— Сев! — наверное, Гарри увидел его в окно, потому что выбежал на улицу и бросился Северусу на шею. — Сев! Как же я тебя ждал!

Ещё несколько мгновений назад Северус был уверен, что не захочет никого видеть, но оказалось, что к Гарри это совершенно не относится. Сразу же исчезли все тоскливые мысли, и появился чудесный план на вечер.

— Ты надолго?

— На неделю… пойдём в дом. Только мы ещё не успели приготовить ужин.

— Мы?

— Ага, — Гарри беспечно улыбнулся. — Я и Драко. Ему отец сказал, что тебя выпускают. Только почему-то завтра — наверное, мы напутали с датами. Вот мы сразу сюда и рванули. Хотели на море, но тут ведь тоже море есть… и ты. Нас сначала Бродяга к дому не подпускал, а потом Драко с ним договорился. Мы его накормили, и он перестал рычать, хотя близко всё равно не подходит. А ещё мы купили целую курицу, представляешь? Карточки же отменили.

Гарри говорил сразу обо всём, торопливо глотая слова, словно боялся, что Северус сейчас исчезнет. Он даже для надёжности с такой силой вцепился в его руку, что наверняка останутся синяки. Но кто бы возражал? Точно не Северус — он так обрадовался появлению Гарри, что даже решил немного отложить неприятный разговор о «поправке Лабушера». Тянуть с этим разговором точно не стоило, особенно учитывая настрой Крауча и присутствие Драко. Но ведь до вечера не произойдёт ничего непоправимого? Тем более что Бродяга живёт и здравствует.

В доме царил беспорядок, которому Северус не придал бы большого значения — чего ещё ждать от двух влюблённых, оставшихся наедине? — если бы не смущение Драко:

— Привет, Северус, мы тут это… сначала еду приготовить решили. Куриный бульон. Отец сказал, что тебе нужна диета…

Сердце снова сжалось, на этот раз от какого-то странного чувства, похожего на счастье. Всё-таки Люциус никуда не делся и до последнего был рядом… Последние сомнения в его роли при освобождении Северуса развеялись — кто бы ещё мог такое провернуть? — и от этого на душе стало теплее.

— Да я бы обошёлся и без диеты.

— Ага, скажешь тоже, — перебил его Гарри. — Мы тут старались, готовили…

Хорошо, что Северус решил сразу же взглянуть на плоды их совместных усилий, потому что бульон почти весь выкипел, и спина несчастной курицы уже начала пригорать к дну кастрюли.

— Упс… — Гарри смутился. — Мы просто немного отвлеклись… на уборку.

— Главное, что вы успели закончить… уборку.

— Ага. Ты только в спальню пока не заходи — там ещё не всё… закончено.

Как дети, честное слово.

— Да куда я денусь от диетического бульона? Курицу только отделю от кастрюли, и можно будет наслаждаться. А ещё я поставлю чай…

Последние слова Северус прокричал вслед убежавшим мальчишкам, которые явно спешили убрать улики. О том, что может твориться в спальне, Северус предпочёл не думать. В конце концов, не видел — значит не было.

— Сев, ты это… — разомлевший после ужина Гарри жмурился на огонь и явно старался подбирать слова. — Ты же всё понял, да?

Всё-таки решительностью Гарри пошёл в своих настоящих родителей — те тоже ни черта не боялись и особенно вот таких разговоров. Северус вздохнул:

— Понял. И хотел вам немного рассказать о риске. Чтобы вы хорошо представляли себе, чем может грозить… неосторожность.

Северус сильно удивился, услышав в ответ:

— Спасибо, Сев, я знал, что ты нас поддержишь… мы знали… — Гарри стиснул ладонь Драко, с которым делил диван, и улыбнулся: — Спасибо.

Северус ни слова не сказал в их поддержку и вообще собирался отговорить от поспешных решений, но после такого понял, что не сможет выговорить продуманную ещё в поезде фразу: «Ребята, всё это хорошо, но вам лучше расстаться». Просто не сможет! Хотя должен — чтобы уберечь.

— Вы знакомы с законотворческой деятельностью Генри Лабушера?

— Ярого противника англо-бурской войны?

Всё-таки образованность Драко была по-настоящему академической, как, впрочем, и у Люциуса.

