— Кордец?

Хеппл утвердительно кивнул.

— Да, Кордец из «Клуба мушкетеров». Как вы догадались?

— ФБР знает, что он из Сан-Рафела?

— Конечно. Но ни в чем не может его обвинить, все идет нормально.

— ФБР не показалось странным, что две тюремные птички решили свить гнездышко в одном городе?

— Оно следило первое время, но никакой связи между Кордецом и Ханом установить не удалось. Они не встречались ни разу с тех пор, как приехали в Сан-Рафел.

Подумав, я сказал:

— Мне передали, что судья Гаррисон отошел от политики?

— Старый негодяй. Криди сумел купить его. — На лице Хеппла было отвращение.

— Ваша газета сообщит об этом публике?

— Ни в коем случае — у нас нет доказательств, что это случилось именно так. В общем, в городе нет оппозиции, и пройдет немало времени, прежде чем появится новый человек, который объединит недовольных. Я думаю, что старая шайка без труда добьется победы на выборах и уголовники будут править нами еще один срок.

— А я в этом не уверен. Вы слышали об убийствах на «Белой даче»?

Хеппл кивнул.

— Вряд ли они имеют отношение к Кордецу или Хану.

— Это станет известно в ближайшие дни. Сейчас я как раз и бьюсь над этой загадкой. — Я понизил голос: — В вашей конторе есть надежный сейф?

— Есть, — ответил Хеппл с некоторым удивлением.

— Я обзавелся одной вещицей, которую надо надежно спрятать. — Я достал револьвер Бриджетт.

Взяв револьвер, Хеппл понюхал дульное отверстие. Потом испытующе посмотрел на меня.

— Трисби убит из этого оружия?

— Вполне вероятно. Это я и стараюсь выяснить.

— Не следует ли передать револьвер в полицию?

Я отрицательно покачал головой.

— Нет, полицейские потеряют его.

— Вы знаете, кто владелец этой игрушки?

— Догадываюсь, — уклончиво ответил я. — Но это не значит, что он и есть убийца.

Хеппл опустил револьвер в карман.

— Ладно. Надеюсь, вы знаете, что делаете.

— Не волнуйтесь. Если мне повезет, у вас будет интересный материал. Револьвер, возможно, ключ ко всей истории.

— Чем еще я могу быть полезен?

— Не уходите завтра из конторы. Может потребоваться помощь, и я должен быть уверен, что найду вас на месте.

Он бросил на меня тревожный взгляд.

— Не лучше ли поделиться со мной вашими заботами, Брэндон? Вы ходите по слишком тонкому льду.

— Мой рассказ был бы неполным. У меня достаточно теорий, но мало фактов.

— Расскажите о ваших теориях. Еще неизвестно, встретимся ли мы снова: любознательные в Сан-Рафеле часто кончают плохо. Если вас заставят замолкнуть навсегда, все ваши старания пойдут насмарку.

Я ощущал немалый соблазн рассказать о результатах своего расследования, но в конце концов решил не делать этого. Чтобы повалить такого гиганта, как Криди, нужны непреложные факты, а не подозрения, какими бы основательными они ни были.

— Ждите завтра моего звонка, — сказал я. — Это все, что я могу обещать.

— Дело ваше. Но не оставайтесь в бунгало на ночь. Отсюда до ближайшего жилья не меньше мили, и никто не узнает, если с вами что-нибудь случится. Переночуйте у меня, я пересплю на кушетке.

Мне вновь пришлось ответить отказом:

— Не беспокойтесь обо мне, Хеппл. До завтрашнего дня со мной ничего не произойдет, а потом время уже не будет играть роли.

— Как хотите. — Он пожал плечами. — Все же мне кажется, что вы рискуете. — Достав бумажник, Хеппл протянул визитную карточку. — Здесь номер моего домашнего телефона. До восьми утра я буду у себя на квартире, потом звоните в контору.

— Не забудьте положить револьвер в сейф.

— Я отвезу его сейчас же. До свидания.

— До завтра.

— И будьте осторожны.

— Постараюсь.

Он сел в машину и, помахав на прощанье, скрылся в темноте.

Высоко в небе плыла луна, серебряная полоса лежала поперек ночного моря. Царила тишина, нарушаемая лишь далеким шумом автомобилей и плеском волн.

