— Очень хорошо, но, возможно, вы еще пожалеете об этом.

— Это мое дело, — отрезал Корридон. — А сейчас вы вернетесь в машину.

Она ушла.

— А не лучше ли ей и в самом деле присоединиться к вам? — спросил Эмис, когда она отошла. — Если Ричи на самом деле так опасен, как вы говорите, то три пистолета все же лучше, чем два.

— Ее дело — вести машину, — сказал Корридон, уже не на шутку беспокоясь за жизнь Ричи. — Нам предстоит тотчас же удрать, а если она начнет стрелять, то совсем за будет о машине. И потом, если с ней что–нибудь случится — вся операция окажется под угрозой.

— Ну, хорошо, хорошо, это ваше дело, — сказал Эмис. — Доверяю вам все…

Вечером Кара пришла в комнату Корридона. Он сидел и читал книгу. Подняв голову и увидев в дверях Кару, он удивился.

— Что вам нужно? — сухо спросил он. — Что–то я не слышал вашего стука.

Она закрыла за собой дверь и подошла поближе.

— Скучно одной. Вот и решила зайти к вам поболтать.

Корридой ждал продолжения. Он достал кожаный портсигар. Кара выбрала сигарету, размяла ее длинными сильными пальцами и закурила.

— Вы будете жалеть, когда Ричи умрет?

Кррридон закрыл книгу.

— Нет. А почему вы это спрашиваете?

— Ричи очень опытный стрелок, не так ли?

— Он умеет стрелять.

— Во время войны я встречалась с ним. Он лучший стрелок страны.

Это заявление было настолько неожиданным, что Корридон едва скрыл удивление.

— Но он постарел с тех пор, — осторожно сказал он.

— И, однако, вы не хотите, чтобы я прикрывала Чичо?

— Это ни к чему, — резко сказал Корридон. — Ваше дело — быть все время за рулем.

— Я знаю, — она выпустила в потолок струю дыма.

— К чему вы это клоните? Что все это значит?

— Я думаю, Чичо и Адаме не вернутся живыми с этой операции, — сказала она со зловещей улыбкой. — Для меня они, честно говоря, ничего не значат, но я не удивлюсь, если Ричи останется в живых…

Корридон внимательно посмотрел на нее, потом встал и вышел. Он дошел до комнаты Эмиса, постучал и вошел к нему. Эмис лежал в постели и задумчиво разглядывал фотографии в альбоме. Подняв голову на Корридона, он усмехнулся.

— Посмотрите на эти картинки!..

Но Корридон жестом оборвал его.

— Пойдем в мою комнату. Там Кара. Мне бы хотелось, чтобы вы послушали, о чем она говорит.

Лицо Эмиса помрачнело.

— Что она говорит?

— Она вам сама скажет.

Корридон вместе с Эмисом вернулся в комнату. При виде их глаза Кары холодно блеснули, и она направилась к двери, по–волчьи оскалив зубы. Корридон задержал ее.

— Повторите Эмису то, что вы сказали мне.

Она колебалась. Эмис холодно разглядывал ее.

— Ничего! Я ему ничего не говорила!..

— Скажи ему! — рявкнул Корридон.

Она с ненавистью посмотрела на него и двинулась дальше. Он резко схватил ее за руку. Кара стремительно повернулась и вырвала руку.

— Постой, — угрожающе сказал Эмис.

Она остановилась.

— Я ничего не… — начала она.

— Дело вот в чем, — оборвал ее Корридон. — Она сомневается в том, что Адаме и Чичо вернутся живыми, а Ричи будет убит.

Эмис холодно посмотрел на неё.

— Почему вы так думаете?

И снова она заколебалась. Корридон решил, что она выдумывает, как бы ей выкрутиться из создавшегося положения.

— Я пошутила, — пробормотала она. — Я не это имела в виду…

В этот момент Эмис, резко выбросив вперед кулак, ударил ее в зубы. Она попыталась сохранить равновесие, но все же упала на пол.

— Такими вещами не шутят! — заорал Эмис. — Вон!..

Она медленно встала и, прижимая руку ко рту, направилась к себе.

— Она слишком нахальна, — сказал Эмис, когда дверь за ней закрылась. — Но теперь она будет хорошо вести себя.

Корридон испытывал сильное сомнение в том, вспоминая горящие ненавистью глаза Кары.

— Наверное, не стоило все же бить ее…

Эмис улыбнулся.

— Женщины и собаки понимают только этот язык. Теперь у вас не будет с ней никаких затруднений.

Корридону очень хотелось, чтобы Эмис оказался прав.

