Вечером сидели у печки и беседовали о всяком. Хорошо, что связь душ есть, по ней те девчонки, что далеко отсюда, могут с нами общаться, так что и от них новости послушал.

Дора передавала, что в Ростове ей сидеть наскучило, рванула в Крым к Свете, так что они обе теперь вдвоём наш новый дом обставляют. Передал наши с Авророй новые идеи по мебели, что появились после нашего отъезда.

Света же окончательно перевелась служить в Крым, собирает данные по Алуште, где и как можно будет устроиться, когда выйдет в резерв – после свадьбы я ведь не премину поскорее отправить её в декрет, а после такового работать в органах уже как-то несолидно. В ответ на моё такое предположение она лишь усмехнулась и согласилась, ибо сама уже о детях задумывается.

Милена же пока находится в родительском доме, и отваживает всех ухажёров из былых времён, заявляя в каждом таком случае, что её жених – русский офицер, и она его ждёт. Кстати, её Очарование после того, как мы получили благословение её родителей, снизило свой накал – значит, правду говорят, просватанная вейлочка уже не может Очаровывать кого-либо, кроме своего избранника.

- И вот мы впятером сидим по разным странам, – задумчиво произнесла Аврора. – Когда же соберёмся снова?

- Соберёмся, Аврора. Непременно соберёмся, дай срок. Скоро уже, – и напеваю им под настроение, Аврора слышит так, а остальные по связи душ:

…Если в городе твоём снег,

Если меркнет за окном свет,

Если время прервало бег,

И надежды на апрель нет,

Если в комнате твоей ночь,

Притаился по углам мрак,

Нету сил прогнать его прочь,

Позови, я расскажу – как…

Над облаками поверх границ

Ветер прильнёт к трубе.

И понесёт перелётных птиц

Вдаль от меня к тебе…[107]

Мои невесты, все четыре, слушали новый импровизированный концерт и передавали свою любовь и нежность. Скоро, уже скоро мы снова будем вместе. Тогда уже не расстанемся…

Уроки, на которые я всё-таки сходил, вполне предсказуемо явили собой пародию на учебный процесс, бывший когда-то. Началось всё с Травологии у западэнца Клюшко, который ничего не объяснял, а только задвигал восхваления и благоглупости по поводу того, как же заживут в Британии после победы над здравым смыслом. Всё это с размахиванием вилами и каким-то даже гипнотическим эффектом, потому что те, кто слушал этот бред, потом расходились с затуманенным взором и готовностью снова приходить на эти же уроки. Методика, кстати, знакомая, все эти «свидетели кого-то там» давным-давно к гипнозу прибегают, обращая людей в свою ересь и вынуждая новообращённых прихожан своей секты отдавать им, проповедникам-ересиархам, деньги, драгоценности и даже всё имущество вплоть до жилья.

Впрочем, конкретный гражданин Клюшко пропреподавал недолго, ибо на первом же уроке достаточно было его лишь слегка подтолкнуть, чтобы западэнец полетел спиной вперёд в так удобно подставленную и широко раскрытую пасть плотоядного растения, где он и канул с головой и ногами, одни вилы от него остались.

На Нумерологию я и вовсе не пошёл, положив на уроки с прибором. Наблюдать вместо родной и любимой невесты наглую разъевшуюся от Хаоса морду недорезанного петлюровца было выше моих сил. А вот от МакКошки убежать уже не получилось, она меня вызвала сама.

- Мистер Поттер, объясните мне, что за безобразное поведение Вы проявляли в конце предыдущего учебного года!

- Прошу прощения, профессор МакГонагалл, а в чём причина столь пристального внимания ко мне?

- Вы сорвались в неизвестном направлении за полтора месяца до окончания учебного года, а потом имели наглость передать через мадам Боунс прошение о Вашем переводе! Что всё это значит?

- А ради чего я должен перед Вами отчитываться? Моя жизнь – это моя жизнь, я признан совершеннолетним и в опекунах не нуждаюсь.

- Не в тот момент, пока Вы в школе! Пока я исполняю обязанности директора, то моим долгом является поддержание у воспитанников школы достойного морального облика. Какой пример Вы подаёте молодёжи? По Вашим следам разбежался почти весь Хаффлпафф и половина Равенкло! А Ваше подчёркнутое игнорирование школьных уставов, Старинных Традиций и Древних Обычаев… Постыдились бы! Я уже молчу о том, что Вы непонятно каким образом ввязались в отношения мало того что с вейлой, да притом иностранной, чем снова предали Магическую Британию! Чем она Вас приворожила, эта распутница?

