– Рич пришел в ярость от этого. Он пригрозил разрушить мой бизнес. И хотя я и преуспевала, но не настолько, чтобы считать его угрозу пустым звуком. Потому, я спросила у него, чего он хотел. Он ответил, что ему нужна ты. Остальное уже история.

– Ты бросила меня, чтобы ты сама могла заниматься секс-торговлей? – огрызнулась я, мой тон был убийственным.

Её глаза сверкнули. – Не смотри на меня свысока, Саммер. Ты сама выросла в грёбанной криминальной империи. Ты была слишком бестолковой, чтобы заметить это.

Хорошо.

Именно такой я и начинала себя считать. Возвращаясь в свою спальню, в дом моего отца, пытаясь понять, кем, чёрт побери, он был на самом деле. Я думала об этом.

Но утвердиться в чем-то, это совершенно другое дело.

Моя мать качала головой, её взгляд медленно опускался, после того, как она смотрела в потолок. Она посмотрела на меня. – Как ты думаешь, чем занимался твой отец?

– Он импортер? – на автомате ответила я.

– Да, но импортер чего.

Это был хороший вопрос. Тот, который я даже и не думала задавать. Отец владел сетью магазинов одежды. Я всегда думала, что он привозил одежду, изготовленную в подпольных цехах. Тот факт, который был мне неприятен, но у меня никогда не хватало смелости поговорить с ним об этом или даже заглянуть во всё это, пока я работала в штаб-квартире его корпорации.

Она снова покачала головой, как будто я была глупой. – Я хотела его контейнеры. Вот почему ты здесь. Его контейнеры, которые приходят из Южной Америки. В Южной Америке много зрелых, красивых девушек. Ты знаешь, что ещё есть в Южной Америке? – спросила она.

Я была занята тем, чтобы сдержать тошноту в ответ на её «зрелые, красивые девушки», чтобы даже притвориться, что мне известно, что ещё там было. – Нет.

– Кокаин, – ответила она, и я почувствовала, как её слова, словно свинец, тяжестью упали мне в живот.

Кокаин.

Моя мать была бессердечным торговцем людьми.

А мой отец привозил и продавал кокаин.

Что.

За.

Херня?

Ничего. Абсолютно ничего не могло подготовиться меня к этой суровой реальности. Я была ребенком преступников. Долбанных преступных авторитетов. И я была слепа всю

свою жизнь. Ходила вокруг да около, потягивая коктейли «мимоза» за завтраком, красила ногти и думала, что у меня нормальная, хоть и привилегированная жизнь, которую только можно было представить.

Боже.

Мои родители были преступными авторитетами.

И, по крайней мере, один из них был психопатом.

Что, чёрт побери, это говорило обо мне?

Глава 25

Рейн

Три. Долбаных. Дня.

– Мужик, тебе нужно поспать, – сказал Кэш, глядя на меня, выглядя таким же изможденным, как и я.

– Я посплю, когда верну её на хрен обратно.

Это был один и тот же аргумент с тех пор, как я прибыл со встречи с русскими. После проверки всего того дерьма, что у нас было. После поисков Репо. После того, как сидел у его кровати в ожидании, когда он, наконец, придет в себя, чтобы рассказать свою версию событий.

– Я ни хрена не слышал. Но потом я увидел постороннего, и он застегивал наручники у Саммер за спиной. Он заклеил ей рот скотчем. Она боролась с ним. Я долбаный идиот, – сказал он, хлопая рукой по матрасу. – Я, блядь, позвал её. И она повернулась. А потом он увидел меня. А потом мы дрались. Он долбанул меня по голове, и я на хрен вырубился. Так чертовски глупо.

– Нет, мужик, – сказал я, качая головой. – Нет, ты сделал все хорошо. Ты пытался защитить её. Ты взял всё на себя. Ты сделал добро, – сказал я, пожимая его плечо.

– През, – сказал он, садясь, когда я двинулся к двери. Я развернулся. – Если тебе что-то понадобится. Чтобы вернуть её. Я в деле. Я знаю, что не могу передвигаться. Но, блядь, я в деле, – сказал он, его голос был ожесточённым.

И хотя это было против правил. Хотя я думал, что это стало бы проблемой, я почувствовал, как сделал кивок. – Да, ты в деле.

– Вольфа уже нет долгое время, – сказал Кэш, возвращая меня к действительности.

– Да, – согласился я.

– Мне следует отправить за ним кого-нибудь, мужик. Сейчас мы знаем, какой хер этот Ричард Лионе...

Может, нам надо было это сделать. Но я не хотел вовлекать кого-то ещё в свой беспорядок. Уже было плохо то, что там были задействованы Кэш, Вольф и Репо. Мы не могли подвергать риску кого-то ещё.

– Вольф знает, что делает, – сказал я, надеясь, что это было правдой.

Я провел рукой по лицу.

Её долбаный отец был самым крупным дилером кокаина на Восточном побережье. Как, чёрт возьми, это оставалось так долго вне поля нашего зрения? Конечно, мы не занимались наркотой. Но мы старались держать «под прицелом» все крупные организации вокруг. МК. Итальянцы. Долбаные ирландцы. Мексиканские картели. Всё. Как мы пропустили наркодилера? И не какую-то мелочь. Он был просто «гигантом». Был таким на протяжении двадцатилетия.

И это каким-то образом ускользало от внимания Саммер на протяжении всей жизни.

Не то, чтобы он пытался скрываться. У него было множество законных предприятий. Магазины одежды. Сеть кофеен. Грёбаный автосалон класса «люкс». Он приложил все усилия, чтобы сохранить видимость обычного бизнесмена. Он ходил на открытия галерей, проводил щедрые благотворительный аукционы. Он, в конце концов, был на страницах светской хроники.

Но у него была собственная империя.

С солдатами. Мини армией. Десятками дилеров.

Он был известен своей безжалостностью, как и большинство наркобаронов. Просто он был умным. Осторожным. Он скрывал всё свое дерьмо так глубоко, что ему не нужно было проливать кровавые реки на улицах. Вот как он удерживал копов вдалеке от себя. Вот, как он ухитрялся оставаться вне поля зрения своих друзей в обществе. И всех своих легальных партнёров по бизнесу.

Дверь в мою комнату распахнулась, от чего моя голова взлетела вверх.

И там стоял Вольф.

Немного побитый, его рубашка была разорвана, кровь была на воротнике. Но он был в порядке. Как я и ожидал. Ему редко удавалось найти кого-то, кто мог бы сравниться с ним.

Он кивнул мне. – Сарай, – сказал он, а потом вышел.