А еще есть темная часть меня…

Запутанная, безумная часть…

Та, что хочет причинить ей еще больше боли.

И из-за этого мой член становится твердым.

В прошлый раз ей удалось укротить моего внутреннего зверя, но из-за всего, что случилось сегодня, ему не терпится вырваться.

— Что? — Ее голос мягкий и нежный, а глаза, которыми она смотрела на меня в течение последних месяцев так, будто я ее спаситель, мерцают неопределенностью. А еще я вижу в них вспышки страха.

Шагаю к ней и останавливаюсь, когда кончик моего члена касается ее живота. Подняв руку, скольжу в ее волосы и крепко хватаю их. Твердым рывком назад заставляю Банни посмотреть на меня. Паника в ее глазах прогоняет почти влюбленный взгляд, с которым она смотрела на меня. Потеря ее доверия ко мне подпитывает желание дать ей то, чего стоит бояться.

— Я собираюсь трахнуть тебя, Банни. И это будет больно.

Взмахнув ресницами, она опускает взгляд. Немного приоткрыв рот, быстро и порывисто дышит.

— Мне нравится, когда вы делаете мне больно, господин.

Тот факт, что она чувствует мою «жажду», одновременно и волнует, и бесит меня. В последнее время я как-то смягчился в ее присутствии. И из-за этого взял ее с собой. Я, блядь, просто не мог выдержать разлуку с ней и, в конечном счете, это закончилось тем, что ее избил какой-то придурок. Когда я в ярости, отношусь к своей игрушке так, как я и намеревался первоначально.

— Как ты хочешь, чтобы я сделал тебе больно? — спрашиваю мягким голосом. Боюсь громко говорить, потому что может выйти наружу яростный шторм, который бушует внутри меня. Но я жадный и эгоистичный. И хочу, чтобы шторм поглотил меня. Мне нравится то, как я себя чувствую, когда подавляю и покоряю свои игрушки, когда нахожу их слабости и использую их против них.

— Свяжите меня, когда будете заниматься со мной любовью, — мурлычет она, пробегая пальцами по моей голой груди.

Я ухмыляюсь ей. Банни играет со мной, зная, что я начну c жестокости, а закончу тем, что к концу ночи буду шептать нежности ей на ухо. Как вчера. Но она не чувствует ураган ненависти, который охватил меня с того момента, когда мой кулак встретился с тем ублюдком внизу. Я помню дикие, удивленные взгляды сидевших за столом, и рвение, которое она показала, чтобы уйти от этих людей.

У меня возникает идея.

— Дюбуа, — кричу я, когда отпускаю ее, чтобы выключить душ.

Банни растерянно смотрит на меня, и я прищуриваюсь, глядя на нее.

— Да, сэр?

Перевожу свое внимание на мужчину, стоящего в дверях.

— Приведи наших гостей на десерт. Всех, кроме того придурка. Я готов поиграть с моей игрушкой так, как это было задумано.

Дюбуа, привыкшего к моим странным фетишам, даже не смущает моя нагота. На самом деле, теперь его угрюмое настроение прошло, и он слегка улыбается, прежде чем уйти, чтобы сделать то, что ему было велено. Такого меня он знает и признает. Этот я — не слабый и не мягкий. С таким мной нужно считаться.

Бедная Банни.

Попалась в ловушку охотника.

Она даже не будет знать, что случилось, пока не станет слишком поздно.

— Б-б-бра…— Банни начинает произносить мое имя, но когда я перевожу свой дикий взгляд на нее, желая, чтобы она сказала то, за что я могу наказать ее, игрушка благоразумно замолкает.

— Иди, ляг на кофейный столик.

Широко распахнув глаза, она, спотыкаясь, уходит от меня на ватных ногах. Шок, должно быть, все еще бежит по ее венам, потому что она не ставит под сомнение мое внезапное изменение настроения. Я следую за ней и смотрю, как она садится на край стола. Банни ложится на спину и ахает, когда холодное дерево касается ее кожи.

С каждым вдохом ее божественная грудь приподнимается и покачивается. Банни нервничает, однако доверяет мне. Внутри меня происходит борьба относительно того, к чему приведет ее доверие ко мне. Решив, что она, черт побери, смирится с этим, я подхожу к своему чемодану и беру несколько галстуков. Решаю начать с лодыжек и привязать каждую к ножкам стола.

