода для ночного визита не было ни у кого. Рей бы просто открыл дверь и точно не стал бы будить. На всякий случай Северус взял кочергу — их дом стоял на отшибе, а отсутствие работы и средств к существованию многих вводило в искушение. Однако за дверью оказался Харрис — бывший сержант-техник, недавно уволенный в запас и теперь подрабатывающий на станции. Он с опаской покосился на железку в руках Северуса и выдохнул:

— Беда.

— Что случилось?

— Рей.

— Что с ним?

— В больнице… разбился.

Предчувствуя страшное, Северус сжал кулаки:

— Он жив?

— Да.

***

Из сбивчивого рассказа Харриса Северус узнал, что Рей сумел посадить свой G-ALRX на авиастанции в Уике, полосу которой знал лучше всего. Как ни старался он сохранить самолёт, «Бристоль Британия» развалился на куски, протаранив ангар. Пожара удалось избежать лишь потому, что Рей смог избавиться от лишнего топлива и садился с пустыми баками. Второй пилот погиб сразу, а Рея доставили в больницу Уика, где как раз сейчас и спасали его жизнь.

Больше всего на свете Северус боялся, что его не пустят к Рею, поинтересовавшись степенью родства. Наверное, так оно бы и случилось, окажись Рей в любой другой больнице, кроме Уика, где их с Северусом не только хорошо знали, но и уважали ещё со времён войны. Помощник врача не смог сказать ничего обнадёживающего, и Северусу оставалось только мерить шагами узкий коридор и изредка выходить на крыльцо, чтобы покурить. А ночь тянулась и тянулась…

Хорошо, что Харрис не остался с Северусом в больнице, потому что иначе они бы с ним разругались вдрызг. Нервы были напряжены до такого состояния, что приходилось сдерживать себя, чтобы не наделать глупостей — вряд ли кто-то бы из врачей оценил, если бы Северус ворвался в операционную, ну или ещё куда. Когда Северус вернулся с перекура восьмой раз, помощник врача, наконец, соизволил его заметить.

— Всё кончено…

В себя Северус пришёл, сидя на полу и пытаясь убрать от лица вату, обильно смоченную нашатырным спиртом.

— Да жив он… жив… — испуганно твердил помощник врача. — Я операцию имел в виду.

Северусу стало неловко за свой срыв.

— Всё нормально, — попытался успокоить он. — Я могу его навестить?

— Конечно. Уолтер приказал выдать вам халат и проводить в палату.

Рей спал или был в беспамятстве, во всяком случае, он лежал так тихо и неподвижно, что Северусу снова стало страшно. Только дотронувшись до перевязанной почти полностью руки, он убедился, что Рей жив — рука была горячей.

— Ему дважды давали наркоз, поэтому он будет спать ещё долго, — тихо сказал подошедший доктор Майер. — А я бы хотел поговорить с вами.