– А что дальше? Нету никакого «дальше». Все, что знала, то и рассказала. А, да, забыла! У наставника моего волна, которая впереди его идет, она… могучая. Другого слова не подобрать. Это не волна даже, а словно океанское цунами – накатывает и, когда приходит, накрывает с головой… сначала вроде бы накроет, а потом вознесет высоко в небо на своем гребне, как на спине взлетающего орла. Ну да, и зовут его тоже так – Эзир, что значит по-тувински орел. И дух-покровитель у него тоже орел.

– Дух-покровитель? – недоверчиво переспросил Глеб. – Как это?

– Да это неважно… – улыбнулась Ника. – Это мифология такая.

Они немного помолчали, вслушиваясь в нарастающий гул двигателя автомобиля.

Ужин не успел остыть – не прошло и десяти минут, как возле двери послышались легкие шаги, приглушенное покашливание, тоненько скрипнув, открылась дверь, и в избу вошел Аким и присел на табуретку, которую ему предусмотрительно освободила Ника. Казалось, что после долгой поездки, он должен был выглядеть усталым, однако он ни словом не обмолвился о своей усталости.

Спустя некоторое время пришел Эйтор. Все одновременно повернулись к нему и отметили для себя, что выражение его лица было необычным. Несколько секунд паузы – и Ника первой спросила:

– Эйтор, а ты что это такой…?

– Какой? – немного помедлив и словно удивившись вопросу, спросил тот.

– Ну вот такой – какой-то загадочный… Или испуганный? – присмотревшись, уточнила она. – Кто это тебя напугал? Или что?

Эйтор помолчал, собираясь с мыслями, потом вопросительно посмотрел на Акима. Тот сделал невинное лицо и пожал плечами. Художник отвернулся от него, поняв, что поддержки не получит, и надолго задумался. Он как будто решал, стоит ли рассказывать что-либо или же нет. А может, он просто подбирал нужные слова.

– Ну! Давай же! Рассказывай! – Ника требовательно потеребила его за рукав. – Нечего тут притворяться незнайкой. Если испугался чего-то – расскажи нам, облегчи душу, исповедуйся. В следующий раз не страшно будет.

– Да ладно тебе, Ника, – вступился за Эйтора Глеб. – Ты сначала накорми, напои, а потом выспрашивай.

– Ой, простите! Конечно же, давайте ужинать!

И смутившаяся Ника принялась раскладывать по тарелкам плов.

Через полчаса, когда все устроились на своих местах, Ника нетерпеливо сказала:

– Ну, давай, Эйтор. Расскажи, что там такое было.

Художник вздохнул и, глядя в сторону, сказал смущенно:

– Да что там, Ника… Даже не знаю, как и рассказывать-то…

– А как было, так и расскажи.

– Ну, в общем… были мы… поехали то есть… и, так сказать… ну не знаю… как хотите, так и понимайте. В общем, черти за нами гонялись. Как-то так.

– Кто-о-о? – Ника от удивления уронила на пол чайную ложку, которой за секунду до этого размешивала сахар в своей кружке с чаем. – Ты не заболел? Какие еще черти?!

– Ну, может, и не черти… такие существа… там, в тайге... Живые. Но это не главное, нет… это не самое главное…

– А что главное? – с любопытством спросила Ника.

– Что главное?... Не знаю… Видите ли… Бог, он же рисует… Потому и мир крепко держится… – Эйтор примолк, подбирая слова. – Он же, как бы это сказать...

Он замолчал, а Аким положил руку ему на плечо и произнес негромко:

– Эй, парень, ты это… Не нужно тебе пока подробности рассказывать. Потом. Когда-нибудь. Или еще позже. Эта история пока касается только тебя, и она будет иметь продолжение. Да она и сама является частью другой истории. Аксентий же тебе все объяснил.

Эйтор слушал очень внимательно и после слов Акима согласно закивал головой:

– Да, да, я все понял.

Он повернулся к Нике и Глебу:

– Я обязательно вам все расскажу. Это вовсе не секрет. Но я должен хорошенько поразмыслить. Я должен… ну, должен все это переварить, что ли…

– Да конечно, Эйтор, все нормально, мы на тебя не держим никакой обиды! – Ника легонько толкнула его в плечо. – Мы подождем сколько нужно.

– И еще. В общем… – Эйтор помялся немного и выпалил: – В общем, я должен буду уехать завтра.

