Закусив губу, Рори прошел к бару и наполнил два тяжелых стакана для виски янтарным ароматным напитком. Присев рядом с Волчонком, он протянул один из них парню. Немного поколебавшись, тот принял предложенное угощение и, негромко чокнувшись с Рори, сделал небольшой глоток. Маклафлин тоже пригубил виски и задумчиво посмотрел на него.

— Шрамы — те, что у тебя на боках — откуда они?

Неожиданный вопрос заставил Марка поперхнуться.

— Это сделал один из клиентов? Поэтому ты не пьешь, когда работаешь, так? Он напоил тебя, а потом начал издеваться?

— Откуда ты знаешь? — пролепетал Марк. — Тебе Ивар рассказал?

Рори покачал головой.

— Ивар мне никогда ни слова не говорил о твоем существовании, до сегодняшнего дня. Я просто догадался. Эти шрамы не похожи на случайно полученные, их наносили целенаправленно и методично. — Он легко коснулся одного из рубцов и посмотрел в голубые глаза. — Расскажи мне, что с тобой произошло.

Марк вскинул голову, собираясь отказать, но встретившись с теплым взглядом кудрявого брюнета, судорожно вздохнул и, глядя в сторону, заговорил:

— Это случилось больше года назад. Мой опыт в… этом деле составлял всего несколько месяцев. Мне везло, я встречал неплохих людей, никто из них никогда не пытался обидеть или оскорбить меня, и я привык доверять. Мне предлагали куда-то поехать — я соглашался, предлагали пойти на какие-то эксперименты без риска для здоровья — я шел, предлагали выпить — я пил. Так было проще, потому что как ни крути, но осознание того, что ты продаешь свое тело, не приносит особой радости. Во всяком случае, не мне. А выпив, я расслаблялся, забывался, мне становилось все равно. Со мной вытворяли много разных вещей, но все это было более-менее в разумных пределах. Появилась пара постоянных клиентов, которые, прежде всего, ценили во мне мою раскрепощенность и отсутствие каких-либо табу. Но повторюсь, это были вменяемые люди. Да, со своими странностями в делах постельных, но без реальных перегибов. Один из них и свел меня с тем человеком. Мы провели с ним отличный вечер, мило беседуя в кафе. Он казался очень тихим и спокойным и я, естественно, согласился поехать к нему домой, не чувствуя никакой угрозы, тем более, что уже прилично нализался.

Марк перевел дух и нервно потер висок. Рори положил ему руку на плечо, и он коротко и благодарно кивнул.

— Я никогда не забуду этой кровати. Огромная, настоящий траходром, с ажурной кованой спинкой, она стала моим капканом почти на сутки. Все началось довольно безобидно. Ну, как всегда — поцелуи, ласки, все такое. Но дальше этого дело не шло. Мне было все равно, ведь он платил мне. Я еще порадовался, что он не требует большего, потому что, если честно, этот человек мне не понравился — его глаза, Рори, они ничего не выражали, и это заставляло меня холодеть. Я больше никогда не встречал таких глаз — пустых и почти бесцветных. Но это — дело десятое. Как выглядит клиент не должно беспокоить, он имеет право быть каким угодно: кривым, косым или с глазами призрака, потому что платит за то, чтобы его любили именно таким, какой он есть. Какое-то время я встречался с человеком, у которого была обожжена вся грудь. Жуткие, уродливые шрамы — он их очень стеснялся, и из-за этого не мог ни с кем завязать отношения. В моем лице он нашел отдушину. Мы даже не столько занимались сексом, сколько просто разговаривали. И знаешь, спустя два месяца такой психотерапии, он познакомился с парнем, который принял его со всеми физическими недостатками. И сейчас он счастлив. Иногда он мне звонит, чтобы просто поинтересоваться моими делами и поблагодарить за поддержку.

Марк грустно усмехнулся и отпил виски.

— Ты рассказал ему о том, что случилось?

— Нет, и не собираюсь, — ответил парень и вздохнул. — Ладно, я отвлекся. Так вот, как я уже сказал, дальше поцелуев и каких-то незначительных ласк дело не продвигалось. Мы пили, валяясь голышом и в основном болтали. У него была такая странная манера говорить — с придыханием, немного растягивая слова, будто нараспев. Его голос расслаблял и усыплял, а глаза гипнотизировали, словно глаза змеи. И в какой-то момент я поплыл, он это заметил и предложил поиграть. Я согласился, потому что ролевые игры тоже неотъемлемая часть этого ремесла. Он попросил меня лечь на живот и уцепиться за кованую спинку. Я сделал, как он велел без всякой задней мысли — меня до этого не раз привязывали к кровати каким-нибудь вульгарным шелковым платочком. Он же пристегнул меня к ней наручниками. Не дурацкими пушистиками из секс-шопа, а самыми настоящими. Я был настолько пьян, что не воспринял это всерьез, наоборот, в какой-то степени это возбудило меня — полная беспомощность придает иногда невероятную остроту ощущениям. — Волчонок глянул на Рори. — Я кажусь тебе ужасным?

