Однако, как бы я не ворочался, сон не шёл.

Меня одолевали воспоминания.

***

– Что она означает? – спросила Саммер, лежа на моей груди, ее пальцы обводили очертания моих татуировок, она спрашивала, чему они посвящены, ворчала на меня, если узнавала, что они были сделаны просто так. Просто потому, что мне понравился рисунок. По всей видимости, если я собирался что-то наколоть себе на кожу, то это должно было иметь определенное значение.

Она провела пальцем по краю темных очертаний якоря.

– Это в честь Кэша, – сказал я.

– Правда? – спросила она, опираясь о мою грудь, чтобы посмотреть на меня сверху, ее волосы упали вперед, и я потянулся, чтобы заправить их за ее ухо. – Якорь?

Я кивнул. – И у него есть колесо. – Ее брови сошлись вместе, пока она старалась осмыслить эту информацию. – Это старое высказывание, – просветил я ее. – Тот, у кого есть колесо, «тот и ведет», а якорь означает, «но никогда не тянет вниз».

– О, – сказала она, ее взгляд упал на мой рот.

– Продолжай смотреть на мой рот, детка, и я начну думать о том, что я могу сделать с ним.

Она рассмеялась, качая головой. – Я больше не смогу кончить, – сказала она, закатывая глаза. – Я думаю, что четыре раза, это мой предел. Мои ноги, как желе.

Я рассмеялся. Рассмеялся. Я никогда, мать твою, не смеялся. Но я смеялся. Потом я схватил ее, перекатил на спину и улегся на нее всем телом. – Хочешь проверить эту теорию? – спросил я, проводя губами между ее грудей, вниз к животу.

– Рейн... я не могу... – возразила она едва слышно.

– Это мы посмотрим, – сказал я, зарываясь лицом между ее бедер.

И мы проверили.

И она смогла.

***

– Блядь, – прорычал я, вскакивая с постели, и начал ходить по комнате.

Из-за этого я не мог спать. Только не тогда, когда думал о том, что она могла снова подвергаться насилию, что она получала еще больше поводов для того, чтобы кричать по ночам. Но эти воспоминания о том коротком промежутке времени, что мы провели вместе. А потом, чёрт побери, я был вынужден оставить ее для того сраного собрания с русскими. Которое окончилось полным дерьмом.

Если бы меня там не было, то ее бы ни при каких условиях не выкрали отсюда.

В основном, потому что мы бы провели большую часть времени голыми в постели. Или в душе.

Ни при каких условиях она бы не оказалась снаружи.

И, конечно же, не с таким долбаным претендентом, как Фли.

Я выбежал из комнаты, выйдя в общую комнату, которая была пуста, не считая Кэша и Вольфа.

– В чем дело? – спросил я, чувствуя напряжение в комнате.

– Мы оба поедем, – объявил Кэш.

Я начал качать головой еще до того, как он закончил говорить. – Нет. Мне нужно, чтобы один из вас был здесь. И ты знаешь, что это должен быть ты, Кэш. Но если ты продолжишь возражать, то это может быть Вольф.

Вольф покачал головой. – Тоже поеду, – сказал он.

– Вольф. Ты мне нужен...

– Хорошая женщина, – сказал он, глядя на меня решительно.

Она была хорошей женщиной. И определенно от меня ускользнуло то, что они с Вольфом сдружились. Я знал и видел, что он почти не разговаривал. Но опять-таки половину времени она не замолкала. Поэтому, думаю, что это могло быть. Он потихоньку водил ее в подвал ненадолго, чтобы помочь ей побороть ее страхи перед прачечной. Он был мягким с ней. Ладно, настолько мягким, насколько был способен именно этот человек. Она принимала это. И это что-то значило для него.

– Блядь, – произнес я, прислоняясь к бару. – Кто тогда? – спросил я, переводя взгляд с одного на другого.

– Кэш пожал плечами. – Вин. На один день это может быть Вин.

На самом деле он был единственным вариантом. По поводу чего я не был несказанно счастлив. Вин был добрым. Решительным. Уравновешенным. Был готов на все ради братства. Но он все разделял на чёрное и белое слишком решительно. А то серое дерьмо, с которым мы имели дело...

