– Ты и правда не совсем последователен, Тагир… Ты забыл об идеях гуманизма и просвещения, об идеях равенства и братства…– подал голос Саян, по-прежнему стоявший у окна. – Но что же насчет Ариэля? Мы так увлеклись разговорами, что забыли о том, с чего начали.

– Ах, да, конечно, – вспомнил Тагир и снова открыл отложенную было книгу. – Так вот, Ариил, один из семидесяти двух ангелов-шеймгамфойрош, считается ангелом огня. – Он поднял голову от книги и внушительно сказал: – Ну вы же понимаете, что ангелов не существует… Э-э-э, ты уж извини, Ника, я тебя очень люблю и уважаю, но я уверен, что твои рассказы о крылатых людях, которых ты якобы время от времени видишь, не более чем фантазия. Она у тебя очень и очень богатая. Почти как у Эммануила Сведенборга, хоть и жил он почти триста лет назад. Он ведь тоже утверждал, что ангелы ничем по виду от людей не отличаются, а люди после смерти отправляются в такие места, где их бытие почти ничем не отличается от земного.

Ника показала ему язык и отвернулась, чтобы скрыть обиду, а Тагир продолжил:

– Так вот, Ариэль упоминается в книге Ездры и в книге «Ключ Соломона». В известной книге Томаса Хейворда «Иерархия святых ангелов» он назван Великим Господом Земли. Что, вообще-то, уже само по себе странно. Хотя… если учитывать то, что Ариэль является одним из божественных имен, в этом титуле есть какой-то смысл. Ведь, скажем, упоминание Ариэля в книге Ездры вовсе не имеет отношения к классической ангелологии. Это имя упоминается в ряду других и явно относится к человеку, одному из многих. «…И послал я позвать Елиезера, Ариэла, Шемаию, и Элнафана…».

– Тагир, послушай-ка, – вдруг вспомнил Глеб, – тот… тот человек с серыми крыльями. Он еще как-то назвал Арье, как-то сложно… я не запомнил. Какое-то слово, явно не русское. Лим… лам… ламитва… как-то так.

– Может быть, ламед-вав? – Тагир вопросительно посмотрел на Глеба.

Ника подскочила с места:

– Точно! Ламед-вав! Не произнести даже… Наверняка какое-то ругательство, – у Ники сами собой сжались кулаки. – Жалко, я его не успела стукнуть!

– Погоди, Ника, экая же ты воинственная! – Тагир предостерегающе поднял руку. – Не спеши – ламед-вав это вовсе не ругательство. Даже наоборот...

Он многозначительно посмотрел в потолок:

– Смысл этого слова я вполне понимаю, но лучше тебе сейчас прочитаю, чтоб все точно было... Сейчас, найду в справочнике, – Тагир уткнулся в книгу. – Э-э-э… ммм… ага, вот… Ламед-вав, а точнее «ламед-вав цаддиким», дословно означает «тридцать шесть праведников»…

Ника подпрыгнула от восторга:

– Ура-а-а! Вот это да!

– Да… Это минимальное число живущих одновременно на Земле праведников, которым мир обязан своим существованием. И эти праведники, они вовсе не обязательно являются знаменитыми. Это, скорее, скрытые святые, люди, по внешнему облику и образу жизни ничем не отличающиеся от окружающих. Величие их не в учености, а в благих деяниях. Окружающие не подозревают об их святости, свои благодеяния они творят тайно, и лишь в момент грозящей опасности проявляют скрытые в них силы, а затем таинственно исчезают. Со смертью одного из ламед-вав цаддиким роль скрытого праведника переходит к другому человеку.

Тагир удивленно пробормотал:

– Ну и фантазии же… Хотя, Ника, если признаться, у многих народов есть такие легенды. Чего стоят хотя бы истории о просветленных буддийских монахах, которые живут в миру как обычные люди и время от времени помогают людям решать их проблемы.

– Почему – только буддийских? И христианских тоже, – поправил Тагира Саян. – Я слышал, есть и такие, тайные монахи, они, как и мы, живут в миру.

– И христианские есть, и индуистские. Помнишь, Саян, Мирча Элиаде упоминал их в своем фундаментальном труде «История веры и религиозных идей».

– Да, верно! Я вспомнил! – воскликнул Саян. – У них есть общее название – тиртханкары, «делатели переправы» или «создатели брода» в буквальном переводе, а иначе говоря, первопроходцы, провозвестники спасения.

