В отличие от прочих, Кожаный не пытался завести беседу. Вместо этого его начали подробно вводить в курс дела. По спине Вертера пробежал неприятный холодок. Задним умом он почуял, что сейчас вопрос коммуникации будет разрешен каким-то радикальным способом, который доступен только Кожаному.

«Но… как? Пытать меня нет смысла».

На этот вопрос никакие наблюдения и логика ответа дать не могли. Вертеру оставалось только настороженно наблюдать, как Кожаный закрывает глаза и складывает на груди руки в жесте, при котором большие пальцы оказались перекрещены, а остальные – направлены в стороны. Айна тем временем достала из-за пазухи плоскую фляжку, отвинтила крышку и поднесла ко рту Вертера. Тот принюхался. Пахло определенно спиртом, но не чистым, с незнакомыми, но приятными нотами. Это явно был алкогольный напиток, и довольно крепкий. Решив, что Косичка вряд ли пытается его таким образом отравить, киборг покорно сделал несколько глотков.

«Хм… а недурно. Больше всего похоже на темный ром, но крепость ниже. Градусов тридцать, навскидку».

Тем временем Кожаный закончил со своей медитацией, и по его голове и посоху побежали голубые молнии – такие же, какие Вертер видел ранее на мече.

- Эй-эй, друг! – произнес он, откровенно напуганный, и безуспешно попытался отстраниться. – А давай без этого, а? Что-то мне эти искры доверия не внушают.

Разумеется, все было тщетно. Кожаный положил свою ладонь, холодную как лед, на лоб киборга.

Разум Вертера будто взорвался. Он ощущал, как в него вливается что-то чуждое, инородное. Будто эндоскопические зонды, но сканирующие не внутренности, а сознание. Вся его личность выворачивалась наизнанку, из дебрей памяти безжалостно извлекались все воспоминания, от самых ранних детских до последних мгновений перед активацией фазовой камеры. И, словно этого было мало, вместе с чужеродным вторжением пришел уже знакомый тысячеголосый шепот. Вертер с трудом осознавал самого себя, направив на то все остатки воли, но даже в таком состоянии сумел понять связь Кожаного с теми невообразимыми пространствами, о которых так хотелось забыть. Но бороться с этим кошмаром он уже умел.

Отчаянно пытаясь не захлебнуться в водовороте собственной разматываемой памяти, Вертер нащупал воспоминание о золотом свете. Вспомнил лицо существа, столь древнего и могущественного, что оно наверняка и видело рассвет человеческой расы, и увидит ее конец. Его голос, ощущение его присутствия. Кем оно было на самом деле? Какие цели преследовало?

«Ты уже знаешь ответ», - прошептал голос, отчетливо различимый на фоне какофонии иных измерений.

«Кто ты?»

«Ты видел меня. Я – Герман Ларико, дознаватель. Но речь не обо мне».

«Ты знаешь, что было тем золотым существом?»

«То Император, возлюбленный всеми. Повелитель Человечества».

«Я не понимаю, что происходит».

«Я тоже не понимаю, кто ты или что ты».

«Я всего лишь человек! Даже меньше, чем человек, машина на две трети».

«Не сопротивляйся. Раскрой мне свою память. Я не желаю тебе зла».

«Смотри все, мне нечего скрывать. Но мне тоже нужны ответы».

«Ты их получишь. Позже».

Водоворот памяти утянул Вертера с головой.

* * *

Позже

Второе пробуждение оказалось куда как неприятнее первого.

Перед глазами Вертер все плыло, глаза с трудом фокусировались. Голова болела так сильно, что соблазнительной казалась мысль расколоть череп, лишь бы ослабла боль. Искусственное тело отзывалось на нейронные сигналы вяло и неохотно. Хотелось пить. И ужасно хотелось есть. Живые ткани буквально молили о порции энергии.

Он попытался приподняться и, к собственному удивлению, ему это удалось. Кандалы куда-то исчезли. Вертер наконец-то смог оглядеться. Он лежал на железном столе без простыни. То, что прежде казалось палатой, на деле оказалось скорее операционной – за пределами поля зрения обнаружились разнообразные механизмы, оснащенные инжекторами и лезвиями, а то и такие, предназначение которых угадать не получалось. Больше никого тут не было, если не считать машиноподобных рабов, все также отрешенно занятых своими делами. Но их, похоже, окликать смысла не было. Решив, что пока торопиться некуда, Вертер уселся в позу лотоса и сложил руками нужную фигуру.

