— Каст… — Ник не смог договорить и, судорожно сглотнув, просипел: — Дино, ты хочешь… это же подсудное дело!

О’Горман усмехнулся.

— Очень сомневаюсь, что Доусон станет заявлять в полицию о том, что его лишили мужской силы. Это будет огромный удар по его самолюбию. Нет, — Дин покачал головой, — думаю, он предпочтет этому поиски средства для восстановления своей блядской потенции. Которая, кстати, исчезнет не навсегда, а всего лишь примерно на четыре месяца. Это приблизительный срок действия одной инъекции. Но он об этом знать не будет, так как не будет знать, что именно ему ввели. Уж я навешаю ему лапши на уши. Пускай думает, что это навсегда. Тонкая мужская психология, — небрежно пожал плечами Дин.

— Ты уверен? — потрясенно произнес ирландец, — Думаешь, он поверит?

— Поверит, когда на практике убедится, что ничего не может.

— Но ведь любой анализ покажет, что именно ему вкололи! — воскликнул Ник.

— Это, если он обратится к врачу, — ирландец задумчиво накрутил на палец кудряшку, — Скорее всего, он так и сделает. Но мне плевать. Если он хоть какое-то время будет чувствовать себя неполноценным, я уже сочту это за месть.

Дин с любовью посмотрел на него и вздохнул.

— Если бы не твоя, совершенно неуместная в этом деле доброта, я бы его кастрировал самым натуральным образом, Эйд.

Ирландец опустил глаза.

— Я не хочу, чтобы кто-то из вас понес хоть какую-нибудь ответственность, Дино. Того, что ты предлагаешь вполне достаточно, чтобы наказать этого самовлюбленного ублюдка. Калечить его совсем не обязательно, — он посмотрел на друга. — Мне почему-то кажется, что жизнь рано или поздно расставит все на свои места.

— И каждому воздастся по делам его… — вздохнул Дин. — Хорошо, будь по-твоему…

— Но, как мы это сделаем? Как? — Чемберз взволнованно сдернул с носа очки и принялся усердно их протирать, жмуря близорукие глаза.

— Я все продумал. Здесь мне понадобится помощь твоего Ричи, — увидев отвисшую челюсть агента, Дин быстро добавил, — Ему ничего особенного делать не придется. Он будет нужен лишь в качестве статиста. Думаю, ты понимаешь, что в этом деле я не могу привлекать людей со стороны.

— Какого статиста?! — Ник водрузил очки на место и нервно шмыгнул носом, — Объясни толком!

— Все просто. Я предложу Доусону сняться в моем проекте. У него достаточно брутальная внешность и он это знает. Как фотограф, находящийся в поиске определенного типажа для определенной сцены, я вполне могу заинтересоваться его персоной в качестве модели.

— Какой сцены? — спросил Эйдан, и новозеландец с удовлетворением отметил маленьких бесят, запрыгавших в его глазах.

— Сначала я сниму его в качестве бравого солдата, чтобы потешить его самолюбие, а дальше у меня будет запланирована сцена с военнопленными. Связанными военнопленными. Вот здесь и придется поучаствовать твоему парню, Ники. В роли второго пленника, чтобы Доусон не заподозрил подвох.

Чемберз вскинул вверх руки.

— Дино! С чего ты взял, что он позволит себя связать?!

О’Горман хитро улыбнулся.

— Чтобы он не подумал, что его хотят ограничить в свободе действий, я продемонстрирую на Ричи особый способ вязания узла, позволяющий легко освободиться, если возникнет такая необходимость. Потом я предложу Доусону попробовать это на себе, он попробует и успокоится. Ну, а потом, естественно, я свяжу его как положено.

— Гениально, — Эйдан хлопнул себя по колену и с восторгом посмотрел на друга, — Он будет обездвижен и не сможет сопротивляться.

— Ничего гениального, — пробурчал Чемберз. — Дино, ты забываешь, что твоя последняя, она же первая, встреча с Доусоном закончилась не очень… дружелюбно. С какой стати ему соглашаться на твое предложение? Да, вообще, верить тебе?

О’Горман серьезно посмотрел на ирландца.

— Об этом я тоже подумал. Извини, Эйд, но мне придется вылить на тебя перед Доусоном кучу дерьма. Надеюсь, ты не сильно обидишься?..

Эйдан невесело рассмеялся.

— Не обижусь, не переживай. Можешь обливать меня дерьмом, сколько захочешь.

