— Ты мудак, Брэкстон, — шиплю я, когда Дюбуа хватает меня за руку. — Развлекайся, играя в пациента и доктора с этой старушкой. — Я довольна тем, что ее улыбка сменяется гримасой. Кажется, она обижена моими словами, хотя и не раздражена, и я ненавижу, что чувствую себя виноватой из-за этого.

— Стой, Дюбуа. — Его голос суров, и я пугаюсь.

Холодная дрожь проходит по моей спине. Я звала его по имени всю ночь, но сегодня утром я чувствую, что это разозлило его.

— Банни, иди сюда.

Я вырываю руку из захвата Дюбуа и подхожу к Брэкстону. Натали отходит от него, садится на подоконник и с любопытством наблюдает, что он будет делать дальше. Он хочет напугать меня, ярость в его глазах говорит мне об этом. Но я не боюсь. Я так же зла, как и он. Когда оказываюсь рядом с ним, он устраивается поудобнее и осматривает мое тело. Быстрым рывком он развязывает пояс моего халата и распахивает его, открыв мое полуголое тело.

— Сними его.

Бросив взгляд в сторону Дюбуа, я слегка качаю головой. Бракс сжимает ладони в кулаки, и я могу сказать, что он с трудом сдерживает свой гнев.

— Ты шлюха, Банни. Или ты забыла? Куча народа видела твое тело. Не переживай, это не первый раз, когда мои сотрудники видят голую женщину. А теперь, не заставляй меня просить дважды.

Я сбрасываю халат и смотрю на него. Голод мелькает в его глазах, когда он видит мой сексуальный бюстгальтер и трусики, но снова симулирует незаинтересованность. Чертов лжец.

— Дюбуа, позови Картье и Кристину сюда. Все должны это увидеть.

Нахмурив в замешательстве брови, я молча спрашиваю его, но он игнорирует меня. Скользит взглядом по мне, высматривая слабые места, чтобы увидеть, где ослабить меня.

Звуки шагов за моей спиной предупреждают меня о том, что все здесь, и по какой-то причине мне стыдно. Я подружилась с Картье и Кристиной, и теперь они должны смотреть на меня его глазами. Я здесь изгой. Гребаная одиночка.

— Что я говорил тебе о том, как ты должна называть меня? — спрашивает он, когда встает с кресла. Его тело возвышается над моим, и тепло, которое пульсирует вокруг него, согревает меня до самого сердца. Я скучаю по сладкому мужчине из прошлой ночи, но не по жестокому ублюдку, стоящему передо мной.

Сэр или господин.

В течение минуты я изучаю черты его лица. А потом пристально смотрю в глаза. Мы словно мысленно связались, и он взглядом умоляет меня. Уговаривает подчиниться ему, как я сделала это прошлой ночью. Где-то в глубине его души я вижу это. Искру страха. Страха, что я не буду уважать его и стану унижать так же, как он пытается унизить меня перед своей армией верных слуг.

— Иди в жопу! — бросаю ему вызов дрожащими губами.

Бракс удовлетворенно и зловеще улыбается.

— Только если будешь вести себя, как хорошая маленькая игрушка.

Я отвожу взгляд в сторону, чтобы смотреть куда угодно, лишь бы не в злобные глаза, которые навязчиво напоминают мне его. И все же, даже сейчас, когда он ведет себя, как больной ублюдок, в глубине его души нет леденящего кровь зла. Какой бы фасад ни выстраивал Бракс, это никогда не сравнится с тем страхом, с которым я столкнулась в своей жизни. Бракс может присвоить себе контроль и играть роль садиста, но его сердце наполнено добротой. Я видела его, и будь я проклята, если поставлю в один ряд с чудовищем из прошлого.

Он проводит пальцами по моему подбородку, поворачивая мою голову, чтобы я посмотрела на него.

— Банни, как я говорил тебе называть меня?

Сэр или господин.

Все во мне кричит, чтобы я просто дала ему то, что он хочет: хорошую маленькую сабмиссив. Тогда, может быть, он оставит меня в покое. Или я могу убежать от него наверх в свою гардеробную и избегать его любой ценой. Но вместо этого я хочу поступить так, чтобы он знал: я не сдамся без боя.

— Э-э, — говорю я с южным протяжным произношением, из-за чего Дюбуа громко втягивает воздух, — кажется, ты сказал, что любишь, когда тебя называют Кеном.

Кристина ругается себе под нос, и Картье резко выдыхает.

Вена.

Маленькая очаровательная вена от злости пульсирует на лбу Брэкстона.

Я задела его за живое.