«Активация протокола: самодиагностика».

Сразу обнаружились многочисленные следы вмешательств, буквально по всему телу. К счастью, ничего критичного они не затрагивали, в основном все сводилось к взлому ассемблерного кода без каких-либо последствий. Насторожили Вертера только некоторые правки в протоколах управления суставными контроллерами. Но при подробном рассмотрении оказалось, что изначальный код никуда не делся, просто деактивирован, а вот новый немного оптимизирует быстродействие и точность вычислений. Другим сюрпризом оказался полный заряд аккумуляторов.

«Спасибо, блин, - подумал киборг, завершая самодиагностику. – Но лучше бы пожрать чего оставили. И пару таблеток обезболивающего».

Голова и правда болела невыносимо. Мысли, выходящие за рамки машинных кодов, путались, вдобавок в мозгу кружился целый сонм знаний, которых Вертер никогда не изучал. Словно их туда кто-то вложил.

«Такое вообще возможно? С какой скоростью мозг может запоминать? – он посмотрел на безучастных рабов, и из кипящего круговорота со вспышкой боли вынырнуло слово. – Сервиторы».

Слово не принадлежало английскому, русскому или польскому языкам. Оно звучало непривычно, но каким-то образом Вертеру был понятен его смысл. Он попытался произнести его вслух.

- Сервиторы, - прошуршал он высохшими губами.

Перевел взгляд на загадочный агрегат, похожий на ощетинившегося иглами и скальпелями осьминога.

- Хирургеон.

Огляделся вокруг.

- Госпиталь.

С гудением отворились гидравлические двери и в операционную разом вошли восемь человек. Вертер с усилием сфокусировал взгляд на Главном, а точнее на его броши в виде буквы «I».

- Инквизиция, - хрипло выдал он и зашипел от новой волны боли.

- Осваиваешься, - холодно сказал Главный. – Боль, которую ты чувствуешь, скоро пройдет. Это нормальные последствия ментального допроса и гипнообучения. Даже более легкие, чем обычно. Ты понимаешь меня?

«Да», - подумал Вертер по-польски.

- Да, - произнес он на новом языке.

- Прекрасно. Вставай.

Спорить смысла не было. Да и не стоило, потому что пятеро из восьми людей держали в руках разнообразное, но грозное оружие. Вертер осторожно спустил ноги на пол, покачнулся, но удержал равновесие и выпрямился.

- Плазменный пистолет, - сказал он, глядя на светящееся синим светом оружие в руке Главного, после чего перевел взгляд на остальных. – Мельта. Дробовик. Хеллган. Психосиловой посох.

- Словарным запасом похвастаться успеешь. Пошли.

- Сэр… может, стоило дать ему время, чтобы прийти в себя? – заметила женщина в красной мантии, Хаддрин.

- Я и так ждал довольно, - резко возразил «сэр». – Тебе нужно особое приглашение?

Вертер попробовал сделать шаг и убедился, что обновленный код суставных контроллеров работает как надо. Подойдя к остальным, он нашел в памяти нужные слова и сказал:

- Я готов. Идемте.

Причудливый коновой повел его по металлическим коридорам. Киборг старался не обращать внимания на предчувствие направленных ему в спину стволов и не слишком глазеть по сторонам. Одни предметы, такие как лампы или двери, он узнавал, другие нет. По пути встречались и сервиторы, похожие на тех, что работали в операционной, и нормальные люди – все как один, очень бедно одетые, испуганно жмущиеся к стенам при виде Главного и отвешивающие глубокие поклоны. Вертера передернуло от отвращения при виде такого униженного проявления подчинения. Для него, плоть от плоти Земли двадцать второго столетия, где ценность человеческой жизни и свобода воли возводились в абсолют, подобное представлялось чем-то немыслимым.

«Феодализм. Если не хуже, - подумал он. – И что-то мне подсказывает, что вот эти холопы легко могут пополнить ряды сервиторов за малейшую провинность, а то и просто по произволу. А вся компания на это внимания не обращает, для них это в порядке вещей».