– Это ты сделал? – с неподдельным восхищением спросил Миш.

– Да… Пожалуй, я могу утверждать, что у меня получается почти все, за что бы я ни взялся, – ответил Мейски, явно довольный собой. – На приборной доске я смонтировал устройство, с помощью которого можно в один миг сбросить эти щиты. Не следует забывать, что когда об ограблении станет известно, за грузовиком начнется охота и нам придется избавляться от рекламы. – Он распахнул дверцы в задней части крытого кузова. Вдоль одного из бортов тянулась длинная скамья. – Тут всем хватит места, кроме Коллинза, конечно, он-то поедет на своей машине. Я поставил еще одну штуковину для смены номерных знаков из кабины. Они тасуются, и на месте старых появляются новые. – Он показал, как меняются номерные знаки, потом с видом продавца добавил: – Я нашел в миле от Казино безопасное место, где мы бросим грузовик. Там пересядем в мою машину. – Он обратился к Чандлеру: – Попрошу вас завтра утром поехать туда со мной; я оставлю там свою машину, а вы отвезете меня обратно. Чем быстрей мы избавимся от грузовика, когда деньги будут уже при нас, тем лучше. – Мейски молча оглядел всех четверых, потом вежливо спросил: – У вас есть вопросы?..

– Вы не можете сказать наверняка… всякое случается, – откликнулся Чандлер. – Вдруг мы не попадем в хранилище.

Мейски пожал плечами.

– В таком случае останемся без денег… только и всего. Но я уверен, что вы попадете в хранилище.

– А если мы доберемся до денег, а кто-нибудь поднимет тревогу?

– Тревоги никто не поднимет, потому что Миш отключит сигнализацию.

Чандлер помялся. Он искал уязвимые места.

– А если к нам прицепится какой-нибудь охранник?

– Тогда им займется Джек.

Наступило долгое молчание, потом Чандлер спросил:

– То есть он убьет охранника?

– Послушай, корешок, – тихо, с насмешкой произнес Перри, – пусть у тебя не болит голова за других. У тебя своя работа… а у меня своя.

– Мы возьмем на этом деле по триста тысяч, – сказал Мейски. – Лес рубят – щепки летят…

– Я не желаю, чтоб мне пришили мокрое дело, – сказал Чандлер. Лицо его покрылось испариной.

– Тогда какого хрена ты здесь околачиваешься? – спросил Перри. – Послушай, корешок, ты уже вырос из пеленок. Делай, что велят, и не распускай нюни.

Снова наступило молчание, потом, вспомнив, какие деньги светят ему, Чандлер пожал плечами.

– Ну ладно… молчу…

Тут Миш спросил дрогнувшим голосом:

– А если и вправду засветимся? Что тогда делать-то?

– Не засветимся, но я согласен, мы должны знать, что делать, – ответил Мейски. – Во всех случаях мы возвращаемся сюда… если с деньгами, то делим их и разбегаемся… если без денег, все равно разбегаемся, но давайте условимся, что этот дом – он вполне безопасный – будет местом нашей встречи.

Чандлер колебался, но отступать было поздно. Он не испытывал особого воодушевления и смертельно боялся Перри, однако мысль о деньгах подтолкнула его к согласию.

– Ладно… форма в порядке… грузовик в порядке… перейдем к расписанию.

Мейски улыбнулся.

– Конечно.

Он провел их обратно в дом.

Жарким субботним утром в однокомнатной квартире Ланы Эванс четырежды подолгу звонил телефон.

Первым позвонил дружок Ланы Терри Николс. Он с раздражением слушал ровные, безответные гудки. Ему было доподлинно известно, что Лана не встает раньше десяти. Не может же она спать, когда над ухом разрывается телефон! В воскресенье у нее выходной, и он хотел назначить ей свидание на вечер. Возле будки его ждали двое сокурсников и все время показывали сквозь мутное стекло на часы. Вот-вот должна была начаться первая утренняя лекция. Со свойственной молодым театральностью они открыли затейливый обратный счет, и когда наконец досчитали до нуля, разразилась немая сцена отчаяния. Терри с грохотом бросил трубку и кинулся с ними по коридору в аудиторию.

В одиннадцать часов из Казино позвонила Рита Уоткинс. Она послушала длинные гудки и, озабоченно нахмурившись, повесила трубку.