– Как уехать? – воскликнула Ника. – Куда? Мы же только недавно приехали.

– Да, Ника. – Эйтор был тверд. – Я обязан ехать. К ней.

– К Юми?! – воскликнул Глеб.

– Да. Я кое-что понял, Глеб. Немного времени прошло, но мне этого времени хватило. Я должен быть с ней рядом. Сейчас. Сейчас и всегда.

Вид художника был очень решительный, было видно, что он принял твердое решение. И никто не посмел это решение подвергнуть даже малейшему сомнению.

– Конечно, Эйтор, дорогой, – Ника положила руку ему на плечо. – Если ты чувствуешь, то, конечно, должен ехать.

– А вы собирайтесь, мы сейчас с вами поедем.

Слова Акима застигли Глеба и Нику врасплох.

– Куда поедем?! – спросил Глеб.

– Да, куда это мы поедем? – воскликнула Ника. – Ночь на дворе, спать уже пора.

– Ничего, потом выспитесь, – Аким улыбнулся, поднял с пола свой небольшой рюкзак и протянул Глебу. – Вот, давай, положи-ка сюда продукты на всех на неделю.

– На сколько-о-о, на неделю?! – одновременно воскликнули Глеб с Никой.

Аким молча кивнул и вышел из избы. Через секунду дверь снова открылась и он, заглянув внутрь, сказал:

– Выезжаем через десять минут. Жду в машине. Тун ждать не хочет. Да, – добавил он, обращаясь к Глебу, – и гитару свою возьми. Он сказал взять обязательно. Без нее там тебе делать нечего.

И вышел.

Слово «выезжаем» подействовало на них обоих магическим образом. Они вдруг поняли, что это не шутка. Что надо быстро собираться, и не просто быстро, а – молниеносно! Они бросились лихорадочно складывать в рюкзак провизию – банки с тушенкой, несколько буханок хлеба, две больших пачки черного чая, упаковку с кусковым сахаром, котелки и тарелки, несколько бутылок водки и сигареты в блоках. За пять минут все было собрано, и Глеб, закинув рюкзак на плечо и схватив чехол с гитарой, помчался к выходу.

– Постой! – окликнул его Эйтор. – А свои-то вещи чего не взял?

Глеб, чертыхнувшись, вернулся и принялся с быстротой молнии забрасывать в свой рюкзак вещи, которые, как ему в тот момент казалось, могли понадобиться в поездке. Железные кружка и ложка, тонкий спальный мешок и высокие горные ботинки французской фирмы, солнечные очки и две пары запасных носков, плащ-дождевик и синяя флисовая куртка, огромный охотничий нож в кожаных ножнах. Сверху он бросил умывальные принадлежности. Большие наручные часы с кварцевым стеклом и пластиковым ремешком он нацепил на запястье левой руки. Мельком поглядев на них, он отметил время и ужаснулся – отведенные им десять минут уже закончились!

Как пробка они выскочили из двери и стремглав помчались к машине, боясь опоздать. «Уазик» стоял в полусотне метров от избы. Тяжелый рюкзак бил Глебу по спине, но он не обращал на это внимания и не сводил глаз с автомобиля. Через лобовое стекло он видел силуэт Акима, сидевшего на водительском месте. Глеб видел огонек зажженной сигареты, слышал, что двигатель уже заведен и очень беспокоился, что «уазик» вот-вот тронется и уедет без него.

Промчавшись перед капотом машины, он распахнул заднюю дверь и рывком перебросил через сиденье свой рюкзак и гитару, потом помог Нике снять с плеч другой рюкзак и тоже закинул его в машину. Они поспешно влезли внутрь, цепляясь за спинки сидений дрожащими от напряжения руками. Захлопнув дверь, Глеб, довольный, что успел собраться за десять минут, радостно сказал Акиму, которого не было видно из-за высокой спинки водительского кресла:

– Ну все! Все готово. Можно уже ехать.

Ответом было молчание.

Ника повторила громче:

– Все, Аким, можно уже ехать, мы уже уселись!

Ответа не последовало. Глеб решил, что их проводник заснул от усталости, и наклонился вперед, чтобы похлопать его по плечу и разбудить. Но увидел, что за рулем никого нет!

Он еще несколько недоуменно смотрел на пустое сиденье, не зная, что и думать. «Видимо, мне померещилось», повторял Глеб, успокаивая сам себя. Он поглядел на Нику и пробормотал: