- Олексей УдОльцОв, вОлОгОдские мы, – называется второй.

- Матвей Космачёв, Верхнеудинск, – говорит третий.

- Сергей Гришин, Алушта.

- Пётр Берестов, Луганск.

- Мгер Саркисян, Гюмри.

- Файзулло Шарипов, Самарканд.

- Игорь Долгих, Рязань.

- Елена Чумак, Воронеж.

- Мирон Буткевич, Гомель.

- Хаим Кацнельсон, Бобруйск.

- Родион Исаченко, Челябинск.

- Ирина Наумова, Тамбов.

- Святослав Иванченко, Киев…

Здороваюсь со всеми нашими, кто смог дотянуться, в толпе и суматохе меня не видно, ибо сам я в своём полувоенном наряде выгляжу точно так же, как и все остальные русские. Но ритуал знакомства был прерван вставшим со своего места за столом Фаджем:

- Дамы и господа, мои дорогие сограждане и гости нашей страны! Я рад приветствовать вас всех в нашей почтенной школе чародейства и волшебства «Хогвартс», которой выпала честь принять Двенадцатые Магические Игры! Позвольте же от всего сердца и от имени всей магической Британии пожелать вам успехов и высоких спортивных достижений!

Слова, высокие слова… а то мы не знаем, что у господина Фаджа вместо сердца большая и холодная лягушка. Как и у абсолютного большинства ещё неупокоенных «чистокровных лордов».

- От лица принимающего Игры государства я заявляю, что мы обязуемся играть честно и непредвзято, проявлять дружелюбие и терпимость ко всем гостям нашей страны!

Так-так-так, а как, интересно, ты отнесёшься к тому факту, что в составе сборной России, к примеру, имеются трое леших и две русалки, в германской команде – четверо гномов, а в японской – и вовсе высший оборотень-лиса?

- Я обещаю вам, что составленная нами программа состязаний никого из вас не оставит равнодушным. И я приглашаю вас на наш скромный торжественный пир!

Расселись, кто-то, впрочем, не с первого раза, за едой разговорились повторно, сидевшие ближе всех ко мне рассказали о своём житье-бытье. Так, Ваня Беспалов, происходивший из Архангельска, родом был из потомственных поморских рыбаков, и соответственно родовую способность имел к приманиванию рыбы к баркасу, чем его родители на жизнь и зарабатывали. Самаркандец Файзулло выводил свой род от того самого воспетого в народных сказаниях Ходжи Насреддина, тем не менее, это не мешало его отцу зарабатывать на жизнь выращиванием арбузов и винограда, добывая воду даже без помощи арыков. Уроженец полесского Гомеля Мирон Буткевич был даже не городской, а из пригородного села Поколюбичи, и учился он на пчеловода, ибо умел подчинять пчёл, шмелей и ос своей воле. Крымчанин Серёга Гришин умел отводить от домов молнии, а его отец, тоже по этой же специальности, трудился энергетиком в депо крымской «городской электрички».

Все они, что парни, что девушки, попали сюда кто сам, по собственной воле, кто по добровольно-принудительной разнарядке от своего учебного заведения. Означенных заведений на территории Руси-матушки насчитывалось шесть. Главное самое – Китежградская ордена Трудового Красного Знамени чародейская академия имени Сталина, при ней же НИИ чародейства и волшебства. Далее университет в Киеве, на Лысой горе, Уральский институт в Аркаиме, Сибирский институт недалеко от Иркутска, на байкальском берегу, Закавказский институт близ Эчмиадзина в Армении и Туркестанский институт в Самарканде. Министерство располагалось в Москве, и министром ещё чуть ли не с революционных времён являлся товарищ Бессмертный, Кащей Родович, здесь присутствующий – за преподавательским столом и впрямь сидел старик в чёрном мундире с черепом и костями на нарукавном шевроне и с генеральскими погонами на плечах. Но это оказалась не вся делегация, кое-кто ещё решил с корабля со всеми не сходить, дождавшись момента, пока схлынет внимание масс. Ну да это понятно, откуда сии товарищи происходят, сами в штате этой же конторы числимся.

Когда все наелись и напились, Фадж снова взял слово.

