- Кажется, я начинаю понимать твою точку зрения, - кивнул Вертер. - Ты боишься изменений, потому что улучшение не гарантировано, и в процессе ты рискуешь утратить и то, что имеешь. Но что можешь сказать по поводу изменений, что произошли с Империумом за время его существования?

- Боюсь, что ничего. Я адепт, мое дело - оперировать научными материями. А науки, которая бы изучала Империум, не существует, да и нет для нее места. Подвергать сомнению Империум - значит усомниться в Императоре. А сомнение в Императоре - наихудшая ересь из возможных, - Варез нахмурился. - Не делай такое лицо. Я изучал древнейшую историю и имею представление о непомерной гордыне людей Золотого Века. Для вас не было богов, кроме самих себя. Вы забавлялись с мирозданием и технологией на потеху своему любопытству и самолюбованию. Именно гордыня и сгубила древнюю империю, погрузила человечество в пучину анархии и изоляции, поставила весь наш род на грань гибели. И ты тоже не признаешь веры, ты раб своих взглядов, согласно которым все познаваемо, а человек всесилен и не имеет границ своих возможностей. Но это не так. Мы почитаем Бога-Императора, потому что он реален, потому что он и есть бог, восседающий на Золотом Троне Терры. Мы читаем молитвы и литании не потому, что думаем, будто они защитят нас от зла, а потому что они действительно защищают. И мы страшимся обитающих в варпе Губительных сил, чьих имен я не в силах произнести, не потому что невежественны, а потому что они существуют, и жаждут пожрать наши души.

- Вот с этого места поподробнее.

- Спроси Германа. Ему, как псайкеру, эта тема куда ближе. Я скажу вот что. Полное отсутствие волос на моем теле - след от прикосновения варпа. Касание это было слабым, но и этого хватило, чтобы изменить меня. Но я видел тех, кого Губительные силы исказили по своему капризу, и это зрелище было воистину ужасно. Я тебе завидую отчасти, ведь ты ступил за грань реальности и вернулся оттуда тем же, кем был.

- Я никогда об этом не просил. Лишь исполнял свой долг. Утешает лишь то, что, вероятно, моя жертва и привела в итоге к созданию технологии межзвездных перелетов.

- О, так тебе знакомы понятия долга и жертвы? Значит, все не так плохо. Чем раньше ты осознаешь свой долг перед Императором, тем лучше для тебя.

- Я видел того, кого ты зовешь Императором, нас разделяла вытянутая рука. Я говорил с ним как с первым среди равных. Если у меня и был перед ним какой-то долг, я все сполна выплатил в тот момент, когда он приказал включить ту проклятую машину, что отправила меня в варп.

- План Императора ведом лишь ему одному, - пожал плечами Варез. - Радуйся, что твоя роль в нем оказалась столь заметна.

- Он отнял у меня все! Родных, друзей, будущее! Даже мой собственный мир, - Вертер впервые повысил голос, даже подскочил со стула, но тут же сник. - Я сейчас торчу где-то на окраине галактики и не знаю, смогу ли когда-нибудь просто ступить на Терру. Там ведь наверняка все тысячу раз изменилось, я даже не смогу найти место, где стоял мой дом.

- Если взглянуть на это с научной точки зрения, то Великая Догма Постоянства гласит, что ничто не может исчезнуть бесследно. Если что-то исчезло, то что-то и явилось.

- У нас это называлось закон сохранения энергии. И что же, например?

- Возможность служить Ему, будучи агентом Инквизиции, по-твоему, недостаточна? Может, для изнеженного дитя Золотого Века это и трагедия, но аналогичную жертву ежедневно приносят миллионы, - Варез только развел руками. - Если ты получил достаточный ответ на свой изначальный вопрос, то лучше тебе впредь соблюдать тишину. Знания не любят громких слов.

- Ладно. Наверное, я рано начал возмущаться. Буду читать дальше. Благодарю за умную беседу.

