— Тебе кажется… Конечно, я была дурой и ею осталась. Но больше не буду. В самом деле, сама не знаю, с чего мне пришло в голову, что, может быть, стоит хоть раз в жизни просто кому-то поверить.

Внезапно она отвернулась.

— Ты что, ждал, — бросила она, — что я упаду в твои объятия и скажу: дорогой мой, вот все мои планы, я не требую никаких гарантий, никаких заложниц, делай что хочешь?! Раладан, разве это я должна доказывать тебе свою преданность? Чего ты, собственно, хочешь? Тебя удивляет и беспокоит, что я смело раскрываю свои планы, и вместе с тем ты требуешь, чтобы я не обеспечивала себе никаких гарантий? Скажи, что тогда у тебя не было бы никаких подозрений. Ну скажи, а я над тобой посмеюсь! Скорее именно тогда ты не спал бы ночами, размышляя о том, какую я, собственно, веду игру. Разве не так?

Она снова посмотрела ему в лицо.

— И еще одно, — сказала она. — Ты все еще принимаешь меня за ту самую девушку, которую оставил в пещере, связанную и униженную… Я уже другая, Раладан. Неделю назад ты назвал по имени источник моей силы, но ничего больше. Я уже давно умею ей пользоваться. Мне незачем тебе лгать. Если бы я тебе не верила, я сказала бы: не верю. Сегодня я уже не дала бы себя связать.

Она холодно улыбнулась, забрала шлем и вышла.

Никогда прежде ему не приходилось командовать кораблем. Наблюдая за суетой матросов, смельчаков каких мало, он почувствовал, как сердце его переполняется радостью. До сих пор он даже не отдавал себе отчета в том, насколько ему хотелось иметь собственный корабль!

Собственный корабль.

— Раладан, — сказала она ему утром на прощание, — забудем о вчерашнем разговоре…

Она замолчала в неподдельном замешательстве.

— Можешь думать как хочешь, — наконец продолжила она. — Считай это подарком, или знаком верности, или… чем хочешь. «Сейла» — твоя. Я отдаю ее тебе вместе с командой; вот документ, из которого следует, что ты приобрел ее у купца Мелара. Команде заплачено за год вперед. Новые паруса уже должны быть на корабле, я сама выбрала для тебя знак.

— Зачем ты это делаешь? — спросил он, не в силах скрыть изумления.

Она посмотрела на него столь странным взглядом, что о его значении он предпочел бы не догадываться.

— Думай что хочешь, — с усилием повторила она.

Теперь он находился на борту собственного корабля. Собственного!

Ради всех Полос! За всю свою жизнь он ни разу не стоял на палубе корабля более прекрасного, чем этот! Он заглянул в каждый угол, побывал в носовом кубрике, в офицерских каютах, в трюме… Он пересыпал из руки в руку песок, служивший балластом, проверил состояние такелажа, взобрался на каждую из мачт, чтобы тут же снова оказаться под палубой. Там он обстучал и ощупал почти каждую балку или доску, все стойки, шпангоуты и кницы. Состояние палубы, бортов и причальных брусьев он проверил еще раньше. Доски палубы были выскоблены почти до белизны, на якорной цепи он не обнаружил даже следов ржавчины… От первого помощника, до сих пор временно исполнявшего функции капитана корабля, он узнал, что «Сейла», которая вообще была новым кораблем, осенью прошла ремонт, вернее, детальный осмотр с учетом всех мелочей. Около недели назад доставили запасы еды, тщательно проверили состояние солонины, муки, фасоли и сухарей. Раладан проверил все еще раз. Никаких замечаний!

О Шернь! Он никогда еще не видел лучше подготовленного к выходу в море корабля!

В капитанской каюте он нашел комплект карт; просматривая их, он обнаружил на нескольких из них нанесенные поправки, которые что-то говорили лишь одному человеку на свете — именно ему! Откуда она знала? От Лерены? Он не верил собственным глазам.

