За неделю, прошедшую с момента покушения, отец Георгий сумел выяснить очень немного. Вся немудреная добыча по расследованию лежала сейчас в тонкой папке у него на столе.

Пара листков – данные о состоянии дел Лунина, которые можно было описать одним словом: «разорен». Еще страница – стандартный отчет об исследовании на магию. Ни епископ Георгий, ни его сотрудники не смогли обнаружить на месте преступления ни следа колдовства, кроме лечащего. Охранительские коты презрительно дергали спинами на попытки уговорить их посмотреть еще разок. В доме Лунина тоже все было чисто, контрабандный оберег от клопов в спальне слуг не в счет. Его дочка Елизавета не может похвастаться даже зачатками способностей мага, не говоря уж о колдовстве посерьезнее. Ноль во всех смыслах.

Скорее из занудства, чем ради пользы дела, отец Георгий запросил копии записей о крещении Лунина и его дочери. Получить их было несложно – знать из Золотой книги старалась крестить детей в Гетенбергском Кафедральном соборе. Результат вышел интересным.

Крестной матерью Елизаветы Луниной оказалась сама императрица Изольда. Ничего необычного, в общем-то, мать Елизаветы была фрейлиной, императрица вполне могла сохранить с ней теплые отношения. Но крестным отцом значился Павел Николаевич Лунин!

Не может родной отец быть еще и крестным. Значит Елизавета – не дочь Павла? Жена изменила, родила ребенка, а императрица уговорила его принять дитя?

Всякое, конечно, бывает, но что-то тут не сходится. Обманутый муж крестит ребенка жены? Вряд ли. К тому же все свидетели хором говорили, что Лунин в дочке души не чаял с самого рождения, а это маловероятно, если она – результат измены.

Отец Георгий вернулся к записям о финансах Луниных. Единственный нетронутый счет – наследство Елизаветы от ее тетушки, тоже Елизаветы Луниной, умершей за пару недель до рождения племянницы.

«Точная копия покойной Лизы…» – вспомнил охранитель слова Воронцова.

У этих странностей было одно простое объяснение. Скрыть дату появления на свет младенца нетрудно, нужна всего лишь молчаливая кормилица. Так что если Елизавета дочь не Павла и Елены, а другой Елизаветы от неизвестного любовника, все сходится – и крещение, и любовь отца – дяди, и наследство, и фамильные черты. Павел не хотел порочить память о любимой сестре, умершей в родах, и не пожелал племяннице судьбы бастарда. Выдал дитя за родную дочь. Все логично.

Какое это имеет отношение к покушению на Воронцова? Никакого, скорее всего. Просто разминка для ума.

Интересно, кто же тогда настоящий отец Елизаветы и при чем тут императрица Изольда?

Размышления епископа прервал решительный стук в дверь.

После разрешения вошел отец Василий, викарий Провинциал-охранителя. Второе лицо в гетенбергском Официуме, заместитель и правая рука прежнего епископа. Если бы все шло своим чередом, он бы сейчас носил архиерейскую мантию, но Владыка решил вызвать отца Георгия, и все переиграли.

Новый Провинциал-охранитель сразу после назначения загрузил викария хозяйственной работой, а сам стал вникать в вопросы следствия. Что об этом думал несостоявшийся епископ – доподлинно неизвестно, но отец Георгий был уверен, что библейской кротостью там и не пахнет.

Отец Василий коротко поклонился, точно дозируя почтение и независимость. Подал начальнику пухлую папку с документами на подпись, дождался приглашения сесть и застыл статуей «идеальный подчиненный ожидает распоряжений».

Викарий был невысокого роста, крепкий и жилистый, быстрый, как ласка. Лет сорока с небольшим. Он сидел напротив нежданного начальника и смотрел прямо, открыто и спокойно. Отец Георгий подозревал, что так же спокойно, не дрогнув ни единым мускулом на лице, викарий проводит в последний путь гроб с его телом и приступит к исполнению новых обязанностей.

Жар-Птица надеялся, что произойдет это еще не скоро.

Впрочем, как знать…

Отец Георгий просмотрел документы. Наверху лежала смета расширения кошачьих вольеров. Строительство, еда (поди-ка прокорми такую ораву), жалованье служителям (кто-то должен кормить, гладить и убирать) и так далее. Еще несколько хозяйственных документов и…

«Представление о награждении орденом Огненной Звезды лейтенанта третьего рейтарского полка Юлии Орловой»

Отец Георгий поднял глаза на заместителя.

– Вас интересуют подробности? – подчеркнуто предупредительно спросил отец Василий.

– Да, – кивнул епископ, в который раз проигнорировав выпад в свой адрес. Хочется викарию норов показать – сколько угодно, лишь бы работал. Окоротить всегда успеется. Отец Георгий просто добавил:

– Высший орден Империи за борьбу с нечистью – это серьезно. Расскажите.

Епископ слегка лукавил – он читал отчеты. Заместитель, конечно же, прекрасно это знал. И знал, что начальник в курсе его знания… и так далее. Но субординация есть субординация.

– Все началось с браконьерства… – сообщил викарий.

Дубовая роща у деревушки Лукоморье на юге Гетенбергского округа росла с незапамятных времен. Грюнфельдский тракт шел западнее, и когда-то густонаселенная местность стала совершеннейшим захолустьем. Выращивать что-то на продажу там мешали расползающиеся топкие болота. Свой огород обиходить бы, какая уж торговля. Здесь промышляли засолкой грибов и капусты, но в последнее время и это дело захирело.

В самой деревушке после Войны принцев осталось полтора целых дома. Судя по записям фискального ведомства, там жило несколько особенно упертых крестьянских семейств. Земля принадлежала короне.

О тех краях ходили сказки. Впрочем, почти такие же байки, выросшие из былей времен Мстислава, можно было услышать во всех уголках империи. Да и деревень с таким названием в закоулках бывшего Тридевятого царства осталось немало.

Как уже говорилось, началось все с рощи. Кто-то небрежно срубил несколько десятков вековых дубов, остались корявые пеньки и гора щепок. Лесник и рад был бы списать убыль дерева на ураганы или бобров¸ а то и вообще не заметить безобразие, но на беду неподалеку случился урядник.

Он приехал разобраться с поджогом домика зловредной бабки-травницы. Старуха дошла до аж до уездного города и требовала привлечь по всей строгости своего собутыльника, спалившего хату.

Урядник приехал в захолустье, поглядел на угольки, описал со слов бабки утраченное имущество, а на обратном пути углядел нескольких мужиков с подводой подозрительно толстых дубовых бревен и велел показать разрешение на вырубку. Слово за слово…

Каким чудом уряднику удалось унести ноги, он и сам не знал. В седло прыгнул, говорит. А следом – то ли демоны крыльями хлопали, то ли еще какая жуть. И глаза горят. Вас бы туда, вы б тоже ни черта не запомнили.

Тут уже всполошились охранители. Допросили урядника, рвущегося вернуться с подкреплением «размотать ихию кодлу», и отправились посмотреть, у кого это глаза горят. На всякий случай попросили поддержки у местного гарнизона и получили взвод рейтаров под командованием дамы-лейтенанта Юлии Орловой.

Скорее всего, полковник попросту хотел хотя бы ненадолго избавиться от навязанной ему проблемы. Баба в форме это, конечно, очень в духе нового правления, но на практике – головная боль. Как обращаться с таким чудом-юдом – непонятно. То ли Марья Моревна, то ли Василиса Микулишна, то ли черт ее знает. Сказочные богатырши хотя бы не служили в регулярной армии.