Я вошла в дом.

Ого, офигеть не встать!

Много света и воздуха.

Везде только светлые тона: белый, молочный, светло-мятный. Хотя на второй этаж вела винтовая лестница из тёмного дерева.

Первый этаж усеян панорамными окнами с видом на океан. Я подошла к одному из них. От вида на бирюзовую воду, на волны, омывающие золотистый песок, на пальмы, растущие по бокам, захватило дух.

– Я точно в раю, – вслух выдала я, широко улыбнувшись.

Возможно, мне здесь даже очень понравится. Я быстро забежала на второй этаж. Нашла нужную комнату, открыла дверь и чуть не грохнулась в обморок.

– Обалдеть!

Просторная светлая, я бы даже сказала, белая комната.

В моей комнате также расположилось огромное панорамное окно, что меня очень обрадовало.

У боковой стены стояла широкая белая кровать с балдахином. Напротив неё еще одно окно, небольшое, возле которого примостился письменный стол с ноутбуком.

Справа и слева от входной двери еще две двери. Я открыла одну. Беловато-розоватая ванная. Другая вела в гардеробную. Причем, уже полностью забитую различной одеждой, аккуратно развешенную на вешалках: платья, юбки, брюки, футболки, майки, топы, купальники, нижнее бельё. Всё, что душе угодно.

– Здесь пока очень мало всего. Я не успела много купить. Но мы можем вместе сходить и купить всё, что тебе понравится.

Мама вошла в гардеробную. Я в шоке переводила взгляд с неё на вещи.

– Ты шутишь, да? Мне этих вещей хватит до конца жизни!

– Не говори глупостей. – Она махнула рукой, подошла к стеллажу с вечерними платьями. – Надеюсь, что я правильно выбрала размер. Здесь постоянно устраивают вечеринки, приемы и ужины. Вечерние платья – обязательный атрибут. Я бы хотела, чтобы ты их все примерила, но…

– Но я не собираюсь этого делать. – Я развернулась и вернулась в комнату.

– Как там папа? – Мама последовала за мной.

– Как будто ему двадцать лет, и он курица-наседка.

Мама рассмеялась.

– У Леры скоро роды?

– Еще два месяца будет ходить пузом вперед. – Сажусь на кровать. – Она все время ноет, что у неё болит спина, ноги, голова. Такая ходячая боль. А папа крутится возле её ног, как собачка. Смотреть противно.

– Рада, что он нашел свою любовь, – улыбнулась мама.

– Ага, любовь, – я закатила глаза.

– Обед будет через двадцать минут, – мама направилась к выходу, – можешь пока принять душ, переодеться, и спускайся.

– Хорошо, – выдыхаю, заваливаясь на постель.

Мои мышцы ныли. Еще бы. Двенадцать часов в самолете. Мама настаивала на билете бизнес класса, но папа всё же купил обычный, сказав, что они закончились. Верится с трудом. Скорее всего, Лерочка решила, что это слишком дорого для меня. У них же скоро будет ребенок, на которого, по её же словам, придется много тратить.

Я поднялась, сделала пару приседаний, затем мои ноги стали разъезжаться в поперечный шпагат. Я чувствовала, как мышцы растягиваются, и наслаждалась этим.

Растяжка у меня была что надо. Как говорится, опыт не пропьешь. Я, сидя на шпагате, могла спокойно вытянуть туловище вперед и коснуться пола лицом. Гибкость, пластика и осанка выработались еще с детства. Хотя гены тоже сыграли свою роль.

Я приняла душ, наслаждаясь массажными струями, что били со всех сторон. Быстро расчесала свои длинные волосы, чувствуя аромат мяты, оставшийся от шампуня. Затем выбрала из огромного количества вещей белое нижнее белье, светлую майку и джинсовые шорты.

Я спустилась вниз как раз вовремя. Мама и Оливер уже ждали меня, сидя за обеденным столом.

На обед были морепродукты: жареные гребешки, креветки, устрицы.

Устрицы? Серьезно?

Господи, я обожаю морепродукты. Уверена, мама это откуда-то узнала, поэтому и встретили они меня именно такой едой.

– Как тебе твоя комната? – спросил Оливер.

– Очень красивая, – честно призналась я.

– Мэри очень долго пыталась выбрать то, что тебе больше бы понравилось. Она перепробовала кучу вариантов.

