Но нам не туда, на Партенит здесь ходят поезда «городской электрички», связывающей Симферополь со всеми крупными курортными городами Крыма. Тупиковый вокзал пристроен с другой стороны от путей большой железной дороги и имеет отдельные кассы. Четыре пути, два заняты составами из шести вагонов каждый, больше всего напоминающими по виду состав метрополитена, только подключённый не к рельсу, а к проводам, висящим над колеёй. На маршрутной доске одного из этих составов значится «ЕВПАТОРИЯ», на втором – «ФОРОС». Подползает и третий, с надписью «ПАРТЕНИТ». Партенитская и форосская линии, кстати, не одно и то же, как выяснилось из схемы линий, висевшей на доске с информацией, от главной линии, идущей от Симферополя через Алушту, Ялту и Форос на Севастополь, отходили несколько тупиковых ответвлений – от Алушты на Партенит, от Краснокаменки на Гурзуф и от Ялты на Кореиз. Имелась в наличии и восточная линия, от Алушты через Малореченское, Новый Свет, Судак и Коктебель на Феодосию и Керчь, с ответвлениями на Орджоникидзе и Казантип, таким образом, весь Южный берег Крыма от Феодосии и до Севастополя оказался охвачен скоростным сообщением. Западная же линия отходила от Симферополя и шла через Саки и Евпаторию на Черноморское, соединяясь возле Сак с веткой из Севастополя. Таким образом, отсюда можно было добраться практически в любую точку курортного Крыма. Что нам и требовалось.
Идём в кассу и берём три билета на Партенит, а пока не началась посадка на наш поезд, купил Доре и Милене по мороженому, и девчонки с огромным удовольствием приговорили лакомство. Тем временем объявили посадку на электричку до Партенита, а евпаторийский поезд ушёл на линию. Занимаем места, пока не набежало народу. Хорошо, что вагонов шесть, как в метро, это не в троллейбусе толпиться, место есть – на летнее время, видимо, сцепили по две трёхвагонные электрички, по мадьярской системе сделано, видал когда-то в Будапеште, что так там и ездят[101]. Народ тем временем продолжает подходить, сидячих мест скоро не осталось, а там подошло и время отправления. Двери закрываются, и поезд с шумом и гулом, доносящимися из-под пола, сдвигается с места и выезжает с вокзала.
Пробираемся улицами Симферополя, оглядываю капитальные дома, которыми застроена привокзальная часть города – хрущоб опять же нет, только просторные дома…
- Вов, а скоро море? – спрашивает Дора.
- Судя по расписанию, до Алушты часа два, а до Партенита ещё около часа. Как раз к обеду поспеем.
- Откуда ты знаешь?
- Доверься мне, счастье моё, мне эти места знакомы.
- Ну-ну, – девушка прижимается ко мне потеснее. – Поверю на слово. А то ишь ты его, затащил в далекие края…
- Ты ж, кажется, сама хотела со мной ехать.
- И сейчас хочу. Но если там мне не понравится, я тебе это припомню!
- Понравится, не переживай. Это только сейчас все обыденно так смотрится, пока через город едем. Подожди, как в гору взбираться начнем, ты таких гор ещё не видела.
Но пригородные поезда везде одинаковы, не успели ещё из Симферополя выбраться, как наш вагон уже забился до состояния «шпроты в масле». И как обычно, наши люди везде одинаковы, слышались выкрики разной степени возмущённости:
- Гражданочка! Вас тут не стояло! – громко причитала какая-то бабка с дальней от нас площадки. – Интеллигентов не хватает, место бы кто уступил…
- Интеллигентов, мамаша, до хрена, – обиженно отвечал ей сидевший рядом мужик. – Вагонов мало!
- Ты смотри! Целых четыре банки? Быть такого не может! – выпучил глаза бородатый дедок с удочками в руках.
- Ага, это ж «Зенит», а не мазилы киевские, – отвечал ему собеседник, такой же дедок с удочками. – С них бы сталось еще три тому «Шахтёру» наколотить, было б вообще, как гансы нагличанам недавно насовали на чемпионате. И вратарю урок, ворон по полю не лови.
- Такое, пожалуй, забудешь. Лучше было только как мы им, нагличанам то бишь, в шестьдесят шестом на финале отгрузили, пять сухих и пожалте бриться!
- Вот именно. Так то ж Яшин у нас тогда вратарем стоял, а как ушёл он, так и кончилась игра. Дальше не прошли…
- А как вы добиваетесь того, чтобы котёнок так рос? – интересовалась у соседки женщина средних лет, показывая на корзину с мирно спящим в ней котёнком.
- Понимаете, в их возрасте котята вообще едят очень много, надо кормить их поразнообразнее. Мой вот, уже четыре месяца, а уже научился ловить мышей… – отвечала та, после чего они погрузились в дискуссию о том, как и чем нужно кормить представителей хвостатой и ушастой домашней фауны.
По пути нас обгоняют редкие машины, видимо, основной народ ещё не успел подтянуться. Летом тут, наверняка ведь, особенно «хорошо» ездить, на трассе должны быть сплошные заторы. Хотя электричкам получше в этом плане, рельсы проложены отдельно от дороги и ограждены невысоким заборчиком, чтобы не лазили где не положено. Так что едем, вагон покачивается и стучит на стыках, в раскрытые окна врывается свежий крымский воздух.
Во всех пригородных деревнях все заборы и стены оклеены объявлениями и рекламой. Чаще всего, конечно же, повторяются предложения «недорогого» и «удобного» отдыха на море, но есть и объявления местного характера – кто-то строится, кирпич, цемент или доски всем надо. Кто-то продаёт, кто-то покупает. Тут же и магазины стоят, с образцами садово-огородного декора. Попадаются и придорожные кафе с вычурными на южный манер названиями, меню типичное для этих краев – «шашлык, шаурма, хачапури, чебуреки, холодное пиво» и прочие тому подобные прелести. Возле этих кафе, как правило, стоит пара-тройка машин.
Тем временем мы уже выехали из города, по обе стороны дороги потянулись дома пригородных деревень. Горы на заднем плане становились все выше и выше, и, наконец, за Перевальным поднялись совсем высоко. Но линия электрички уходит вниз и в сторону, рельсовый состав – не автомобиль, по крутым склонам взобраться не может, так что вместо Ангарского перевала здесь выйдет Ангарский тоннель.
Никогда ранее не бывавшая в Крыму Дора буквально прилипла к стеклу, разглядывая во все глаза гору Чатыр-Даг, пока она не скрылась из виду, будучи закрыта более близкими горами. Милена же, хоть и родившаяся в Сербии, где тоже горы не хуже, а всё равно так же завороженно смотрела в окно.
Тоннелей на главном крымском хребте оказалось в наличии не один, а три, и за выходом из третьего и крутым поворотом вслед за ним слева от нас раскинулась сплошная синяя даль до горизонта. А это означает, что спуск заканчивается, и мы выезжаем к Алуште. Город, как и прежде, привольно раскинулся у подножия гор, и всё так же утопает в зелени садов. Здесь, как и повсюду, практически нет высоких домов, если какая башня и торчит, то это с большой вероятностью или гостиница, или корпус санатория, или капитальный «сталинский» дом, но их в Алуште вроде бы не было так много.
А вдали, внизу, искрится на солнце синяя гладь Чёрного моря. День яркий, солнечный, так вода аж сверкает, переливается всеми цветами радуги. Так и тянет запрыгнуть туда с разбегу.
Вьются над водой чайки, сверкают парусами яхты, разводят пенный бурун прыгающие по волнам катера. Где-то на горизонте маячит чуть различимый силуэт явно военного корабля, идущего куда-то в сторону Севастополя. Чуть подальше синеет силуэт горы Аю-Даг, куда нам, собственно, и надо. На небе – ни облачка. Время – одиннадцать утра, в санатории будем к обеду.
Откуда-то слева выскочила из-за домов ещё одна двухпутная линия, уходящая вдаль и вниз, в сторону берега и восточной части Крыма – это, видимо, та самая феодосийская линия. По ней нам навстречу проехала ещё одна электричка, только из трёх вагонов, успел заметить надпись «СУДАК» на маршрутной доске. Стрелка, другая, и веер путей означает, что мы въезжаем на станцию Алушта. Здесь уже не четыре пути, а шесть, эта станция – важный пересадочный узел нескольких линий сразу. Здесь стоим минут пять, пропустив встречный из Севастополя, после чего отправляемся, но не по главной ялтинской линии, а сворачиваем на боковое ответвление, где всего один путь, проходящее через собственно город Алушту.
