Думаю, что немаловажной частью благочиния должно быть также взаимообщение между священнослужителями и приходами, то есть такое межприходское общение. Потому что когда приход, как говорится, варится в собственном соку и другого священника не видит, то начинает быть чем-то самозамкнутым. Так не должно быть. И священник, если он служит только у себя на приходе, привык к своему хору, к своей службе, у него тоже начинает сужаться коридор восприятия. А когда он начинает общаться с другими священнослужителями, участвует в общецерковных мероприятиях, встает в огромный ряд священнослужителей, епископата, представителей других Поместных Церквей, то у него возникает несколько иное, более обширное и глубокое восприятие самой Церкви. Мне кажется, что это очень важно.
Относительно моего общения с прихожанами могу сказать следующее. Я всегда охотно встречаюсь с людьми. В свою очередь, и у них есть возможность обратиться ко мне. Обычно прихожанин должен обратиться со своим вопросом через настоятеля, и тот проинформирует меня, что есть такой-то вопрос. Я говорю: «Дайте мой номер телефона, и я этот вопрос решу». Я ни в коем случае не закрыт для общения: все телефоны, электронная почта выставлены на сайте, мой телефон включен круглосуточно.
Итак, если попытаться подытожить сегодняшние задачи благочиния, то это, понятно, общий контроль приходов, донесение до настоятелей и ответственных лиц на приходе решений священноначалия и, соответственно, отслеживание их своевременного исполнения, межприходское общение, строительство новых храмов, контроль за организацией богослужебной жизни на приходе, внебогослужебных мероприятий и приходской деятельности.
Сегодня можно констатировать, что все направления приходской деятельности в благочинии находятся в состоянии формирования. И помощь нам оказывают соответствующие отделы РПЦ и Московской епархии; также в Совет викариатства входят ответственные по различным направлениям деятельности от благочиний; наконец, у каждого благочинного есть помощники из священнослужителей.
Понятно, что, к примеру, на таких приходах, как Былово или Варварино, невозможно вести все направления деятельности. У нас, например, в Былово большие проблемы с молодежью. Это такой сектор, к которому мы никак не можем приступить, потому что дети с родителями – да, родители – это уже состоявшиеся люди, у которых, как правило, есть машина, определенный порядок в жизни, а вот молодежь… ее здесь просто нет. Словом, какая деятельность определенному приходу более предпочтительна, это тоже благочиние должно каким-то образом координировать, четко понимая возможности того или иного прихода.
Из уст Святейшего Патриарха мы не раз слышали, что для прихода возможен выбор какого-то определенного направления деятельности и полноценное участие в нем, нежели какое-то распыление. Этот момент тоже очень важный, поскольку на самом деле разница между Москвой и присоединенной к ней новой территорией очень большая – в уровне жизни, в расстояниях (у нас, например, есть приход в Васюнино, на границе с Калужской областью, – представьте только, сколько священнику нужно времени, чтобы добраться до Москвы и потом вернуться обратно, не говоря уже о том, чтобы взять своих прихожан и куда-то их отвезти).
Возможности участия наших приходских священников в общецерковных мероприятиях – в рамках благочиния, викариатства, в рамках всей епархии города Москвы – намного возросли в новых условиях. Я говорю им: «Это великая радость, великое счастье! Одно дело – вы сидите тут у себя, другое – приехали в храм Христа Спасителя, вас там ждут, вы облачились, вышли, соборно помолились…» Это же действительно значимо. Или Успенский собор Московского Кремля, служба со Святейшим Патриархом. Наши священники (это так по всей Московской городской епархии) несут вахту, служа молебен в часовне Иверской иконы Божьей Матери на Красной Площади, говорят проповеди в Богоявленском соборе в Елохове, участвуют в мероприятиях, когда в Москву привозят святыни… Это конкретное и, как мне кажется, весьма полезное привлечение. Все-таки каждый человек, а наипаче священнослужитель, должен постоянно находиться в тонусе. Сказано же: бодрствуйте!
Мы считаем, что важны и общие для всего благочиния мероприятия. Пока они в процессе становления, например Троицкие гуляния. Когда я был еще только настоятелем, мы пытались организовать сотрудничество с местными культурными организациями. У нас было два достаточно крупных миссионерских проекта – это большой Пасхальный концерт, в который мы приглашали все творческие коллективы, находящиеся здесь, на территории, и как раз эти Троицкие гуляния, которые проходят в живописной деревне Раёво.