Поздно вечером, когда все обитатели дома были уже в постели, Корридон открыл ящик гардероба, где хранился маузер, который он забрал у Брюгера. Он решил почистить его, поскольку в разработанном плане маузер играл главную роль. Он хранился в гардеробе под белым костюмом, который он носил в первый день пребывания в Бейнтризе. Но когда он поднял костюм, маузера в ящике не оказалось. Он исчез! Корридон нахмурился. Кара несколько минут оставалась в комнате одна. Видимо, это она взяла маузер. А без него он был бессилен помочь Ричи. Несколько секунд Корридон сидел на корточках, тупо уставившись в пустой ящик и не зная, что предпринять. Потом медленно встал на ноги.

Ему нужно достать новый пистолет. Один фальшивый шаг — и он погиб, но без пистолета он не сможет спасти Ричи…

Часы в холле пробили два раза. Уже три часа Корридон сидел у раскрытого окна и смотрел перед собой. Ночь была безлунной, темные тяжелые тучи заволокли небо. Его глаза привыкли к темноте, и он различал две человеческие тени с тремя собаками, которые каждые полчаса проходили мимо его окна. Он безуспешно напрягал свой мозг, пытаясь найти возможность выбраться из Бейнтриза. В сотне шагов от ворот была телефонная будка, которую он заметил, когда они с Эмисом ездили на Керзон–стрит. Если он сумеет добраться до будки и позвонит Ричи, то у него будет оружие. Но пока он размышлял, а время шло. Наконец Корридон решился. Он встал и придвинул кресло к двери. Хотя он был уверен, что вряд ли в такое время кто–либо может пожаловать к нему, но предосторожность никогда не бывает лишней. Его беспокоили только собаки. Охранников он не боялся: у него было достаточно опыта, чтобы избежать встречи с ними, но собаки — это реальная опасность. Единственным оружием, которое он смог раздобыть в своей комнате, была короткая стальная кочерга. Левую руку Мартин обернул полотенцем на случай нападения собак.

Он снова вернулся к окну. Через несколько минут безмолвные фигуры сторожей и собак прошли под окном. Один из сторожей курил сигарету и что–то тихо рассказывал. Как только они скрылись, Корридон забрался на подоконник и легко дотянулся до водосточной трубы. Она была намертво вмурована в стену, и, он спокойно спустился на землю. Стараясь не оставлять следов на мягкой земле, выбрался на гравийную дорожку. С минуту постоял неподвижно, прислушиваясь, потом не спеша двинулся по лужайке. Мягко и бесшумно он пересек ее и углубился в заросли рододендронов, затем остановился и оглянулся на дом, полностью погруженный в темноту. Рододендроны вплотную подходили к воротам. Он решил держаться в кустах и не рисковать. Лучше перелезть через забор. Путь длинный, но менее опасный. Он осторожно двинулся вперед, часто останавливаясь и оглядываясь. Неожиданно он различил впереди фигуру человека. Мартин сразу же узнал Евского: тот стоял неподвижно, напряженно вслушиваясь. Корридон замер на месте, зажав в руке кочергу.

Евский начал медленно двигаться в его сторону. Корридон оставался на месте, прекрасно сознавая, что пока он в кустах, он невидим. Но он также понимал и то, что малейшего движения будет достаточно, чтобы Евский его заметил.

— Кто тут?! — неожиданно крикнул тот, и Корридон почувствовал, как у него по спине пробежали мурашки.

— Выходи, я знаю, что ты здесь! — продолжал Евский злобно. — Выходи, или я буду стрелять!

Мартин не двигался. Евский постоял еще с полминуты, потом двинулся обратно.

— В чем дело? — еще одна мужская фигура выросла из темноты.

— Мне показалось, что в кустах кто–то есть, — объяснил Евский, — но я никого не увидел. У тебя есть фонарь? А то я свой оставил, там кончилась батарейка.

— Нет, мой в дежурке… Наверное, это был кролик. Их тут полно. Пошли, чай уже готов.

Они еще немного постояли, вглядываясь в кусты, потом скрылись в темноте.

Корридон облегченно вздохнул и вытер вспотевшее лицо. Некоторое время он не двигался, оставаясь на месте, потом продолжил свой путь. Через несколько минут он подошел к электрифицированному забору, о котором предупреждал его Хоммер, и прикинул его высоту. Не менее десяти футов, а сверху еще тянутся несколько проводов, очевидно, оголенных и под приличным напряжением… Корридон двинулся вдоль забора, пока, наконец, не выбрал дерево, подходящее для его замысла. Он забрался на него и оказался выше забора и проводов. Ухватившись за ветку и повиснув, Мартин начал раскачиваться. Когда размах колебаний показался ему достаточным, он разжал руки и, пролетев не менее восьми футов, приземлился за забором. Он живо вскочил на ноги и огляделся.