— Ничего подобного.

— Хорошо. — Он вздохнул и продолжил: — Сначала я веселился, пытаясь ему подыграть. Ну, знаешь, что-то типа «О, сэр! Пожалуйста, я сделаю все, что вы прикажете! Только сжальтесь над бедным пленником!», а когда он велел мне заткнуться, послушно замолчал. Хозяин — барин. Не знаю, сколько времени он просто сидел, пялясь на мое тело, время как будто остановилось. Я думаю, что это продолжалось довольно долго, потому что мои руки начали затекать, и я постепенно начал трезветь, понимая, что что-то здесь не так. Потому что все это время ничего не происходило, он не издал ни звука, не притронулся ко мне. Просто сидел и смотрел. Когда я не выдержал и попросил его отстегнуть меня, сказав, что не чувствую пальцев рук, он молча поднялся и вышел из комнаты. Вот тогда я забеспокоился всерьез. Я не знал, чего мне ожидать: оставит ли он меня скованным на всю ночь, а сам просто уйдет куда-нибудь или ляжет спать со спокойной душой, зная, что я ничего не смогу сделать, не смогу освободиться или отпустит, вдоволь насладившись моими страданиями в виде посиневших рук и сорванного голоса. Да, я готов был кричать, потому что не понимал ровным счетом ничего. Мысль о том, что он может изнасиловать и убить меня промелькнула в голове, но я попытался быстро от нее избавиться. Слишком чудовищной она казалась.

Марк сделал большой глоток и кашлянул.

— Он вернулся через несколько минут, принеся с собой большой пластиковый пакет для мусора. Вот тогда мое сердце и ушло в пятки. Я понял, что живым мне оттуда не уйти, меня вынесут по частям, в больших пластиковых пакетах. Я очень ясно представил себе эту картину и, кажется, заплакал, словно девчонка. Это разозлило его. Он ударил меня, точнее шлепнул по заднице и приказал откатиться в сторону. Я повиновался. А, что я еще мог сделать?

— Ты мог брыкаться, — прошептал Рори, с нарастающим ужасом слушающий рассказ парня.

Волчонок тихо рассмеялся и покивал головой.

— Мог, да. И начал, потом. Только смысла в этом не было никакого, я только сделал себе хуже. Дослушаешь — поймешь.

Он допил виски и задержал дыхание. Рори забрал у него стакан, подошел к бару, наполнил его, потом, секунду поколебавшись, взял бутылку и вернулся на место.

Волчонок косо посмотрел на протянутый стакан, но принял его, благодарно кивнув. Сделав маленький глоток, он продолжил:

— Когда я откатился в сторону, он расстелил на постели пакет и велел лечь на него, после чего уселся мне на ноги. Ни слова не говоря, он начал оглаживать меня. У него были такие же длинные музыкальные пальцы, как у тебя, и я навсегда запомнил их прикосновения: легкие, дразнящие, я бы даже сказал — ласковые. Я немного расслабился под этими прикосновениями, а потом меня пронзила боль — он сделал первый надрез. Не спеша, словно художник, ведущий кистью по холсту, он вспорол кожу на моем правом боку и сразу принялся за левый. Я закричал и начал брыкаться, пытаясь скинуть его с себя. Но толку, Рори? Я ведь все равно не мог освободить руки. Я был беспомощен. А он засмеялся. Тихим, бесцветным, как и его глаза, смехом. Я кричал, а он смеялся, размазывая по мне мою кровь. Я начал звать на помощь, тогда он вжал меня лицом в подушку и стал душить. И я прекратил сопротивление, поняв, что иначе он убьет меня. На тот момент я все еще надеялся, что мне удастся выбраться из этого ада живым. — Марк грустно усмехнулся. — Он остановился лишь тогда, когда я почти потерял сознание и уже не мог ни двигаться, ни кричать. А потом… в общем, я так понимаю, что вид крови и мое полузадушенное состояние возбудили его. Он…