Прежде чем у меня появляется шанс начать победный танец, Бракс разворачивает меня в своих руках и толкает на стол. Рукой я задеваю кофейную кружку, которая падает на пол и разбивается вдребезги. Кристина наклоняется за ней, но Бракс останавливает ее.

— Оставь так!

Мое тело дрожит, когда он стаскивает мои трусики вниз по заднице и оставляет их на бедрах. Он начинает расстегивать свой ремень, и на мгновение я надеюсь, что он трахнет меня прямо здесь, на его столе. Я не ханжа, и позволила бы ему сделать это перед своим персоналом. Просто хочу, чтобы Бракс признал, что прошлой ночью у нас была связь. Секс на столе, по крайней мере, поможет его телу вспомнить, как хорошо нам было вместе. Что мы не были лишь двумя людьми, играющими роли.

Одним рывком он выдергивает ремень из брюк, и я начинаю извиваться. Своей большой рукой он вжимает меня в стол, чтобы удержать на месте, а затем ремнем бьет меня по заднице, и я вскрикиваю. Он бьет меня настолько сильно, что даже не знаю, смогу ли выдержать несколько ударов как в прошлый раз.

Внезапно удары прекращаются.

— Ласкай себя.

Его команда сбивает с толку, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Бушующие серые глаза смотрят в мои, и голод в них усиливается. Он заводится от ощущения власти надо мной. От того, что унижает меня.

— Я не в настроении, — ворчу я.

Бракс бьет меня снова, на этот раз сильнее. Я вою от боли и пытаюсь вырваться из-под его руки, но он слишком силен.

— Я сказал, ласкай себя. — Его приказ суров и непреклонен. Решив, что хватит с меня порки, я скольжу рукой под себя и прикасаюсь к клитору. Я не лгала — я не в настроении. Но, в то же время, и не в настроении, чтобы меня выпороли, так что делаю так, как он сказал.

Ремень мягко скользит по моей заднице, и это заставляет меня стараться сильнее. Если Бракс хочет, чтобы я кончила, то я сделаю это.

Но у меня не получается.

Безуспешно пытаюсь в течение нескольких минут, а затем бью по столу кулаком.

— У меня не получается!

Удар!

Ремень впивается в мою израненную кожу, и я снова кричу. Злые слезы жалят глаза, но их недостаточно для плача.

— Заставь себя кончить.

Мои пальцы болят, а ноги начинают дрожать, когда я пытаюсь довести себя до оргазма. Я никогда не была хороша в самоудовлетворении, так что это ощущается, как пытка. Проходит еще несколько минут. Все, что можно услышать, это спокойное дыхание каждого, кроме Бракса и меня. Мы оба стараемся изо всех сил: я пытаюсь кончить, а он ждет, когда я остановлюсь, чтобы он мог снова ударить меня.

— Бракс, я не могу это сделать, — протестую я.

Не надо было этого говорить.

Удар! Удар!

На этот раз по моей щеке скатывается слеза.

— Прости. Пожалуйста, хватит, — выдавливаю я, — господин.

Я смотрю на Кристину, ее щеки пылают красным, а взгляд опущен к ногам. Даже Картье неудобно, он хмурится, чем портит прекрасные черты.

— Кристина, — говорит Бракс, задыхаясь, — отведи доктора Гольдштейн в столовую и накрой для нее завтрак. Карт и Ди, держите ее руки.

— Пожалуйста! — кричу я тем, кто не будет слушать. Не знаю, чего прошу, но не хочу, чтобы он делал мне больно.

Дюбуа первым хватает мою руку и держит ладонью вниз на столе и Картье не отстает от него. Прикосновение Картье мягче, он даже проводит большим пальцем по моей влажной коже в успокаивающем движении, но он также силен, как Дюбуа. Я никуда не денусь.

— Ты должна всегда называть меня «господин» или «сэр», игрушка. Хочу, чтобы ты помнила это в следующий раз, когда решишь поумничать и назвать меня по имени. Я устал от твоего плохого поведения. Я плачу тебе много денег, чтобы ты вела себя и делала то, что тебе сказано. Поняла?

Я киваю, потому что действительно понимаю. Но это не значит, что мне нравится. Закрыв глаза, я готовлюсь к избиению, как тогда в Лондоне. Вместо этого Бракс пальцем дразнит мою киску сзади. Я зла на него, но его прикосновение приятнее, чем мое собственное. Вскоре мое тело реагирует на его ласку, и я беззастенчиво вращаю бедрами в унисон его движениям. Оргазм близок. Черт побери, наконец. Мое дыхание учащается, и я задыхаюсь, готовая прыгнуть через край и дать ему то, что он хочет, но он убирает руку и снова бьет меня ремнем.