— Кофе — это героин для трудоголиков, — говорю я ему с серьезным видом, пока мы стоим в очереди. Он приподнимает бровь, как будто спрашивая, откуда я знаю о трудовых буднях, если моя работа — стоять на панели. Я пожимаю плечами. — Я не всю жизнь была шлюхой, мистер Кеннеди.

Его ответная улыбка такая милая, что я вздыхаю. Было весело заставлять Дюбуа катать нас по всем магазинам Сиэтла. Я провела три часа в «Таргет», и к большому ужасу Бракса купила каждую пару штанов для йоги, что у них были.

— Что будете заказывать?

— Мне Гранд Кафе Мокко с дополнительным кремом. А этот парень будет что-нибудь темное в высоком бокале. И добавьте туда немного зла, — говорю я баристе, опережая его вопрос к Браксу.

Блондинка за стойкой раздачи морщит нос в замешательстве.

— Гранд Дрип. Черный, — фыркает Бракс.

— Как и его душа, — добавляю я.

Он щипает меня за задницу, и я смеюсь. Девушка зовет нас, когда кофе готов, но отказывается смотреть в глаза. После того как мы садимся у окна с видом на дождливую Пьюджет-Саунд, Бракс прочищает горло.

— Банни, чем ты занималась? До всего этого. До проституции и до сувенирного магазина?

Я отрываю взгляд от стакана с кофе и рассматриваю его хмурым взглядом.

— По-разному. Это уже неважно. Теперь я просто шлюха. — Мои слова, как и тон, горькие, и я отвожу взгляд от его красивого лица. Мы весело проводили время, но разговор принял весьма дерьмовый оборот.

Он тянется через стол и берет меня за руку.

— Расскажи мне.

Фыркнув, я встречаю его заинтересованный взгляд.

— Я управляла офисом юридической фирмы.

На его лице отражается шок, а затем он говорит:

— У тебя есть образование?

С трудом сглотнув, я киваю.

— Бакалавр по бизнес-праву. Я получила степень в области бухгалтерского учета.

Мы сидим в тишине. Каждый из нас потерялся в своих мыслях, пока мы пьем горячий кофе. Он немного согревает меня, но мои ноги все еще ледяные. Эти туфли не предназначены для осени в Сиэтле.

— О, Боже, — говорит Бракс со стоном и встает, шагая к мусорному баку, чтобы выбросить пустой стакан. Я не могу не восхищаться его сексуальной задницей в этих джинсах. Этот мужчина был свиньей вчера, но я все равно хочу его. Сегодня он настолько близок к совершенству, что это пугает. Вся ситуация похожа на американские горки, где я стараюсь угнаться за его постоянно меняющимся настроением.

Брэкстон выходит из кафе и на мгновение задерживается под дождем, проводя руками по волосам. Нельзя отрицать, что этот мужчина временами безмерно сексуален. Я просто хочу, чтобы он, по большей части, не был холодным.

Я выбрасываю свой стакан и спешу вслед за ним. Он садится в машину и захлопывает дверь. Я собираюсь сесть вслед за ним, но Дюбуа преграждает мне дорогу и качает головой.

— Что? — шиплю я.

Он хмурится.

— Что бы ты там ни собиралась сделать, ты должна прекратить это.

Я смотрю на него в замешательстве.

— Прекратить что, Дюбуа?

— Ты говоришь и делаешь то, из-за чего он становится слабым. Он мой босс, но также и мой друг, — отрезает он. — И я не позволю причинить ему боль.

Мысленно посылая его куда подальше, я отвечаю:

— Ты слеп, если думаешь, что ему причиняют боль. Новость дня: это мне причиняют боль. И по каким-то причинам мне это нравится.

Его взгляд смягчается.

— Он не так жесток и собран, как показывает. По какой-то странной причине ты ему небезразлична. Надеюсь, что ты не злоупотребишь этой властью.

Он открывает дверь, и я фыркаю, когда оказываюсь внутри машины. Его слова раздражают меня. Не я здесь командую. Не я избиваю людей. Не я контролирую каждый аспект чьей-то жизни. Так почему Дюбуа зол на меня?

— Что стряслось? — спрашиваю я Бракса. Его тело неподвижно, и он смотрит в окно.

— Я собирался купить тебе компьютер и помочь поступить в колледж на какие-нибудь курсы. Это часть того, что я делаю для своих игрушек. Но ты…

— Я другая.