Она купила его! Купила себе лоцмана Раладана.

Капитана Раладана. Капитана!

Он усиленно убеждал себя, что это не что иное, как попросту ловушка. Тщательный расчет, имевший целью привязать его к ней. Что, она вдруг стала воплощением добродетели? Она хотела его подкупить, только и всего.

Но даже если так?

Однако он знал, что ей незачем было это делать. Все было так, как он сказал: она держала его за горло. Он вынужден был быть к ней лояльным. То, что она делала ему подарки, не имело никакого значения.

О, ради всех сил! Ведь то, что он ей сказал, было чистой правдой! Он хотел служить ей, оно того стоило. Среди ее планов он чувствовал себя словно рыба в воде.

А если?.. А если и она тоже? Почему, собственно, ей искренне не принять его помощь? Разве все и всегда должно быть обязательно неправдой или ложью? Воистину сама среда, в которой им обоим приходилось вращаться, полностью исключала столь преходящую и ненадежную вещь, как доверие… Но разве хотя бы раз невозможно было отступить от этого правила?

Он понял, что о подобном и думать нельзя. Нет. Отступить от подобного правила было невозможно. Он получил «Сейлу» с определенной целью — это ясно. Он пытался мысленно перевернуть ситуацию: мог ли он сделать подарок ей? Без всяких иных мыслей, кроме того, чтобы доставить ей удовольствие?

Конечно нет.

Он подумал о Ридарете, и снова его охватил гнев. Вот что могло быть причиной. Семена, видимо, считала, что в приступе ярости он, Раладан, может совершить нечто ею не предусмотренное, и хотела эту его ярость как-то сгладить.

Мысленно он вернулся к решению, о котором размышлял уже сотни раз, самому тяжелому решению в его жизни. Правильно ли он поступил, отдав Ридарету в руки Риолаты-Семены? Это была единственная возможность переломить ее недоверие — так он считал тогда и мнения своего не изменил. Но одной Шерни было известно, с какой болью он принял это решение. А теперь… Она отобрала ее. Что по сравнению с этим значила какая-то «Сейла»?

Но опять-таки в глубине души он понимал, что Семена, собственно, поступила честно. Так или иначе ему пришлось бы расстаться с Ридаретой, ведь он предполагал, что отправится в Дурной Край, сам того хотел… Она могла позволить ему увидеться с Ридаретой и лишь после его отплытия куда-нибудь ее отправить, ничего ему об этом не говоря.

В самом ли деле она не знала, где сейчас Ридарета?

Он в это верил. Верил, ибо в подобном поступке было больше смысла, чем могло бы показаться. Она и в самом деле застраховалась от любых непредвиденных действий с его стороны, ибо не было того, ради чего стоило бы действовать.

Он вышел из каюты на палубу. И вновь ощутил, что у него есть свой корабль…

Его раздирали противоречия, до такой степени, что он думал лишь об одном: как совместить благополучие Ридареты с искренней службой у ее дочери. Пока это было возможно. Но потом? Ему пришлось бы пытаться совместить несовместимое.

«Сейла» была готова к отплытию. Однако новый капитан не спешил отдавать приказ. Он пошел на нос, потом на корму. Потом на середину корабля. Матросы видели, как он погладил рукой грот-мачту и тут же огляделся по сторонам, словно проверяя, не заметил ли этого кто-нибудь…

Благополучие Ридареты — или благополучие Раладана? Ибо именно этим и являлась служба у новой госпожи. Благополучием Раладана.

У него было лишь одно сердце.

Он посмотрел на еще свернутые белые паруса с черными крестами, не в силах дождаться того мгновения, когда их наполнит ветер…

Он приказал принести старые, с зеленым знаком «I».

Потом пошел в каюту и, вернувшись несколько минут спустя на палубу, позвал одного из солдат.

— Отнеси это госпоже, — сказал он, протягивая руку. — И скажи, что свою миссию я исполню. Можешь не возвращаться.

Вскоре «Сейла» вышла в море.