— Что ты собираешься делать? — спрашивает она шепотом.

В ответ я фыркаю и плотно завязываю ткань вокруг ее лодыжки. После того как заканчиваю со второй ногой, встаю, и мой член подпрыгивает, когда иду к другому концу стола.

— Опусти руки на пол по обе стороны от стола, — командую я.

Она смотрит на меня своими огромными глазами, и я жду страха. Жду того взгляда, которым она смотрела на Джеймса, словно он был дьяволом — взгляда, которым все мои игрушки смотрели на меня.

Но она улыбается мне. Не притворно. Но абсолютно реально.

Каким, блядь, образом Джеймс Диксон страшнее, чем я? Эта мысль сбивает меня с толку и одновременно бесит.

— Пока ты не боишься меня, Банни, но будешь. Запомни это.

Она вздрагивает, но не от испуга. Моя игрушка возбуждена. Уверен, что ее гладкая киска мокрая от необходимости быть оттраханной. И я становлюсь тверже только от мысли об этом.

Ее длинные волосы цвета красного дерева струятся по столу и ложатся волнами на ковер под ним. Мои пальцы подрагивают от желания погрузиться в них, но вместо этого я затягиваю галстук вокруг одного из ее запястий. Мне приходится лечь на пол боком, чтобы был доступ под стол, но, в конце концов, мне удается свести ее руки, чтобы привязать их одним галстуком.

— Жди здесь, — говорю я ей, как будто у нее есть выбор.

Нахожу свои брюки и надеваю их, прежде чем уйти в другую комнату, чтобы позвонить в обслуживание номеров.

Сегодняшняя ночь только что стала намного интересней.

Я оставляю Банни одну в комнате, пока жду возвращения Дюбуа. Через какое-то время он появляется вместе с Джамалом, Гленн и их игрушками.

— Сэр. — Приветствие Джамала звучит совершенно обыденно.

Гленн лукавую улыбается мне, а тем опускает взгляд вниз от груди к расстегнутым брюкам. Я самодовольно приподнимаю бровь, и Гленн краснеет. У нее не будет никаких проблем с тем, чтобы присоединиться к нашему ночному развлечению. Ни для кого из них это не ново — то, что я из себя представляю. Все знают мои предпочтения и фантазии. Весь этот отель и казино построены, благодаря им.

Перевожу взгляд к их игрушкам и хищно улыбаюсь. Оба, похоже, из опытных. Жеребец и Карамель стоят рядом и с нетерпением ждут, что будет дальше.

Этот мир полон фриков. А я даю им место для свободного плавания под их флагами.

— Как только прибудет десерт, мы начнем, — объявляю я и небрежно подхожу к ноутбуку Дюбуа, чтобы увидеть, над чем именно он работал.

Гнев расцветает в груди, когда я вижу три фотографии на его экране. Три мудака по имени Корги. Этого хватает для очередного приступа ярости, и теперь мне хочется отправить всех своих гостей из номера, чтобы заняться этой зацепкой.

Для Банни.

Я отмахиваюсь от своего раздражения и качаю головой. Разберусь с этим позже. Банни настолько завладела каждой мыслью в моем сознании, что один взгляд на этих ублюдков может уничтожить последние крупицы здравого смысла в моей голове.

Джесс должна понять, что я заплатил ей, чтобы она стала моей игрушкой.

Должна понять, что она не моя девушка.

Еще пару мгновений я подавляю желание сделать вид, что она принадлежит мне, и отхожу от компьютера.

— Дюбуа, занеси десерт в комнату, когда его доставят.

Он послушно кивает, и я машу остальным следовать за мной. Они стоят у двери, пока я включаю все светильники. Не хватает лампы, которую я разбил перед ужином и осколки которой Дюбуа уже давно убрал. В комнате становится светло, и все взгляды устремляются на кофейный столик.

— Пожалуйста, присаживайтесь, — говорю я им, игнорируя обжигающий взгляд Банни. Она больше не волнуется из-за того, что я выставил ее на всеобщее обозрение для этих людей. Она злится.

Я встаю у стола между ее раздвинутых ног. Ее мускусный запах опьяняет меня, и я жажду поскорее начать. Лизать складки ее киски, чтобы увидеть, так ли она сладка, как десерт, которым мы собираемся насладиться. Наши взгляды встречаются, и она смотрит на меня.