- А теперь, дамы и господа, позвольте попрощаться с вами до завтра, ибо завтра днём, на наш праздник Хэллоуин, состоится церемония открытия Игр! Желаю всем спокойной ночи!

Выходим все, хором, мои невесты держатся возле меня, чтобы не потерять в этой суматохе, сам же я не выпускаю из виду делегацию России, перезнакомившись с остальными, кто не дотягивался. Снова натыкаюсь на беседующих между собой наших и сербских спортсменов, с которыми тоже перезнакомились. Капитан сербской команды представился как Драгослав Павкович из Вуковара, а вейлочка, привлёкшая столь много нежеланного ею мужского внимания, оказалась Миленой Стринич из города Нови Сад, что на Дунае. Сам назвался им всем русским именем – всё равно им с англоязычными аборигенами общаться не о чем, да и незачем, а все те, кому сие по должности положено, на нашем пароходе и так в курсе, что я тут. Не сегодня, так завтра вызовут точно.

- Скажите, а тут всегда так мрачно? – спросил сербский капитан.

- Последнее время да, друже, – отвечаю ему. – Это ещё прибрали тут к вашему приезду.

- Мы видели, что англичане очень к нам недружелюбны. Это так?

- В точности. Здешние лорды и благородные сэры никого, кроме себя самих, и за людей-то не считают, исключения из правил весьма редки.

- Тут что, ещё рабовладение не изжили? – удивился Серёга Гришин из Крыма.

- Вроде того. Тут порядки ещё пещерные, не ты съел – так тебя. Неудивительно, что тут нечисть плодится только так, о том, что происходит в Лондоне, слыхали, думаю? Здесь как бы не хуже ситуация, только успевай отстреливать.

Русские и сербы понимающе кивнули, о чём-то пошептались, после чего Ваня Беспалов, бывший, как оказалось, капитаном нашей сборной, сказал мне:

- Слыхали мы про всё про это, Володя. Приходи к нам, когда шум этот развеется, примем как родного. Посидим, поговорим.

- Приду, конечно, приду. Даже не один, – при этих словах державшаяся за мою руку Дора согласно кивнула.

- Конечно, приходите, всем места хватит. Ну, до встречи!

- Спокойной ночи! До завтра! – прощаемся с ними, проводив взглядом, как сборные расходятся по своим кораблям, после чего идём к себе. Свете и Авроре по своим кабинетам, провожаю их, поцеловав как следует каждую на прощание, возвращаюсь в свою комнату, где меня уже ждёт Дора, решившая переночевать здесь, со мной, за неимением уже в замке своей жилплощади. И нам таки понадобились мощные заглушающие чары, чтобы не перебудить всех остальных…

На следующий день, это был уже понедельник, тридцать первое, Дора позавтракала с нами, после чего, как следует меня поцеловав, отбыла на свою учёбу со словами, что снова ждёт выходных. У нас же уроки продолжались только до обеда, и оказавшийся на этот раз последним Флитвик отпустил нас на праздник, не задав на дом ничего, ибо собирался на представление и сам.

Выходим из замка и наблюдаем, что погода со вчерашнего несколько улучшилась, ветер несколько приутих и туман рассеялся, хотя не потеплело ни на йоту. Так что наши шапки, шарфы и платки снова пришлись впору.

Глядим на корабли при свете дня – все шесть пароходов увешаны флагами обитающих на борту делегаций, на дальнем и среднем причалах оборудованы КПП с часовыми и будками для досмотра. Насколько позволяет глаз видеть, якорные места четырёх «красных» теплоходов даже огородили сетью на поплавках, чтобы ничего не подплывало из того, что не должно. Большой воды отсюда не видно… интересно, где встали корабли сопровождения? Где-то на якорях или ушли по базам? После дальнего перехода нужно было пополнение запасов топлива и продовольствия, а его тут достать проще всего в Германии, так как Зелёный Остров сам ещё держится только за счёт наших конвоев.

Подходим к стадиону. На наше счастье, квиддичные трибуны, те самые, которые высотой с девятиэтажный дом, попросту не выдержали бы такой толпы, поэтому у их подножия выставили другие, пониже и поосновательнее, туда мы всей компанией и взгромоздились. Так, гляжу, в середине противоположной трибуны стоит большая чаша – как раз для Олимпийского огня. Откуда привезут – или зажгут прямо здесь?