========== Tissot и ангел ==========
Рори Маклафлин недовольно сморщил нос и, резко развернувшись, уткнулся носом в подушку, прячась от солнечного зайчика, пляшущего по лицу. Ему так хотелось еще поспать, он имел на это полное право — все-таки сегодня его День рождения. Двадцать седьмой. Но, видимо, о праве на спокойный сон можно было так же спокойно забыть. Потому что, отвернувшись от слепящих солнечных лучей, проникающих сквозь открытое окно, он оказался в объятиях очередной подружки на одну ночь.
Как всегда это бывало, он снял ее на работе в клубе. Яркая, черноглазая брюнетка, она не сводила с него глаз. А он загадочно улыбался, крутя вертушку, и наблюдал за ее пластичным танцем, прикидывая, что она может изобразить в постели. И, когда она подошла к нему, он с готовностью познакомился. Потом все пошло по избитому сценарию — пара коктейлей, страстный поцелуй в темном коридоре служебных помещений, такси, его квартира.
Они начали сразу в прихожей, жадно впиваясь друг в друга губами, на ходу срывая одежду и клубком спутанных рук и ног перемещаясь в спальню. Рори завелся с пол оборота — настолько она казалась страстной и дикой. Во всяком случае, кусалась она — будь здоров! И ему стало еще интереснее, что же такое она сможет продемонстрировать в деле. Оказалось, ничего особенного, чего бы у него не было раньше. Но он смог скрыть очередное разочарование и даже что-то пробормотать по поводу того, что такого офигенного секса у него еще никогда не было.
Рори, отчаянно делая вид, что еще не проснулся, даже легко всхрапнул. Лучше бы он вернулся домой один и встретил свой день рождения в пустой постели, в гордом одиночестве. Это было бы гораздо лучше, чем начинать день с вынужденного притворства.
Разочарование. Что-то в последнее время его вообще мало кто мог удовлетворить. Нет, с ним все было в порядке, он доводил свою очередную подругу до экстаза (по крайней мере, они все убеждали его в этом), и кончал сам. Но ему наскучило это однообразие, которое могли предложить случайные партнерши. Ему, вообще, все наскучило. Возможно, он просто не понимал, чего хочет? Но как бы там ни было, он никогда не позволял себе грубости или холода по отношению к той, которую только что отымел.
Рори вздохнул. Притворяться дальше не имело смысла — он буквально физически ощущал выжидающий взгляд гостьи. Парень пошевелился. Если ему не изменяла память, ее имя — Айрин.
— Доброе утро, Рори, — промурлыкала она и попыталась отвоевать его у подушки. Секунд десять подушка пыталась оказывать отчаянное сопротивление, но, в конце концов, сдалась.
Парень приоткрыл глаза и улыбнулся.
— Доброе утро, Айрин…
Она прильнула к нему, и Рори пришлось ответить на поцелуй. Но больше ему ничего не хотелось, поэтому он отстранился и легко коснулся мизинцем кончика ее носа.
— Подъем? — спросил Рори, и гостья неопределенно пожала плечами. Тогда он смешно скосил глаза и запричитал: — О, нет! Крошка, сжалься! Ты выжала меня за ночь словно лимон. Мне нужны как минимум сутки, чтобы восстановиться. Честно-честно!
Айрин захихикала.
— Ты такой милый. — Девушка провела пальчиком по его слегка заросшему подбородку. — И у тебя глаза невероятного цвета — я такого не встречала раньше — карие с зелеными вкраплениями. — Она помолчала, всматриваясь в глаза парня, и запустила пальчики в его кудрявую шевелюру. — Ореховые — вот какие.
«Ореховые глаза?! „Ты такой милый“?! О, боже!» — с раздражением подумал парень, но снова улыбнулся. Сколько раз он слышал эту фразу? Сто? Тысячу? Наверное, не меньше…
Милый парень. Иногда они добавляли, что он невероятно красив, и он не спорил. Он это прекрасно знал. Природа не отдохнула на нем, наделив очень яркой, привлекательной внешностью. Немало сердец заставил учащенно биться этот высокий брюнет, с задорными глазами необычного орехового оттенка, сверкающими из-под разлетающихся черных бровей. Высокий, улыбчивый брюнет, с точеным носом, чувственными губами, высоким чистым лбом, небрежно обрамленным шелковистыми кудрями. Его сильное тело, с умеренно подкачанными мышцами, приводило представительниц прекрасного пола в полный восторг. И даже то, что это тело было покрыто достаточно густой растительностью, их нисколько не смущало. Скорее наоборот, влекло, пробуждая своей волосатостью первобытные инстинкты.
