— Хорошо, а теперь я вам кое-что расскажу, — сказал Террелл. — Мэр Хэдли спросил меня, что мы делаем и как продвигается расследование. Я ему рассказал о Карин Стернвуд и Брэндоне. — Террелл, затягиваясь дымом, поморщился. — Хэдли едва не взорвался. Он решил, что, если мы не найдем убедительных доказательств, я подчеркиваю — убедительных, что Брэндон сумасшедший, мы не тронем его ни единым пальцем. Стернвуд вносит значительную сумму в муниципалитет. Если мы скомпрометируем его дочь, полетят головы… или одна голова… Моя. Значит, Брэндона мы не трогаем, пока у нас не будет убедительных доказательств, что он ненормальный.

— У Брэндона есть серьезный мотив, — сказал Хесс.

— Ты забыл кое-что. Пит Хэмилтон дал мотив убийце. Он практически сказал, что Бун видел убийцу.

— А если в лаборатории обнаружат, что одна из запасных пуговиц Брэндона та, которую срезали? — спросил Лепски. — Что будем делать?

— А что это доказывает кроме того, что Брэндон запутался в своей связи с дочерью Стернвуда? — нетерпеливо возразил Террелл. — Прежде чем взяться за Брэндона, нам нужно как можно больше доказательств. И мы его не тронем до тех пор, пока они не появятся.

Хесс выдавил:

— Иначе говоря, нам нужно начинать с нуля?

— Нет, — сказал Террелл, — нужно продолжать искать пиджак Сайроса Грэга. Миссис Грэг и ее мажордом утверждают, что отдали его в Армию спасения. Креддок клянется, что пиджака у него никогда не было. Два сборщика не помнят. Но это не означает, что ни один из них не припрятал его, чтобы отдать кому-нибудь или носить самому. — Террелл посмотрел на Лепски: — Возьми в лаборатории пиджак и отнеси его Питу. Я хочу, чтобы он показал его по телевидению. Я ставлю все на это. Нужно его сфотографировать и после этого разослать фото во все газеты. Это, возможно, к чему-нибудь и приведет.

Лицо Лепски просветлело. Он договорится с Хэмилтоном, что сам продемонстрирует пиджак по телевидению. Кэрол будет в восторге! Соседи будут только об этом и говорить! Инспектор первого класса Том Лепски на телевидении!

Лейтенант Дейв Виленский из лаборатории неодобрительно смотрел на Лепски, стоявшего перед его письменным столом.

Виленский преждевременно состарился на полицейской службе. Высокий, худой, с голым черепом, с густыми бровями и обвислыми усами, он считал себя самым крупным экспертом на Западном побережье.

— Пиджак, который принес вам Джейкоби, — быстро сказал Лепски, — он вам уже не нужен?

Виленский поерзал на стуле.

— Дело касается пуговиц… Так?

Лепски нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

— Да, да. Сейчас пуговицы нас не интересуют. Нам нужен пиджак. Через час меня будут показывать по телевидению с пиджаком… дайте мне его.

— Джейкоби попросил меня посмотреть, не отличается ли одна пуговица от других, — произнес Виленский с раздражением. — Вы хотите получить ответ, Лепски?

Тот еще дважды переступил с ноги на ногу.

— Что?

— Вы в комиссариате не умеете смотреть.

Лепски издал звук как кошка, которой прищемили хвост.

— Это сейчас неважно. Отдайте пиджак!

— Вы ни на что не годитесь, — продолжал Виленский, — потому что если бы вы посмотрели, то заметили бы, что на пуговицах есть номера серий.

Лепски широко открыл глаза.

— Ну и что?

— А то, что если бы внимательно посмотрели эти пуговицы, мне не пришлось бы терять время.

— Ладно… Согласен, мы не умеем смотреть. Отдайте, наконец, пиджак.

— Одна из пуговиц другой серии, чем те, что на пиджаке и среди запасных. Я вам советую сравнить номер серии этой единственной пуговицы и номера серий пуговиц на пиджаке, который у Левина.

— И это будет доказывать, что Брэндон или кто-то другой срезал и положил ее вместе с запасными… так?

— Возможно, но лучше проверить пуговицы у Левина.

— Проверим. Отдайте пиджак.

Виленский снисходительно улыбнулся:

— Но это не докажет, что Брэндон и есть ваш убийца.

Лепски сжал и разжал кулаки.

— Что?

— Пуговица, найденная на месте преступления, которую дал мне Хесс, из другой серии. Она не соответствует ни пуговицам Брэндона, ни пуговицам Левина. Значит, вы напрасно теряете время.