– Я так думаю, что один день он справится. До тех пор, пока он исполняет все мои решения. Все должно быть спокойно. Мы оставим Лионе на Репо. Скажи всем держаться подальше от сарая.

– С первыми лучами? – спросил Вольф, с нетерпением ожидавший того, чтобы выйти.

– С первыми лучами, – согласился я. Ни один из нас не собирался утруждать себя сном.

Поэтому мы сели, глядя в окно, и ждали.

***

Лагерь Ло имел название. Там был огромный долбаный зеленый знак с белой надписью, закрепленный на стальной опоре, как дорожный знак.

Хейлшторм,

(Прим. слово имеет значение буря, ливень, ураган)

Да, это был он. И он был назван Хейлшторм.

Мы с Кэшем обменялись взглядами, он пожал плечами, глядя мимо знака в сторону ворот. Прошли месяцы с тех пор, как я видел это место. Скорее всего, около года. Ло расширился. Красные, синие и зеленые контейнеры были повсюду, некоторые из них соединенные между собой, образуя большое строение с пространством внутри. В центре было небольшое кирпичное строение. Были еще и другие контейнеры, стоявшие по отдельности. На каждом из них было по одному или два человека, прохаживавшихся и осматривавших территорию.

Собаки также были повсюду. Бдительные. Обнюхивавшие все кругом. Их головы резко повернулись, когда они учуяли незнакомый запах.

Рядом с контейнерами были огромные белые бочки для накопления воды. На задней части их лагеря было целое поле с солнечными батареями.

Не то, чтобы Ло был каким-то психом. Он как бы был готов к «судному дню».

– Твою мать, – сказал я, качая головой, когда мы подъехали к воротам.

– Уже поздно, – сказал Кэш, улыбаясь, его мысли совпадали с моими.

Когда он произнес это, все взгляды обратились к нам, оружие было поднято вверх, собаки рвались вперед, приветствуя нас пеной у рта и рычанием.

Пару минут спустя, одинокая фигура вышла из двери центрального контейнера. Высокий. Лысый. Темнокожий. Крепкого телосложения. И выправкой, не вызывавшей никакого сомнения в принадлежности к бывшим военным. Он просто шел в нашу сторону, без всякого оружия. Но он в нем не нуждался, когда, по крайней мере, десять стволов было направлено в нашу сторону.

– «Паладин»? – спросил он, нахмурив брови.

– У нас есть, что обсудить с тобой, Ло, – сообщил я.

– Жить надоело? – спросил он, сверкая белыми зубами.

– Есть проблема, – сказал я, пожимая плечами.

– И ты хочешь, чтобы Ло принял участие? – спросил он, как будто это было самой безумной вещью, что ему доводилось слышать.

– Возможно. Поэтому мы здесь. Чтобы увидеться с ним.

На это он улыбнулся еще шире. – Ладно, – сказал он, пожимая плечами. Потом он подошел к будке, нажал несколько кнопок, пока ворота не начали открываться.

– Даже не спросишь, вооружены мы или нет? – спросил Кэш, и я посмотрел на него. Мы были вооружены. Конечно.

– Думаешь, это имеет значение? – спросил он, указывая на людей вокруг, несколько из которых вышли из-за деревьев, чтобы наблюдать за нами.

– Точно, – сказал Кэш буднично. Как будто мы и не направлялись в долбаную крепость, которой управлял гребаный псих.

Нас привели к контейнеру, из которого в самом начале вышел парень, но там не было ничего, кроме гор ботинок и курток. Потом прямо через стальную дверь в другую комнату. Что-то вроде зала заседаний. Потом в жилую комнату. Планировка была открытой. Кухня/столовая/гостиная все в одном месте. Маленькая, но удобная. Без окон, но более чем достаточно освещенная накладными и настольными лампами, которые все компенсировали. Свет немного погас, и мне было интересно, были ли это ультрафиолетовые лампы, чтобы компенсировать отсутствие солнечного света.

– Расслабьтесь, – сказал он, указывая в сторону кухни. – Я скажу Ло, что вы здесь.

Он оставил нас. В одиночестве. В самом сердце их странной крепости. Но у меня сложилось такое впечатление, что мы были не одни. Что были люди, стоявшие там, откуда мы пришли. И люди там, куда вышла наша «дуэнья».