Которое сейчас могло его спасти.

Он попробовал рекаф – убогую пародию на растворимый кофе и пакетированный чай, полностью синтетическую, однако содержащую вожделенный кофеин и танин. Пусть и отдаленно, рекаф напоминал о потерянном доме. О семейных ужинах в детстве, о передышках между боями в юности, о вечерних чаепитиях прямо в лабораториях с теми немногочисленными учеными, с которыми Вертер сумел сдружиться.

- Och, Geller, - пробормотал он по-польски. – Gdybys tylko wiedzial, co przyniesie twoja praca ...(1)

Двери кают-компании разошлись в стороны, и внутрь вошла Алисия Боррес.

- О, Железка. А с кем ты тут разговариваешь.

- Меня зовут Владислав. Ни с кем не разговариваю, просто мысли вслух.

- А, ну бывает… - она тоже плеснула себе рекафа в кружку. – Не спится?

- С чего ты взяла?

- Ну, ты же не спишь.

- Нет, я тренировался с братом Герионом, - Вертер помолчал и зачем-то добавил. – Сегодня я впервые смог его достать.

- Как тебе это удалось? Он поддавался? - удивилась арбитр.

- Раньше погаснет галактика, чем Герион поддастся в спарринге. Просто я научился, вот и все. А ты чего бродишь ночью?

- Нога все еще болит, время от времени. В бою не мешает, но стоит лечь…

- Современная медицина действительно впечатляет. В мою эпоху на заживление такого перелома ушло бы несколько месяцев, а полное выздоровление не наступило бы никогда.

Алисия устроилась рядом за столом и уставилась в кружку так, будто хотел разглядеть на дне вселенскую истину. Отдых в лазарете явно пошел ей на пользу. По крайней мере стало заметно, что она женщина, лишь на несколько биологических лет старше самого Вертера, и все еще довольно привлекательная.

- Я все хотела спросить, - проговорила она. – Как была… ну, Старая Земля?

- А ты уверена, что хочешь это знать? Старой Земли давно нет. А что из себя представляет Святая Терра, как вы ее зовете, я и сам знать не желаю.

- Да, смысла в этом нет. Просто… любопытство. Я видела много планет, но мне интересно, каким был мир, где зародилась наша цивилизация.

И правда, каким? Вертер не мог ответить на настолько сложный вопрос коротко. Да и какое слово могло описать кипящие жизнью многомиллионные города, а потом те же города, превращенные в руины артиллерией? Сведенные в ноль леса, на месте которых разбивались поля, и поля, засаженные новыми лесами? Пламенную веру, которую сменял цинизм и разочарование во всем только для того, чтобы надежды вспыхнули с новой силой? Триумф технологии, соседствующий с ностальгией по архаике?

- Она была прекрасна. Я смог осознать ее немыслимую красоту только сейчас, утратив ее навсегда. Мне очень жаль, что моя машинная память хранит так мало культурных материалов. Может, если бы Империум ознакомился с ними, то смог бы переосмыслить свои ошибки… хотя кого я обманываю.

- И музыка у вас тоже была? – Алисия кивнула на гитару в руках Вертера.

- Разумеется. Я как раз собирался проверить, на что годится этот инструмент.

- Он принадлежал Тобиасу. Ну, тому, кто был до тебя.

- Думаю, он бы не обиделся. Инструмент живет только тогда, когда звучит, - Вертер горько усмехнулся. – Слушай внимательно, дитя Империума. Вот голос Старой Земли.

Он прокашлялся, в последний раз подправил настройку и положил пальцы на струны. Песня, что звала его сейчас, была очень старой, почти двухсотлетней давности, но зацепила его тем, что была посвящена существам, очень похожим на него самого.

- Two fates intertwide sorrow in a memories…

«Но где ты, вторая судьба, что переплетена с моей?! Покажись, помоги мне! Я не справлюсь один с этим ужасом!»

- Rooted, realigned, not cold comfort here for me…

«Здесь так холодно. Мое тело не чувствует этого, но душа уже замерзла».