— Его, — подтвердил Северус. — Но он знаменит не этим. Что вам известно о судьбе Алана Тьюринга?

— Он покончил с собой, — быстро отозвался Драко.

— Когда? — опешил Северус.

— Седьмого июня.

Конечно же, Драко это знал, а значит, знал и Гарри. И вот как их предостерегать? После такого-то…

— Вы ведь всё понимаете, — тихо начал Северус.

— Да, — теперь уже Драко с силой сжал ладонь Гарри. — Мы понимаем. И мы готовы рискнуть.

Кто бы сомневался!

— Драко, а ты говорил с отцом?

— Да.

— И?

— В принципе, он желает мне счастья.

— В принципе?

— Я не вдавался в детали.

— Не вдавался, — подтвердил Гарри. — В общем-то, мы об этом и хотели тебя попросить.

— Рассказать обо всём Люциусу?

К такому Северуса жизнь точно не готовила. Мало того, что их отношения с Люциусом были запутаны и непонятны, так ещё и надо было ему сообщить такое… это же… это же… Северус не находил слов.

— Нет, Сев, ему мы сами расскажем, — успокоил Гарри.

— Тогда в чём моя роль?

— Ты мог бы подготовить Люциуса, — Гарри смущённо пожал плечами.

— В последнее время отец жаловался на сердце, — уточнил Драко. — Не хотелось бы довести его до инфаркта. Я, конечно, и сам его немного готовил, но мне кажется, этого недостаточно.

— У Люциуса больное сердце? — Северус вспомнил злополучное «свидание», и ему стало нехорошо. — Он обращался к доктору?

— Нет, — Драко покачал головой. — Не обращался. Поэтому, Северус, понимаешь, как непросто ему обо всём рассказать…

— А почему бы тебе не поговорить с Нарциссой? Она, как никто другой, сумеет его подготовить. Ко всему.

Драко с укором взглянул на Северуса:

— Как ты себе такое представляешь? Она — леди.

Северусу стало неловко за свою бестактность.

— Может, тогда Бель? Она сумеет…

— Подготовить? — Драко иронично поднял бровь, становясь похожим на Люциуса. — Она сумеет. Ты ещё предложи её супруга как эталон деликатности. Нет, Северус, кроме тебя некому.

***

Северусу не спалось. Он решил немного проветриться, но пока одевался, передумал и, вместо того, чтобы пойти к морю, обошёл дом и присел покурить на ступенях дровяника. Он был сам себе противен — прекрасно осознавая важность полученной информации для Люциуса, он не мог себя заставить встретиться с ним, потому что боялся этой встречи. Потому что не мог избавиться от непристойных желаний, а это было бы не только предательством памяти Рея и оскорблением Нарциссы. Нет! Если вспомнить угрозы Крауча, которые не стоило недооценивать, то эта постыдная слабость ставила под удар Люциуса, и допустить подобного Северус уже не мог. Тем более что у него оказалось слабое сердце — не иначе наследие войны.

Когда кто-то дотронулся до его плеча, Северуса едва не хватил удар. Сердце заколотилось так, что, казалось, должно выскочить между рёбер: ночь, тишина, вокруг ни души, а тут такое…

— Бродяга! Какого чёрта?!

Пёс довольно оскалился и вновь деликатно ткнулся мордой в плечо Северуса, явно приветствуя. Кажется, он соскучился, потому что позволил не только себя погладить, но и ласково потрепать за уши.

— Бродяга, где ты научился так подкрадываться?

Хотя, если подумать, чтобы воровать рыбу, нужны особые навыки, и бесшумность, очевидно, была из них самым важным. Бродяга замер, когда Северус принялся чесать его уши, и даже довольно прикрыл глаза, млея от нехитрой ласки.

— Не бойся, дурашка, я тебя больше не брошу, — Северус и сам уже нуждался в какой-то стабильности, а потому был готов хвататься за что угодно, даже за собачьи уши. — Клянусь!

Бродяга, наверное, что-то понял, потому что сначала заглянул в глаза, а потом лизнул щёку, закрепляя клятву. Северус затушил сигарету, но, немного помедлив, закурил ещё одну — ему надо было подумать о том, как жить дальше. Работы у него не было, с деньгами тоже как-то не сложилось. Хорошо, что Гарри была положена стипендия, позволяющая держаться на плаву. А ведь во время войны с этим было гораздо проще…