— Договорились. Теперь обсудим детали и распределим роли…

Дин развел необычайно бурную деятельность, подключив к воплощению задуманного каждого из них. Ник должен был любыми правдами и неправдами раздобыть необходимый препарат, Ричи — помочь с декорациями. Для этого пришлось пригласить в студию и напоить реквизитора театра, в котором служил молодой актер. Дин даже пообещал пригласить его на съемки. Как-нибудь. Пьяненький и счастливый реквизитор заверил, что сделает все возможное, и через пару дней в павильоне студии появилась груда запыленных, страшных, но довольно крепких декораций, имитирующих каменные стены.

Кое-как отчихавшись от пыли, толстым слоем скопившейся на «стенах», Эйдан и Дин принялись за их реставрацию.

— Такое ощущение, что мы готовимся к грандиозному спектаклю, — пробурчал Тернер, скептически рассматривая порученный ему кусок работы.

— Так и есть, — кивнул Дин, и всунул ему в руки кисть и банку с краской. — Я привык подходить ко всему с отвратительной дотошностью. Неужели ты до сих пор не понял? Тем более, — он почесал нос, — я на самом деле хотел бы поработать с таким фоном. Ведь неплохая идея, согласись.

— Ну, раз так, вопрос снимается, — улыбнулся Эйдан.

— Тогда прекращай ныть. Твое дело — нанести основу, а я займусь прорисовкой.

— Ты еще и художник? — изогнул черную бровь ирландец, и О’Горман хитро улыбнулся в ответ. Эйдан обнял его и поцеловал в кончик носа. — Мы всю жизнь будем узнавать друг о друге что-то новое? Хорошее новое…

Дин веселыми глазами посмотрел на него.

— А разве это плохо?

Тернер покачал головой и с тоской глянул в окно. Он уже почти неделю никуда не выходил.

— Даже не мечтай, Эйд. Тебя нет. Ты исчез, растворился, сбежал. Никто не должен тебя видеть ни со мной, ни без меня. Нигде. До дня «икс» ты выпал из этой жизни, — Дин немного помолчал и легко пихнул его плечом. — Ты — мой пленник…

— О… что же ты будешь со мной делать? — тихо спросил ирландец, и в его глазах заплясали озорные огоньки.

О’Горман пожал плечами и, вдруг, окунув кисточку в краску, слегка мазнул ею друга по носу. Эйдан удивленно моргнул.

— Ах, ты… — он выхватил из рук Дина кисть и мазнул его в ответ.

Хитро прищурив голубые глаза, Дин окунул руку в серую краску и, не колеблясь, оставил на груди ирландца отпечаток.

— Да. Ах, я…

Фыркнув и рассмеявшись, они принялись дурачиться, гоняясь друг за другом, возясь, пачкаясь и хохоча, на время позабыв о том, что косвенно послужило причиной этого внезапного, не подобающего их возрасту, безудержного веселья.

Схватив уворачивающегося Дина за пояс джинсов, Эйдан опрокинул его на пол и прижал своим разгоряченным телом. Новозеландец охнул, и тяжело дыша, ласково притянул его к себе за растрепанные кудряшки.

— Знаешь, почему мне так хорошо с тобой? — улыбнувшись, выдохнул он. Тернер состроил невинную рожицу и пожал плечами, — Потому что, иногда, ты заставляешь меня чувствовать себя мальчишкой.

В ореховых глазах промелькнула печаль.

— Далеко не всегда, Дино…

Дин нежно провел пальцем по его испачканному лицу.

— Скоро мы уедем туда, где ничто не будет напоминать о случившемся, Эйд. Мы сможем начать новую жизнь. С чистого листа, я обещаю.

Эйдан вгляделся в голубые глаза и припал к его губам, попытавшись вложить в поцелуй всю свою благодарность и любовь, которую невозможно было выразить обычными словами.

***

Стив Доусон сидел за столом и задумчиво перебирал документы, абсолютно не вникая в их смысл. Его мысли были заняты совсем другим, а именно — кудрявым темноволосым ирландцем.

Новость о том, что Эйд чуть не отдал богу душу, повергла его в шок. Правда, в совсем небольшой и непродолжительный. Нельзя было сказать, что он совсем не жалел глупого мальчишку, но чувство вины или причастности к случившемуся не отягощало его сердце. Конечно, он не желал малышу смерти, он лишь хотел проучить его. Заставить понять, что отказывать таким людям, как он — это очень большая ошибка, чреватая большими и малоприятными последствиями. И он проучил Эйда. Насколько было известно Стиву, фотограф оставил своего милого, громко хлопнув дверью. Доусон усмехнулся — именно этого он и добивался. А то, что малыш с горя передознулся — не его проблема. Даже, если Эйд скажет полиции, у кого взял наркоту, это никак не отразится на Стиве. Просто состоится милый разговор по душам с нужным человеком. И все.