Тагир покивал головой:

– Да, верно… пожалуй, по общему смыслу этот термин соответствует индуистскому «аватара» и буддистскому «бодхисаттва»…

– Говорят, первым из тиртханкар считается так называемый древнейший основоположник Ришабха, или Адишвара. Сначала он был принцем, а потом стал аскетом, жившим в неимоверно глубокой древности, миллиарды лет назад, и достигший нирваны на горе Кайлас.

Тагир скептически покачал головой:

– Да уж… миллиарды лет… ну-ну... «Делатели переправы», Ника, в данном случае означает, что это люди, которые создают другим некую духовную переправу через бурный поток жизни, показывают путь к освобождению. Иногда они даже принимали в быту имена, связанные с понятием «переправа» – как намек тем, кто ищет путь. Конечно же, во всех языках эти имена разные…

– Сложно понять, – Ника развела руками, – но это очень интересно!

– А кстати, как звали того японца, который рассказывал вам про котодама? – обратился Тагир к Глебу.

– Его звали Оониси-сан.

– Оониси? Да, это одна из распространенных в Японии фамилий… По ней трудно что-то сказать.

– Хотя, постойте! – Глеб встрепенулся. – Я вспомнил еще кое-что! Тот молодой переводчик, Итиро, он назвал Оониси-сан еще как-то по-другому… Эх, как же он его назвал-то? Ва… Ват… Ватаси? Нет, не так… Ватари? О! Точно! Ватари-сэнсэй! Он назвал его Ватари.

– Ватари? – Тагир повернулся к своему книжному шкафу, который, наверное, был вместилищем всей мудрости человечества. – Сейчас посмотрим в словаре. Так. Ватари… Ватари это, друзья мои, означает не что иное, как именно переправу.

– Ух ты! Ватари это переправа! – глаза Ники засияли так, что Глеб не мог отвести глаз от ее лица. – Ну скажите, разве это может быть совпадением?! Он тоже, тоже один из тиртханкар! И он направил тебя, Глеб, а потом и меня по пути поиска живого слова!

Некоторое время все молчали, потом Саян снова заговорил:

– Основоположники Махаяны, то есть Великой колесницы или Бодхисаттваяны, ветви северного буддизма, говорят, что есть люди, которых называют шравака, пратьекабудда и бодхисаттва. Шравака, буквально «ученик», следует учению Будды и, в конечном счете, достигает нирваны. Пратьекабудда, или индивидуальный Будда, самостоятельно уходит в нирвану, но он неспособен открыть истину другим, как это делает истинно просветленный будда.

– А бодхисаттва это кто? – спросил Глеб с любопытством.

– Бодхисаттва это такой человек, который развил свое сознание до такой степени, что способен достичь нирваны, но намеренно отказывается от нее ради блага других. Я так понимаю, Ника и Глеб, что по какой-то причине вы встретились в Иерусалиме с одним из бодхисаттв… Или – с одним из тиртханкар? Я не понимаю... Тагир, а ты что думаешь?

– Для начала нужно провести научное исследование, – Тагир воодушевился, – было бы неплохо сначала мне встретиться с Ариэлем, чтобы узнать его мысли и идеи по различным вопросам. Я составлю примерный опросник… хотя нет, возьму за основу уже готовый… Потом я встречусь с Оониси-сан и предложу ему тот же самый набор вопросов. А ты, Саян, в Туве встретишься с учителем Ники. Сравнив и проанализировав их ответы, мы сможем понять, насколько их взгляды на мироздание и происходящие в мире процессы сходятся. А где они, так сказать, друг с другом не согласны…

Тагир потер руки в предвкушении интересного исследования.

– А потом… потом хорошо было бы провести несколько психологических и адаптационных тестов в лаборатории… Потом мы все это обобщим и увидим…

– Тагир, – Глеб поднял руку. – Это невозможно, ты же понимаешь… ты что, надеешься с помощью опроса идентифицировать бодхисаттв?

– Да? – пробормотал Тагир, – Ты так полагаешь, что это не пройдет?... Жаль, жаль…

– Да, Тагир, это невозможно, – решительно сказала Ника. – Ну как ты себе это представляешь?! Хотя, если представится возможность, я вас обязательно познакомлю. А сейчас нам пора идти.

В маленькой, ярко освещенной прихожей, подавая Нике ее сумку с этюдами и набросками, Тагир сказал: