Эйдан дрожал, обхватив себя руками, прижавшись лбом к кафелю, и завывал от безысходности. Он — идиот. Как он узнает, что Доусон уничтожил все копии? Никак. Только, если поверит ему на слово. Эйдан истерично рассмеялся.

Он попал в ловушку, выбраться из которой просто так ему не дадут.

— Подлечился? — простонал он и ударился лбом о плитку, — Подлечился, конченный мудак?! Он же теперь будет тебя трахать, пока ему не надоест! А ты будешь терпеть… Ты будешь молчать и терпеть…

Вцепившись в спутанные мокрые кудряшки, он осел на пол.

Постепенно истерика, охватившая его, пошла на спад. Просто не осталось ни слез, ни сил продолжать ее. Он впал в оцепенение.

Эйдан вяло вытирался полотенцем, когда услышал звук хлопнувшей входной двери. И сжался от ужаса. Дин…

Не обнаружив друга ни в комнатах, ни на кухне, О’Горман заглянул в ванную.

— Вот ты где! Привет, Эйд, — он потянулся за поцелуем.

Касание мягких губ безжалостным ножом полоснуло по сердцу Эйдана, и он не смог толком ответить на поцелуй. Дин отстранился и озабоченно посмотрел на него.

— Ты в порядке? У тебя глаза красные. Что-нибудь случилось, пока меня не было? Эйд?

— Все хорошо, Дино, — он вымученно улыбнулся и отвел глаза, — Только, кажется, я немного приболел. Что-то меня знобит…

Он пожалел о сказанном, потому что новозеландец, с присущим ему рвением, тут же принялся проявлять заботу, которой он ни капельки не заслуживал.

Несмотря на слабые протесты, Дин заставил его лечь в постель.

— Дино, я не ребенок. Я сам накроюсь…

— Еще какой ребенок, — с улыбкой возразил фотограф, — И вообще, позволь мне за тобой поухаживать. Мне ведь приятно, горе ты мое бестолковое.

Эйдан тяжело вздохнул и покорился.

Накрывая его, Дин заметил на бедрах проступающие синяки.

— Черт, Эйд. Где это ты так звезданулся?

— Об стол, когда убирал, — солгал Тернер, судорожно закутываясь в одеяло. — Ты лучше расскажи, как твои дела.

— Нормально, — задумчиво ответил Дин.

Синяки на бедрах друга больше напоминали следы от рук, а не от удара о какой-нибудь предмет. Он посмотрел в его лицо и Эйдан снова отвел взгляд. Это было странно, но Дин промолчал.

— Приготовлю что-нибудь перекусить, — сказал он после минутной паузы и ушел на кухню.

Тернер закрыл лицо руками. Оказывается, вытекли далеко не все слезы. Но нужно было взять себя в руки. Набрав полную грудь воздуха, он медленно выдохнул.

Дин приготовил сандвичи с тунцом и салатом, налил в большие кружки чаю и, водрузив все на поднос, вернулся в спальню.

Эйдан сидел, закуклившись в одеяло и уставившись неподвижным взглядом в телевизор.

— Эй, — тихо позвал фотограф и присел с ним рядом, поставив поднос ему на колени, — Тебе надо поесть. У тебя и правда нездоровый вид.

— Не хочу, — мертвым голосом ответил Эйдан, продолжая пялиться в экран застывшими покрасневшими глазами.

— Перестань капризничать. Давай, приступай, а я с тобой за компанию. — Дин устроился рядом, забрал поднос, разместил его между собой и другом, взял сандвич и протянул ирландцу. — Не будешь ты — не буду я. А я, Эйд, очень голоден. Целый день ничего не ел, кроме дрянного кофе, сваренного секретаршей в редакции «Men’s Health».

Эйдан, наконец, оторвал взгляд от телевизора и удивленно посмотрел на друга.

— Обложка, Эйд, — О’Горман отсалютовал кружкой и, всунув сандвич в руку ирландца, взял другой и впился в него зубами, блаженно прикрыв глаза.

— Обложка?..

Дин кивнул, энергично работая челюстями. Глаза Эйдана вспыхнули слабым огоньком.

— Но это не все. Я говорил, что не слезу с тебя со своей идеей по поводу серии о Вьетнаме? Так вот, самое время приступать к работе над проектом. Им заинтересовались. Так что настраивайся, репетируй взгляд и… ну, в общем, сам все знаешь. Не мне тебя учить. Съемки будут проходить в студии. Начнем послезавтра, — фотограф улыбнулся, обозначив на щеках ямочки, — Что застыл? Ешь, давай. Ты мне нужен сильным и активным, а не тормознутой сомнамбулой.

— Спасибо тебе, Дино, — тихо сказал Эйдан, начиная вяло жевать. Есть не хотелось, но огорчать друга он тоже не хотел, — Я тебе стольким обязан.

Дин махнул рукой и хитро улыбнулся.

— Вообще-то, я ожидал увидеть немного другую реакцию. Например, в виде пробежки от счастья по потолку, — ирландец бросил на него виноватый взгляд воспаленных глаз, и он потрепал его по подсохшим кудрям, — Но, ладно. Я вижу, что ты неважно себя чувствуешь. Праздновать будем в следующий раз.

Тернер благодарно кивнул и отхлебнул из кружки.

— Ну, а ты чем занимался, помимо уборки?

Эйдан вздрогнул и поперхнулся. Пролив на себя обжигающий чай, он зашелся диким кашлем, как рыба, хватая ртом воздух.

— Господи, Эйд! Осторожнее! — Дин выхватил из его руки кружку и принялся стучать по его спине, — Тебе никто ничего не жалел! Ну, почему ты такой бестолковый?

«Не бестолковый, а неблагодарная скотина», — с тоской подумал ирландец, отводя его руку.

— Все, Дин… все. Спасибо. Ох… — прохрипел он и перевел дух. — А я пытался вернуть долги владельцу «Золотой лилии»…

— Вернул?

— Почти, — прошептал Эйдан, стараясь не смотреть в глаза другу, — Немного осталось.

— Ничего, вернешь. Я выплачу тебе задаток. Не переживай.

— Угу, — он готов был провалиться сквозь землю, — Я не переживаю…

Механически жуя сандвич и не чувствуя вкуса, Эйдан снова уставился в телевизор. Дин с подозрением посмотрел на него.

— Эйд, что происходит?

— В смысле? — Тернер похолодел.

— Ты как будто не в своей тарелке, — фотограф протянул руку и потрогал его лоб. — Температуры вроде нет…

— Она у меня редко поднимается, — ответил Эйдан и попытался улыбнуться. — Все нормально, Дино. Завтра я буду как огурчик.

И в этот момент в его разодранных джинсах, небрежно брошенных на стул у кровати, заиграл мобильник. Дин вопросительно посмотрел на него.

— Ты нашел свой телефон? — ирландец рассеянно кивнул, не пошевельнувшись, чтобы взять трубку, — Ответить не хочешь? Эйд?

Эйдан нехотя потянулся к джинсам и достал из кармана мобильник, стараясь не светить изуродованным замком. Взглянув на экран, он сглотнул и поднес трубку к уху.

— Да…

— Привет, малыш. Как себя чувствуешь? — в голосе Доусона не было слышно ни малейшего намека на заботу, — Надеюсь, мое средство помогло. Что молчишь? Киви рядом? Ладно, задерживать не буду. Жду тебя завтра к двенадцати. Не опаздывай. Ты понял меня?

— Да, — Эйдан нажал отбой.

Дин задумчиво смотрел на него.

— Очень содержательный разговор, — хмыкнул фотограф.

— Звонил владелец «Лилии». Завтра к двенадцати я должен быть у него, вернуть остаток долга, — выдавил Эйдан и взглянул в голубые глаза. — Дино, послушай…

— Я дам тебе деньги, — не дал ему договорить Дин, — Я же сказал, не переживай, Эйд. Это хорошо, что ты наконец-то разберешься со своими долгами, — он накрыл его ладонь своей, — Разберешься, и все останется в прошлом…

Дин смотрел на любимого, отчаянно пытаясь понять, что с ним происходит. Сон Эйдана был беспокойным. Он ворочался и негромко вскрикивал. Фотограф обнял его, крепко прижав к себе, и успокаивающе зашептал:

— Ш-ш-ш… Эйд, все хорошо, я рядом.

Ирландец дернулся, шарахнувшись от него, и застонал.

— Нет… нет… больно… я не хочу… пожалуйста… — он отполз на край кровати и замер, мелко вздрагивая и тихонько всхлипывая, — Больно…

— Эйд! Эйд, проснись, малыш! — Дин испугался не на шутку и, потянувшись, тряхнул Тернера за плечо, — Проснись, Эйд!

Эйдан с приглушенным стоном открыл глаза.

— Дино?..

— А кого ты ожидал увидеть? — фотограф убрал с его лица волосы, — Эйдан, что с тобой происходит? Кто сделал тебе больно?

— Это просто сон, — пробормотал Тернер, — Извини, если не даю тебе спать. Я не специально…

Дин включил торшер и внимательно посмотрел на него. Ирландец зажмурился, пряча глаза, но он успел заметить в них блеснувшие слезы.