Глядя на огни Сан-Рафела, я испытывал чувство глубокого одиночества. Может, следовало принять предложение Хеппла и уехать с ним? Если кто-нибудь намеревался свести со мной счеты, уединенное бунгало было для этого идеальным местом.

Справа ярко светились окна «Школы керамики» — процветающего заведения Хана, или, если называть его настоящим именем, Джека Брэдшоу. Я многое дал бы, чтобы узнать, что сейчас он поделывает.

Теперь мне была известна тайна пакетиков с отрывными спичками, но в том, кто убил Шеппи, я не был уверен до конца. Утром мне предстояло закончить начатое дело.

В полной темноте я обошел весь дом и проверил запоры. Сон, который недавно буквально валил меня с ног, улетучился, и я курил сигареты, глядя в окно.

Внезапно я услышал приглушенный звук шагов на веранде. Так мог красться только человек, который хотел бы скрыть свое присутствие.

Стоя в темноте и напряженно прислушиваясь, я вскоре вновь различил неясный шорох. Потом щелкнул замок и дверь медленно начала открываться.

— Ни с места! — крикнул я. — Еще один шаг — и я буду стрелять!

— Лу?

— Черт тебя побери! — воскликнул я и зажег свет.

В дверях с дорожной сумкой в руках стояла Марго, глядя на меня широко раскрытыми от страха глазами.

— О, Лу! Ты до смерти меня напугал!

— Тебя?! А каково было мне? Меня чуть не хватила кондрашка! Что ты здесь делаешь?

— Я так беспокоилась, дорогой, что решила вернуться. Я просто не могла найти себе места. Доехав до «променада», повернула обратно и ждала тебя в машине — там, в тени пальм. — Марго показала рукой. — И уснула. Я не видела, когда уехали полицейские, я проснулась всего несколько минут назад от холода.

— Извини, что напугал тебя, но я тоже основательно перетрусил. Честно говоря, я подумал, что наступил мой последний час.

— Мне очень неприятно, что я заставила тебя переволноваться, Лу. Когда ты начал кричать своим ужасным голосом, мне тоже едва не сделалось дурно.

Стремительно подойдя, она обвила руками мою шею. От прикосновения ее молодого упругого тела я почувствовал, как учащенно забилось сердце.

Я напряг всю силу воли и легонько оттолкнул ее.

— Ложись в постель, Марго, ты озябла.

— Хорошо, дорогой.

— Позволь мне только принять душ, и я сразу же прилечу к тебе, Марго. — Я проводил ее в спальню, и от меня не ускользнуло, что она в растерянности не рассталась с сумкой.

— Лу, ты не сказал, почему сюда приезжала полиция?

— Полиция приказала мне немедленно убраться из Сан-Рафела. Они боятся, что я вот-вот докопаюсь до преступления.

Ее глаза раскрылись, и, протянув руку, она коснулась моего лица.

— Ты уезжаешь, Лу?

— Вернее всего, да. Здешний климат вредит моему здоровью. Но я доволен, кое-чего я все-таки достиг: мне удалось раскрыть тайну отрывных спичек.

— Неужели? И что же ты узнал? — Оставшись в нейлоновой сорочке, прозрачной, как стекло, она юркнула под простыню.

— Спички — это своего рода оплаченный чек на получение наркотика. — Я присел на край кровати.

— О чем ты говоришь, Лу? Каких наркотиков?

— Все очень просто. Кордец и Хан — давнишние торговцы наркотиками, о них хорошо известно федеральной полиции. Они уже сидели за свои преступления. И попадись в руки закона еще раз, им больше не видать свободы. Понимая это, они разработали хитроумный план, который, казалось, гарантировал полную безопасность. Обосновавшись в богатом городе, они раздобыли денег у местных воротил и занялись самым что ни на есть законным бизнесом — открыли клуб и магазин керамики. За Ханом и Кордецом следили, но они прервали всякие видимые связи. В действительности же оба закадычных дружка, как и раньше, занимались торговлей наркотиками: Хан являлся поставщиком отравы, а Кордец обеспечивал клиентуру. «Клуб мушкетеров» посещали многие богатые люди, в том числе и наркоманы. Там они покупали у Кордеца отрывные спички, после чего отправлялись к Хану, где в обмен получали снадобье. Хан возвращал использованные спички Кордецу, и тот платил ему причитавшуюся долю. Все были довольны, и никто не имел претензий.