- Знаете… профессор МакГонагалл… я бы попросил Вас следить за речью, когда Вы имеете в виду мою невесту. И это именно вместе с ней я отбыл, просить благословения её родителей.

- Н е в е с т у? – глаза МакКошки вылезли из орбит и более напоминали теперь по размерам русскую рублёвую монету. – Только не говорите мне, что Вы…

- Именно это я и скажу. Да, мы с ней помолвлены и намерены вскорости пожениться, и не Вам, профессор МакГонагалл, за меня решать, если Вы не хотите окончательно утратить свою репутацию.

- Это… Это… неслыханно! – от неожиданности МакКошка подавилась своими словами. – Вы… С вейлой… Это омерзительно!

- Прошу прощения, что Вы сказали?

- Это же… Плотская близость омерзительна, даже женщины с мужчиной… а тем более с вейлой… – лицо МакКошки приобрело натуральный красный цвет.

- Попросил бы воздержаться от оскорблений. Не тем, кто любви не знал, учить нас отношениям. Ваша ханжеская псевдомораль уже не в моде, знаете ли, а в ряде стран бессемейная жизнь и вовсе не поощряется законом.

- Это как?

- Вот, к примеру, в России или в Сербии, откуда родом та самая девушка, что привлекла столь много Вашего внимания, людям, не состоящим в супружестве, закрыт путь к любым сколь-нибудь значимым должностям. Считается, что неженатые и незамужние не могут обладать всей полнотой гражданских прав.

- Уму непостижимо! Как же это низко… плотская близость… с вейлой… просто омерзительно… – МакКошка всё ещё не могла прийти в себя.

- Ну, знаете ли, профессор МакГонагалл, если это всё, что есть у Вас мне предъявить, тогда позвольте откланяться. Всего хорошего! – повернулся и вышел, не встретив сопротивления. И направился к Авроре, по пути пристрелив нескольких какодемонов, за лето успевших наплодиться и заполонить даже те коридоры, где мы ещё весной прочистили, видимо, когда я взорвал последние проходы в подземелья, пара штук красных шаров остались снаружи и решили запрятаться где-то до лучших времён, за лето их никто не трогал, вот они и размножились.

Об антиобщественном поведении МакКошки узнали все четыре мои невесты сразу, и были со мной солидарны. В самом деле, не тем, кто любви не знал, поучать других, как и кого им следует любить, да ещё с таким апломбом, будто знает об этом всё и лучше всех. Это ж всё равно, что глухой от рождения станет о музыке рассказывать.

Но если грозная деканша Гриффиндора, шокированная подробностями моей личной жизни, от меня всё-таки отстала, то Баба Жаба ещё и не бралась. Урок у неё нашему курсу выпал на вторник. Как и ожидалось, мадам Амбридж была преподавателем того сорта, что практические занятия видели только по телевизору. Лично для меня это стало понятно на первом же уроке. Не успели мы усесться за парты, как Баба Жаба проквакала:

- Итак, все собрались. Добрый день, класс!

Класс угрюмо молчал, лишь несколько человек буркнуло «добрый день».

- Нет, так не пойдет, бре-ке-ке-ке, давайте еще раз. Я бы хотела, чтобы вы все сказали: «Добрый день, профессор Амбридж». Ещё разок, пожалуйста. Добрый день, класс!

- Добрый день, профессор Амбридж! – столь же угрюмо, но ответили все. Ну, не только лишь все, лично я подражать всем не собирался, только рот раскрыл, не хватало еще…

- Вот видите, это было не так уж и трудно, ква-а-а-ак. Теперь спрячьте свои палочки и достаньте перья, пожалуйста.

Хм, хе… чепуха какая-то. Ладно, хрен с тобой, жаба, достаю тетрадь и ручку, благо сижу на задней парте и меня не видно.

Тем временем мадам Жаба достала свою ВП, больше напоминавшую по виду карандашный огрызок, и постучала ею по доске, на которой появилась надпись «Основные принципы защиты от тёмных сил».