— А еще, ты очень красив.
Ничего нового.
— Ты тоже, — отрешенно пробормотал Рори, судорожно соображая, как бы помягче и побыстрее сплавить гостью. Поэтому, он безумно обрадовался раздавшемуся телефонному звонку.
Судя по мелодии, звонил отец, и в другое время он бы не спешил брать трубку. Специально, чтобы позлить его. Но сейчас был не тот случай, сейчас ему нужно было избавиться от Айрин.
— Извини, мне нужно ответить на звонок.
Рори мягко высвободился из объятий и вылез из постели. Совершенно не стесняясь своей наготы, он прошлепал к трюмо и взял мобильник.
Девушка проводила его оценивающим взглядом и закусила губу. Хорош мерзавец, ничего не скажешь.
Маклафлин-младший нажал на прием.
— Привет, папа.
— Сын, с днем рождения.
— Спасибо.
— Заедешь ко мне? Хочу вручить тебе подарок. Только постарайся пораньше, у меня назначена встреча в полдень. По делу Томаса Дойла. Этот идиот опять вляпался по самые уши, придется вытаскивать. Горбатого могила исправит — он снова распустил руки, избив какого-то парня до полусмерти, да еще и порезав его в придачу. Если бы не моя многолетняя дружба с его отцом, я бы уже давно плюнул на этого кретина. Тридцать пять лет человеку, а мозгов, как не было, так и нет… Рори, ты меня слушаешь?
Рори прикрыл глаза.
Уильям Маклафлин — потомок древнего ирландского рода, известный адвокат и, по совместительству (именно так, а не наоборот) его отец, даже поздравляя сына с днем рождения, умудрился перевести разговор на тему о работе. Адвокатская деятельность — вот единственный смысл его жизни, а роль родного сына в ней совершенно незначительна и незаметна. Они практически не общались, и вовсе не по вине Рори. Просто он был неинтересен отцу. Дорогие подарки — этим Маклафлин-старший восполнял свое безразличие к судьбе сына. Он просто от него откупался. Вот, если бы Рори пошел по его стопам — тогда было бы совсем другое дело. Тогда бы у них было гораздо больше поводов для тесного общения.
Парень усмехнулся. После получения среднего образования у него, как он наивно полагал, был выбор: пойти учиться в школу права или заняться тем, что было ему гораздо ближе, чем он увлекался с детства, а именно — рисованием. Если точнее, графикой. Он обожал простые грифельные карандаши и научился создавать при их помощи настоящие шедевры, предпочитая работать в стиле гиперреализма. Но отец никогда не считал его увлечение серьезным способом зарабатывания на жизнь, о чем напоминал при каждом удобном случае. Он отказался оплачивать занятия в художественной студии, и Рори учился сам, изводя немереное количество бумаги и карандашей, самостоятельно оттачивая свое мастерство, которое совершенствовалось с каждым новым наброском. Но все его успехи никак не могли повлиять на мнение Маклафлина-старшего — его сын должен был стать адвокатом и перестать маяться дурью в виде, пусть и достойных, но как он выражался «никому не нужных художеств». Рори с ним не спорил, хоть было очень обидно слышать от родного отца такие несправедливые слова. Лишь однажды, после самого окончания средней школы, он попытался отстоять свое право на выбор и на него тут же обрушился поток обвинений в неблагодарности и неблагоразумии. Разразился настоящий скандал, сопровождаемый взаимными оскорблениями и приправленный слезами матери, которая в силу своего слабого характера, всегда была на стороне властного отца. Эти слезы и заставили Рори, скрипя сердцем, сдаться. Он очень любил маму и не хотел ее расстраивать, тем более что к тому времени она уже была тяжело больна.
Однако, с отличием окончив школу права в престижном Тринити-колледже, Маклафлин-младший объявил, что не собирается работать по специальности. Он уже не боялся расстроить маму — незадолго до окончания колледжа, она умерла. Отцу, в конце концов, пришлось смириться с тем, что Рори, наплевав на блестящую карьеру, которую ему прочили все без исключения педагоги, назло ему устроился в один из дублинских клубов ди-джеем. Теперь он жил музыкой, а рисование стало его хобби.