Он громко вздыхает и смотрит на меня.

— Гребаное открытие года.

— Тебе не нужно покупать мне компьютер, Бр... — начинаю я, но быстро останавливаю себя. — Вам не нужно покупать мне компьютер, сэр. Однако я могла бы помочь вам в работе, если хотите. Скучно тратить день на одни наряды. Как бы мне ни нравилось мечтательно глядеть в шоколадные глаза Картье, иногда девушка должна дать своим гормонам перерыв, — смеюсь я, а он рычит.

— Банни, он гей.

Пожав плечами, я глажу его колено.

— Ну, что я могу сказать, мне нравится смотреть на что-то красивое. Не ревнуй. Я просто сказала, что предпочла бы проводить свое время с тобой, а не смотреть на мужчину-ангела.

Его грудь немного раздувается, а я сворачиваюсь у него под боком, когда Дюбуа начинает движение. Дрожь, которая не имеет ничего общего с холодным воздухом, проходит сквозь меня, когда он обнимает меня своей сильной рукой.

— Могу я переодеться на следующей остановке? Мне холодно в этой одежде. Кажется, что мои пальцы на ногах скоро отвалятся, — бормочу я у его груди. Он напрягается, но быстро скользит ладонью вверх и вниз по моей спине, будто согревает меня.

— Тебя не пустят в ресторан, где я зарезервировал столик, если будешь выглядеть, как мамаша футболиста.

Я прижимаюсь губами к его шее и оставляю там нежный поцелуй.

— Так отведи туда, куда меня пустят.

Я переоделась в джинсы и кроссовки, и теперь чувствую себя на сотню баксов.

— Я чувствую запах рыбы. Кристина будет счастлива. — Я смеюсь, когда мы, держась за руки, идем на Рынок Пайк Плейс. Бракс усмехается в ответ, и мне нравится насыщенный звук, который пробивается сквозь гул людей, делающих покупки на рынке.

— Думаю, да.

— Что случилось с Дюбуа? — спрашиваю я и прекращаю вдыхать запах розовых и желтых роз, продающихся в этом ряду. — Сегодня он раздражительнее, чем обычно. Он недолюбливает меня, да? — Я поднимаю взгляд на Бракса — он кажется недовольным и сердито сжимает челюсть, а морская синева в глазах начинает темнеть.

— Он защищает меня. Вот и все.

Я киваю и не развиваю больше эту тему. Сегодня Брэкстон был веселым, и мне не хочется, чтобы он снова начал вести себя, как придурок. Вместе мы идем через толпу людей и рассматриваем безделушки и лакомства на пути к ресторану для «мамаш футболистов». Когда я окончательно свожу его с ума — как маленький ребенок клянчу все подряд, мы, наконец, заходим в обычный ресторан, где подают морепродукты.

Официант предлагает нам столик у окна, из которого открывался прекрасный вид на колесо обозрения. Бракс заказывает бутылку их лучшего вина, которое стоит всего лишь двадцать восемь долларов, и с кислым видом начинает изучать меню.

— Ты избалован, Брэкстон Кеннеди.

Он рассматривает свое меню и щурится.

— А тебе нравится испытывать судьбу, игрушка.

Я с трудом сглатываю и опускаю взгляд в свое меню. Что-то произошло с того момента, как мы вышли из машины, и это изменило его настроение. Он больше не игривый бойфренд, как раньше. Теперь он изображает господина, и если я не прекращу пороть чушь, он, вероятно, перекинет меня через свое колено прямо здесь в ресторане. От мысли о том, что он вытаскивает ремень и заставляет меня обнажить задницу на глазах у всех, по моему телу разливается тепло.

— Ненавижу твои шлепки, — говорю я шепотом. — Я думаю о них слишком часто. И по какой-то очень странной причине это меня возбуждает.

Он стискивает зубы и кладет меню на стол.

— Я должен заставить тебя отсосать мне прямо здесь, под этим столом.

Приходится отвести глаза, потому что я не в силах встретиться с ним взглядом. Когда представляю это унизительное наказание, мои щеки начинают гореть, а внизу живота все сжимается от возбуждения. Когда я вновь поднимаю взгляд, то обнаруживаю, что он качает головой.

— Господи, Банни. Есть ли что-нибудь, что тебя пугает?

Озноб проносится по моей коже, когда я думаю о нем. Пытаюсь выкинуть из головы свои тошнотворные воспоминания и смотрю в меню.