Вертер отвесил едва заметный поклон и вернулся к книгам. Варез вернулся к работе. На своем веку он повидал немало разных людей, от чистых сердцем наивных идеалистов до насквозь черствых циников, от пылающих праведной яростью фанатиков до пропитанных порчей варпа еретиков. С кем-то судьба сводила его в одну команду, кто-то оказывался врагом. Так или иначе, читать людей смотритель научился не хуже иных инквизиторов или псайкеров, и Вертер не стал исключением. Человек, в этот момент старательно изучающий историю, был подобен чистому листу бумаги или пустому инфо-планшету. Варез попытался представить, какое будущее ждет нового аколита, и с удовлетворением отметил, что не в силах сделать ни малейшего прогноза.

У него не было ничего. Владислав Вертер не мог похвастаться могучей псайкерской силой - ведь в его время психический дар еще не открылся в человеческой расе. Он не обладал явными задатками лидера, не блистал сверхъестественным интеллектом, даже с учетом встроенного в его мозг миниатюрного когитатора. Он был в равной мере чужд и вере, и порче. Но было в нем что-то, что не облекалось в точные термины. Что-то, что выгнало людей Золотого Века с родной планеты и дало силу покорить галактику. Что-то такое, над утратой чего так часто сокрушался господин Тор.

Варез позволил безгубому рту чуть-чуть изогнуться в усмешке. Когда знаешь слишком много, толика загадки становится такой же сладкой, как отведанный девяносто лет назад малумианский фрукт.

И плевать, что потом живот прихватит.

На следующий день, гимназиум «Таласы Прайм»

Тренировочная зона, оборудованная на звездолете, по понятным причинам разнообразием не блистала. Она представляла собой обширный ангар, протяженностью около трехсот метров и двести метров в поперечнике, с пятнадцатиметровым потолком, внутренние стены которого покрывали толстые броневые плиты – во избежание разгерметизации при случайном выстреле не по мишени. В остальном же все до боли напоминало аналогичные постройки на Тер… то есть, на Земле. Разве что все зоны теснились рядом друг с другом. Здесь имелась проложенная по периметру беговая дорожка, засыпанная песком площадка для единоборств и одиночных упражнений, и полоса препятствий, больше похожая на помесь лабиринта со стрельбищем. Разумеется, стаб-оружие на тренировке полагалось заряжать специальными патронами с мягкими пулями и уменьшенной навеской пороха, а мощность энергетического – регулировать на самый минимум. К услугам тренирующихся имелись специально сконструированные сервиторы, пригодные и для рукопашных спаррингов, и в качестве мишеней для стрельбы. Было несколько сервочерепов, предназначенных для наблюдения за тренировками, которые фиксировали процесс своими камерами, чтобы последующий взгляд со стороны на собственные действия выявил недостатки, или разрешил спор о том, кто первым нанес решающий удар в спарринге.

За неделю, прошедшую с момента не слишком добровольного вступления в свиту инквизитора, Вертер так и не смог привыкнуть к виду лоботомированных и механизированных людей, каждый раз испытывая приступ дурноты. И когда тактический визор наводил фокус на одного из них, ему хотелось думать, что он избавляет этих несчастных созданий от страданий. Конечно, никакого избавления и в помине не было, перенастроенный на минимальную мощность и пробой хеллган едва царапал толстые керамитовые пластины. Ну, по крайней мере, это помогало целиться.

Тренировки же были нужны как воздух. Не для тела, конечно, но для мозга, которому требовалось усвоить новые тактики, разнообразные виды возможных противников, характеристики незнакомого оружия. И, чего греха таить, хоть немного выбраться от удушливого болота отчаяния и ужаса, что затягивало Вертера с каждым прошедшим днем и с каждым новым знакомством с реалиями сорок первого тысячелетия. Когда мир сжимался до лазерной винтовки в руках и учебного противника напротив, получалось не думать о масштабах падения, постигшего человеческую расу.

Из сухих строк летописей и оброненных фраз киборг постепенно складывал цельную картину. Рожденный в век, когда умение читать между строк прививалось чуть ли не с пеленок, ныне он наблюдал век, в котором невежество считалось почти добродетелью, а пытливый ум приравнивался к смертному греху. Вертер успел выяснить, что Джей родом с Катачана, чудовищно опасного мира, где смерть подстерегала на каждом шагу в десятке разных обличий… и который никто даже не пытался сделать лучше. Он слышал, что Алисия раньше служила арбитром, кем-то вроде следователя по особо важным делам, и что жила она в небольшом городе-улье, населением всего пятьдесят миллиардов человек. А таких ульев на планете были десятки.