– Завтра вернёмся. У меня дела в главном офисе, а Мэри хочет пройтись по магазинам.

– Я тоже хочу в Майами. – Я скривила губы. – Я во Флориде всё лето, но ничего не видела.

– Ну, сегодня ты учишься. – Он покачал головой, взглянув на наручные часы. – Я спрошу у Мэри, не составит ли она тебе компанию в следующий уик-энд.

– Фу, – я еще больше сморщилась, – я не хочу с мамой.

– Но тебе ведь нужна компания. Ты же не можешь отправиться в большой город одна.

– А если я найду себе напарника, то вы отпустите меня?

– Поговорим, когда найдешь, – улыбнулся Оливер.

Хм, надо постараться.

Я выхожу из машины, заметив Жаклин Томсон, входящую в школу. Ускоряю шаг, чтобы догнать её. Открываю дверь и вижу большеглазую, сидящую на полу. Она поскользнулась и упала, что ли?

Я протягиваю ей руку. Она ошарашенно выпучила свои глаза.

– Ты типа очень неуклюжая, да?

Выражение её лица чётко говорит, что девушка не собирается опираться на мою руку, но и сама вставать тоже не пытается.

Так дело не пойдёт!

Я сама хватаю её за плечи и пытаюсь поднять. Ух, она не такая уж и легкая.

Жаки все-таки поднимается. Её джинсы в пыли. Я принимаюсь отряхивать мусор. Девушка вздрагивает, но не отходит.

– Я ведь даже не узнала твоего имени, – говорю я ей.

Конечно, я знала его. Но она должна была сама сказать – такие ведь правила знакомства?

– А это Жаки, – слышу я. – Местная потаскушка. И я бы на твоем месте не прикасалась к ней.

Вот сука! Больше всего ненавижу, когда лезут туда, куда их не просят. Я делаю вдох и выдох, чтобы не сорваться и не начать кричать.

– Ну, я рада, что ты не на моем месте, – спокойно отзываюсь. – Позволь мне самой решать, к кому прикасаться, а к кому нет.

Жаки удивленно замерла. Мегера тоже не ожидала такого поворота.

– Ты – новенькая, поэтому, наверно, еще не разобралась в правилах нашей школы.

Да плевать я хотела на правила этого дурдома, если здесь абсолютно нормально травить девушку только за то, что она переспала с козлиной!

Признаться, я думала об этом полночи. Кто поставил Жаки эту печать? И на ум каждый раз приходило только два имени: Маркус или Николас.

Кто их них?

Я не хотела верить в то, что это Маркус. Хотя его отношение ко мне и оставляло желать намного лучшего, но все-таки он спал со мной вот уже несколько недель и не кричал об этом во всеуслышание.

Наоборот. Наша связь держалась в строжайшем секрете, словно мы занимались чем-то противозаконным. Хотя, согласна, такой секс должен быть запрещён законодательством, как способ манипулирования.

– Я знаю правила всех школ, – мотаю головой. – Учиться, учиться, еще раз учиться. Всё остальное меня не волнует. А ты, силиконовая королева, занимайся своими делами.

Я подбадривающе улыбаюсь Жаки. Та стоит бледная, как смерть.

– Да как ты смеешь? – завопила стревозина. – Ты еще пожалеешь об этом!

Она пытается меня запугать?

Видимо, плохо старается: мне нисколечко не страшно. Такие сучки меня не пугают. Я сама могу быть стервой, если надо.

Я изображаю рукой пистолет и направляю его на эту барышню со скверным характером. Та открывает рот – ну на, вылитая лягушка.

– Буду с нетерпением ждать, – усмехаюсь я, затем перехожу на родной язык. Я понимаю, что так она меня не поймёт, но в этом-то и суть. Пусть ломает голову над тем, что же я такого ей сказала. – Детка, закрой рот, а то муха залетит.

Я хватаю Жаки за руку, попутно спрашиваю, какой у нее урок. Химия, как и у меня.

Мы садимся за ту же парту, где я сидела в одиночестве. Оказывается, раньше это было место Жаки – совпадение? Не думаю.

Она все время смотрит на меня как на гуманоида, честное слово.

Я сделала что-то из ряда вон выходящее? Ну, возможно, поставила на место одну выскочку, но на этом ведь все.