Он продолжал играть, он парил в своей песне. Ему было безразлично, что рядом сидит Алисия, не понимающая ни слова. Эта песня нужна была ему, это была тончайшая ниточка, которой неведомая сила словно пыталась вытянуть его из ада. И он знал, что пусть ниточка и тонка, но она выдержит всех, кто попытается спастись вместе с ним.

- And if I don’t have heart, then what is broken? Bonds of time, they come apart. We’ve been awoken at the end.

«Проблема в том, что у меня все еще есть сердце. Слишком живое. Слишком слабое. И я чувствую, что однажды его придется вырвать из груди».

- And if I don’t have a heart, then why keep hoping? We were blinded from the start, forever frozen, my friend…

«И правда, на что я все еще надеюсь? На чудо, наверное. Больше не на что… Хех. Совсем, как инквизитор Тор».

Вертер замолчал и прижал струны рукой.

Алисия тоже не издавала ни звука, только глядела в пустоту.

- Переход в варп назначен на завтра, на десять часов по бортовому времени, - сказала она необычно тихо. – Мы отправляемся на самую границу обитаемого космоса. Наш пункт назначения – мир, населенный ксенорасой эльдар.

- Эльдар так эльдар, - Вертеру это название не говорило ничего. – Надеюсь, там найдется что-нибудь, что можно убить.

ПРИМЕЧАНИЕ:

(1)– Эх, Геллер. Знал бы ты, до чего доведет твоя работа… (пол.)

«Таласа Прайм», архивариум

Время в варпе тянулось однообразно-утомительно и до утомительного однообразно. На борту корабля смена дня и ночи определялась только сигналом по системе оповещения и приглушением света, а отличить один день от другого и вовсе не представлялось возможным. Как и прежде, с развлечениями было туго, но после сумасшедших трех недель на Рисле Квартус Вертеру в чем-то даже нравилась такая размеренность. Во всяком случае, он точно знал, сколько времени у него на сон, и что никто не вытащит его из архивариума на очередной штурм.

В архивариуме Вертер стал проводить еще больше времени, чем прежде. С летописями было давно покончено, и теперь он жадно поглощал всю информацию, для которой хватало допуска и знания низкого готика, от материалов по различным ксеноугрозам и пособий по следственной работе до экономических сводок сектора. Врага следовало знать в лицо.

Варез Торрент с его постоянным присутствием, похоже, окончательно смирился, и временами даже соглашался поддержать продолжительный разговор. Вертер в свою очередь находил общество старика-архивиста наименее раздражающим из всех имеющихся вариантов, и радовался, что кого-то можно трясти на счет многочисленных недомолвок и нестыковок в материалах. Вот как сейчас.

– В этом справочнике дыр больше, чем в моем белье! – Вертер с притворным гневом потряс увесистым томиком. – Данные по эльдар скудны, разрозненны и местами противоречат друг другу и здравому смыслу. Отсутствует упорядоченность. Сложно иногда понять, что из написанного правда, а что – больные фантазии очередного переписчика.

- Я вас попрошу, аколит Вертер! – возразил Варез. – В моем архиве только точнейшая информация! И не надо так размахивать книгой, можно повредить переплет.

- Если все так точно, то почему в этой книге написано, что эльдар – дряхлая раса, находящаяся на грани уничтожения?

- Потому что они и находятся на грани уничтожения, - удивился Варез. – Численность их популяции точно неизвестна, но по оценкам инквизитора Чевака, она не превышает нескольких миллиардов особей.

- Но они все равно представляют огромную угрозу для Империума. Может они малочисленны, но не дряхлы.

- Интересно. Откуда такой вывод?

- Оттуда, что первое упоминание об эльдар в прочитанных мною летописях датируется 749.М31. Если эльдар не были уничтожены в течение десяти тысяч лет – значит имели силы сопротивляться всей военной машине Империума. И здесь два варианта: либо армии Императора настолько слабы, что не могут раскатать несколько миллиардов ксеносов, либо ксеносы настолько сильны, что даже после глобального катаклизма, уничтожившего почти всю их расу, способны дать прикурить даже главной силе в галактике.