— Ну ладно, тем хуже, — сказал Лепски, идеей «фикс» которого было выступить по телевидению. — У меня нет времени. Где пиджак?

— Вы все, из центрального комиссариата, — заметил Виленский, — всегда стремитесь к рекламе. Когда я был молодым фликом…

— Да, я знаю… Вы были Шерлоком Холмсом. Боже! Где же пиджак?

Вздохнув, Виленский поднялся и подошел к шкафу. Он достал из него пиджак, который Лепски молниеносно вырвал у него из рук.

— Я все передам шефу, — бросил Лепски, выскакивая из комнаты.

Спускаясь по лестнице, он наткнулся на телефонную будку. Вспомнив, что не предупредил Кэрол, остановился и позвонил домой. Когда она ответила, он сказал:

— Дорогая, открой пошире ушки…

— Это ты, Лепски?

Лепски сымитировал выстрел из ружья.

— А кто же еще? Может, этот мерзавец молочник?

— Прекрати говорить гадости, Лепски. И не шуми. Ты меня оглушил.

— Хорошо! Хорошо! Слушай…

— Слушай лучше ты меня, — твердо сказала Кэрол. — Ты следуешь указаниям Мехитабел?

Лепски распустил узел галстука.

— Кроваво-красная луна? Черное небо? Оранжевый песок?

— Я рада, что ты не забыл, — сказала она. — Ну и как, ты продвинулся?

Лепски даже застонал про себя.

— Все хорошо. А теперь слушай меня…

— Как это все хорошо? Что это означает?

— Ты меня слушаешь или нет? — заорал Лепски. — Я буду участвовать в передаче Пита Хэмилтона сегодня в девять часов. Я! Ты слышишь? Я…

— О, Том! — Голос Кэрол стал медовым. — Это замечательно! Правда, правда?

— Я же тебе сказал! В девять часов. Послушай, милая, предупреди, пожалуйста, соседей. Быстрее! Я хочу, чтобы они меня увидели. Скажи всем, хорошо?

— Конечно, Том. Передача Пита Хэмилтона в девять часов?

— Да, мне нужно спешить.

— Буду ждать с нетерпением!

Лепски бросил трубку, вскочил в машину и направился в студию.

Молодой служащий радостно улыбнулся ему:

— Мистер Лепски?

— Да, да.

— Мистер Хэмилтон ждет вас. Второй этаж, комната номер четыре.

— Спасибо. — Думая о первом появлении на экране, он спросил: — Мне не нужно загримироваться?

— Они это сделают там, наверху. Никаких проблем.

Лепски на лифте поднялся на второй этаж. Хэмилтон разговаривал с двумя мужчинами. Беглер уже позвонил Хэмилтону, и тот согласился.

Лепски ожидал, держа пиджак в руках и переминаясь с ноги на ногу. Наконец Хэмилтон обратил на него внимание.

— Привет, Лепски, — сказал он, глядя на него холодно и цинично.

— Салют, Пит! Я сам буду показывать пиджак. Мы не хотим, чтобы он хоть на мгновение уходил из наших рук.

— Пожалуйста, согласен. Пошли.

— А… разве не нужно гримироваться? — спросил Лепски, едва сдерживая волнение.

Хэмилтон окинул его взглядом:

— Сойдет и так. Пошли.

Он ввел Лепски в ярко освещенную студию, где у расставленных камер крутилась целая армия техников.

— Я вас пропущу вначале, — сказал Хэмилтон. — Вы только держите пиджак, говорить буду я. Быстро прорепетируем. Станьте позади, — он показал на стол пальцем, — и поднимите руки, чтобы показать пиджак.

— Минутку, — проговорил Лепски. — Может быть, снять шляпу?

Хэмилтон вздохнул:

— Все флики носят шляпы. Можете не снимать.

Лепски встал позади стола. Двое техников показали ему, как он должен держать пиджак. Камеры приблизились. Лепски напрягся. Это был великий момент в его жизни. Хэмилтон посмотрел на него, потом кивнул.

— Хорошо, расслабьтесь. — Он взглянул на часы. — Наша очередь.

Он сел в кресло. На него направили камеру.

Лепски немного вспотел, ожидая. Он понимал, что говорит Хэмилтон, но его мысли были далеко. Он думал о Кэрол, которая ожидает его появления на экране, он думал об этих мерзавцах соседях. Черт возьми! Он произведет эффект!