– Тебе лучше пересесть, – говорит она.

– Да, да, это мы уже проходили. Печать позора – это та еще фигня.

Но меня она не пугает. Совсем. Больше всего в этой жизни я боюсь одиночества. Что я и пытаюсь объяснить Жаки. В её глазах блестят слёзы, которыми она старается прикрыть боль, щемящую сердце. Мне становится жаль эту девушку. Она через многое прошла – это видно.

Я смотрю на неё и задаю себе лишь один вопрос, который решает всё.

Смогу ли я ей помочь?

– Ты не должна больше быть одна, – прошептала я.

Человек не должен сам со всем справляться. Это просто невозможно. Когда ты одна, то твои проблемы кажутся неразрешимыми. Но кто-то другой может пролить немного света на твои темные будни.

В глазах Жаки я вижу надежду. За неё, видимо, никто никогда не заступался. И сейчас она пытается понять, чего от меня можно ожидать.

POV Яна

Бернард Шоу однажды сказал: «Одиночество – великая вещь, но не тогда, когда ты один».

Когда я впервые услышала это высказывание, то подумала, что это просто философская байка. Но сейчас, глядя на соседку по парте, слова приобретают смысл.

В одно время я хотела, чтобы меня как можно чаще оставляли одну. В одиночестве я могла почитать, потанцевать. Движения получались лучше, когда я была наедине с музыкой и своим телом. Но оставшись совсем одна, я поняла, что близкие люди обязательно должны быть в наших жизнях.

Одиночество – это хорошо, но только на небольшой срок, и зная, что в итоге ты не одна.

Жаклин Томсон – пример тотального одиночества и страха, что оно порождает. Она все делает с опаской. Даже по сторонам смотрит, как трусливый зайчик. Её плечи вечно опущены, на голове капюшон.

Для чего он ей? Я видела её волосы. Шикарнее некуда. Но она скрывается, подобно мышке, прячущейся в норке.

Я не могу остаться в стороне и просто наблюдать. Это не в моих правилах.

Конечно, я не идеальна и натворила кучу всякой херни. Но я никогда не была подлой по отношению к другим людям: я никого не предавала и не унижала.

А это сучка, преследующая Жаки, еще поплатится за все, уж я-то об этом позабочусь!

Сегодня понедельник. Маркус обычно звал меня после выходных. На химии он всегда сидит в первых рядах. Весь урок я смотрела ему в спину, гадая, позовет или нет. Вздыхаю, услышав звонок. Даже если парень почувствовал мой интерес, то виду не подал.

Каким-то образом мне удалось уговорить Жаки поесть на природе. Всегда мечтала сделать это как в американских фильмах о подростках. И я по-прежнему отказываюсь употреблять эту псевдо еду в столовой, поэтому, оказавшись попой на траве, достаю из рюкзака две бутылки лимонада и пару бутербродов.

– Марк или Ник? – наконец задаю этот вопрос.

Жаки замирает – это её защитный механизм.

– Николас, – выдыхает она, спустя пару минут. Я тоже избавляюсь от застывшего в лёгких воздуха.

Не Маркус. Слава богу.

– Так, значит, Маркус, – произносит Жаки, понимающе нахмурившись.

Теперь моя очередь удивляться её проницательности.

– Я же не слепая, – хмыкает она.

А девочка очень внимательна и умна. Не то чтобы я в этом сомневалась…

– Да, Маркус, – глупо это отрицать.

– Давно?

– Месяц.

Односложный разговор и явно не из приятных. Но, казалось, мы друг друга поняли, поэтому перешли на другие темы.

Оказалось, что у нас совпадают почти все предметы, кроме тех, что Оливер посоветовал мне не брать: история и английская литература.

Уроки прошли незаметно, несмотря на то, что я каждую перемену ждала действий своего тайного приятеля.

Но Маркус так и не подошёл ко мне. Я старалась отогнать мысли о нем как можно дальше, хотя они каждый раз возвращались – вот упёртые!

Последний урок закончился, мы с Жаки выходим на парковку.

– Ты на машине? – спрашиваю я её.

– Нет.

– Тогда пошли. Я тебя подвезу.

О, Жаки понравилась моя машинка. Я тоже от неё без ума. Такая классная.

Мы подъезжаем к дому Томсонов. Оказывается, мы ещё и соседи.