В половине второго Терри, уплетая сандвич, снова попробовал созвониться с Ланой, и снова безуспешно, и решил, что она, видно, загорает на пляже. Он разозлился и больше не звонил. В начале третьего еще раз позвонила Рита Уоткинс. От Марии Уэллс в хранилище не было никакого проку. Это и понятно. Работа у них точная, и делать ее надо быстро. У Марии просто не хватает опыта. При одной мысли, что опять придется мучиться с ней ночью, когда будет запарка, Риту охватывал ужас. Нужно было непременно разыскать Лану Эванс.

«Что же могло случиться?» – недоумевала Рита, положив трубку. У нее было часа два свободного времени, и она решила поехать к Лане домой и все разузнать.

Многоквартирный дом, где жила Лана, принадлежал миссис Мавдик. Это была полная женщина, выкрашенная в жгучую брюнетку, с необъятным, расплывающимся бюстом, который она подвязывала замызганной шалью.

– Она на третьем этаже. Видела ли ее? Нет… У меня без нее дел полно. Я вообще жильцов не вижу, если они ко мне не заходят. А что за суматоха такая?

– Никакой суматохи. Я пыталась ей дозвониться… она не отвечает.

Расплывающийся бюст миссис Мавдик заходил ходуном. Ее мучила одышка.

– Она же не обязана подходить к телефону, правда?

Рита поднялась по лестнице и позвонила в квартиру Ланы. Под дверью стояла бутылка молока и лежала газета «Парадиз-Сити геральд». Она подождала, позвонила еще, потом, расстроенная, спустилась вниз.

Миссис Мавдик по-прежнему подпирала дверь своим грузным телом.

– Ее нет, – сказала Рита.

Миссис Мавдик осклабилась. Длинные желтые зубы придавали ее лицу сходство с лукавой лошадиной мордой.

– Что ж… один раз живем, – с трудом просипела она. – Девочки любят мальчиков… меня это не касается… я и в голову не беру, когда жильцы не приходят домой.

Рита с отвращением посмотрела на нее и вышла на палящий зной к своей машине.

Детектив второго класса Том Лепски слыл самым жестким офицером в городской полиции. Высокого роста, жилистый, с голубыми, как лед, глазами на изборожденном глубокими складками, загорелом лице, в котором проглядывало что-то ястребиное. Он был не только жестким, но и честолюбивым.

В семь часов он вошел в здание полицейского управления в смокинге с иголочки, в алой бабочке и черных туфлях из телячьей кожи.

Чарли Тэннер обомлел.

– Да провалиться мне на этом месте, если это не наш Том, расфуфыренный, точно кинозвезда! – воскликнул он… – Куда это ты намылился?

– Спроси шефа… если он сочтет нужным, то сам расскажет… может быть, – ответил Лепски и, прошествовав игривой походкой через дежурную комнату, поднялся по лестнице в кабинет Террелла.

Террелл и Беглер оглядели его, изо всех сил стараясь не выдать своего изумления.

– Докладываю, сэр, – бесстрастно отчеканил Лепски. – Группа из пяти человек готова немедленно отбыть в Казино. Какие будут указания, сэр?

Мясистое лицо Террелла покрылось складочками от улыбки.

– Спасибо за службу, Том. А вы недурно принарядились.

– Очень впечатляет, – вставил Беглер. – Это все твое или взял напрокат?

Лепски насупился, и Террелл поспешно сказал:

– Какая разница? Ладно, Том, глядите в оба. Оружие при себе?

Лепски бросил недобрый взгляд в сторону Беглера, потом кивнул.

– Да, сэр…

– И послушай, Том, – сказал Беглер, – хоть ты и разоделся в пух и прах, но не воображай, что ты один из тех богатых бездельников, которые пришли поразвлечься. Чтоб ни капли спиртного и никаких девочек. Усвоил?..

– Есть, сэр, – процедил Лепски с каменным лицом.

– Хорошо, Том, – сказал Террелл, – ступайте. Надеюсь, вам не придется тревожить нас.

– Есть, сэр, – повторил Лепски и вышел из кабинета. Закрыв за собой дверь, он погрозил ей кулаком…

В полночь Гарри Льюис убрал бумаги со своего рабочего стола, закурил сигару и вышел из кабинета, спустился в лифте на первый этаж.