– Правда? – Я натянуто улыбнулась.

– Вот, – Оливер протянул мне маленькую коробочку, – это твоя сим-карта.

– Честно говоря, – я закусила губу, – м-м-м… У меня нет телефона.

– Как это? – Мама удивленно посмотрела на меня.

Я потупилась. Впервые за два дня мне стало стыдно за свой поступок. Но тогда я действительно считала это хорошей идеей.

– Ну, – несмело начала я, – папа, возможно, говорил, что я немного импульсивна?

– Яна, – мистер Палмер положил вилку на стол, – скажи прямо, что случилось.

– Если говорить коротко, то я разбила его о голову одного парня, – выпалила я на одном дыхании.

Мама и Оливер уставились на меня, абсолютно не моргая и молча.

Похоже, папа им ничего обо мне не рассказывал, учитывая, что они так отреагировали. Это же мое обычное поведение. Тем более что этот мудак точно заслужил.

– А если говорить не коротко? – Первым в себя пришел Оливер.

– Ну, он мой бывший парень. Мы встречались год. И…

– Продолжай, – Оливер чуть насторожился.

– Он мне изменил, – это все, что я хотела им рассказать.

И я не соврала.

– Ты за это разбила об его голову свой телефон? – Больше напоминало не вопрос, а словно Оливер, произнося, пытался осознать данный факт.

Конечно, звучит слишком громко. Я просто треснула его тем, что было под рукой. Так получилось, что это оказался телефон. Но только разбился он, упав на пол.

Мама охнула.

– А как голова того молодого человека?

– Да все с ним нормально. – Я отодвинула тарелку. – У него очень крепкий череп.

Какая жалость!

Я хотела расколоть его как орех. Но, увы-увы, у меня не получилось.

И нет, я не псих.

Просто его выходка стала последней каплей в том море неудач и напастей, что посыпались на мою голову. Меня больше задел не сам факт измены, а с кем именно он мне изменил.

С Лизой, в жопу её, Новиковой. Эта сучка на протяжении всей мой жизни дышала мне в затылок. И стоило мне раз оступиться, в прямом смысле этого слова, она тут как тут.

Ей досталось все принадлежавшее мне: и роль в театре, и место в команде на соревновании мирового уровня, и даже мой парень.

О парне я сожалела меньше всего.

Шурик, тот еще урод, Ковалев был моим парнем целый год. С ума сойти, я потратила на него столько времени. Я даже думала, что люблю его. А он не просто отказался от меня, еще и перекинулся на мою главную соперницу.

Я точно не помню, что он говорил мне в тот день. В ушах гудело. Ярость заполнила каждую клеточку моего тела. Лиза хихикала, Шурик щупал её за попу.

Меня затошнило. Я даже не успела толком подумать. Просто достала телефон с заднего кармана джинсов и зарядила ему по черепушке. Шурик заорал, из его рта посыпалось невообразимое обилие нецензурной брани.

Какой богатый у нас все-таки язык!

Лиза вскрикнула, затем запищала. Телефон отскочил от его головы, упал на кафель и разлетелся на мелкие детальки.

Я развернулась, гордо задрала голову и зашагала, будто по подиуму, стараясь не замечать, что в сердце что-то больно покалывает. Глаза заслезились, но я зажала язык зубами. Плакать из-за такого придурка – вот еще! Обойдется!

– Я надеюсь, что ты не собираешься вытворять здесь что-то подобное?

– Здесь же нет моего бывшего. Я здесь вообще никого не знаю. И я же не чокнутая, чтобы просто так накидываться на людей.

– Но ты же ударила…

– Он это заслужил!

Мистер Палмер говорил так спокойно. Я слышала, что он доктор. Но какой именно не знала. Может, он психолог. Надо бы уточнить. Я надеюсь, что не попала в психиатрический стационар на целый год.

– Ладно, – мама хлопнула в ладоши, – завтра поедем и купим тебе новый телефон. Все равно у тебя, наверно, была не последняя модель.

Она явно пыталась увести разговор в другое русло. Но Оливер все равно смотрел на меня задумчиво. Сто пудово, я ему не понравилась.

А чего он ожидал? Что появится такое распрекрасное солнышко? Меня же сюда отправили в ссылку, а не просто в гости к мамочке!