Когда я стал благочинным, мы решили придать этим мероприятиям иной, более высокий статус, тем более что сейчас, при присоединении к городу Москве, именно на эти два мероприятия обратили внимание. Хотим привлечь к ним действительно все благочиние. Сейчас Троицкие гуляния проходят так: вначале мы, конечно, молимся, затем выступают две воскресные школы, потом различные творческие коллективы с фольклорным уклоном, причем фольклор не всегда бывает со знаком плюс, за чем надо следить.
Нередко интересуются: как проходит обычный день благочинного? Что ж, дни бывают разные, потому что некоторые – богослужебные, и тогда я стараюсь все, что касается организационной работы, переносить. Понятно, такой день начинается со службы. Если к тому же воскресенье, то у нас сразу же после богослужения бывает воскресная школа, и я стараюсь обязательно вести там занятия. А по пятницам вечером веду здесь так называемые богословские курсы.
Есть дни, которые связаны с общецерковной жизнью, тогда я встаю рано утром и вместе с моим водителем (он приезжает, как правило, в 5 часов) отправляюсь в путь. Дел великое множество, и если они относятся к Москве, то занимают очень много времени. Стараюсь использовать любое освободившееся время с пользой – что-то читаю, просматриваю материалы, получаю или отсылаю по интернету кому-то письма – слава Богу, сейчас есть коммуникационные возможности работать с оперативной информацией.
Если я остаюсь здесь, в Былово, то постоянно с разными вопросами приезжают люди; со всеми надо переговорить, что-то обсудить. Либо это люди, участвующие непосредственно в приходской деятельности того или иного храма, либо те, кто занимается отчетностью. Иногда приходят с частными вопросами или просьбами, и в них тоже надо разбираться. Естественно, постоянно приезжают ко мне и священнослужители…
Устаю ли я в конце дня? Думаю, что усталость – это вообще норма, а если не устал, значит, ничего и не делал. Но и у благочинного бывает отпуск. Правда, есть несколько дней в году, которые обозначены Святейшим Патриархом на епархиальном собрании города Москвы, когда ни один священник в отпуске быть не должен. Это определенные дни общецерковной значимости: Пасха, Троица, Рождество… Поэтому если посмотреть в течение года, то свободных «коридорчиков» не так уж и много. Более того, священники одноштатных приходов идут в отпуск два раза, двумя блоками, с пропуском одного воскресного дня. У меня тоже два блока, по две недели отпуск. Как правило, я иду летом, после Троицы, потому что это более-менее спокойное время, и потом где-то перед Новым годом.
Отдельно хочу сказать несколько слов о матушке. Когда мы только поженились, она работала на таможне; потом, получив строительное образование, перешла в московский институт проектировщиком. И все эти 12 лет, что мы были женаты, она с понедельника по пятницу на работе, а суббота и воскресенье, как известно, – самые занятые для священника дни, так что мы виделись с ней лишь несколько часов по вечерам. Когда меня сюда перевели, стало понятно, что ездить ей отсюда невозможно – слишком много времени уходило на дорогу. И вот уже три года мы с ней вместе, можно сказать, постоянно. Сегодня на ней висит практически вся канцелярия, она верный мне помощник во всем.
Могу сказать, что я воспринимаю свое служение как одну единую большую сложность и необходимость ее постоянного преодоления. То есть сказать, что что-то просто решается, такого нет. Но, мне кажется, как любая административная деятельность, здесь очень важно понимать, что есть личностный фактор человеческих отношений, тем более – мы же все здесь братья и сестры во Христе, а есть такой момент, как дисциплинарный. Нельзя переводить дисциплинарный момент в область личную. Более того, любые взыскания, в том числе и дисциплинарного характера, следует прежде всего самому понимать не как какую-то кару, а как лекарство. Если человек получил травму, ему нужно лечиться. И цель – не куда-то за борт его выкинуть, а помочь ему излечиться с тем, чтобы он снова включился в эту деятельность. Потому что, конечно, из Церкви никто никогда, ни при каких обстоятельствах выгнан быть не может.
