Рори запустил руки в мягкие локоны и прикрыл глаза.

— О, боже, Марк… я не думал… мы… мы опять ничего не взяли.

— Говори только за себя, — тихо ответил парень, доставая из кармана ветровки баллончик со смазкой и протягивая его брюнету.

Сняв крышечку, Рори сверкнул потемневшими от возбуждения глазами, дернул Волчонка на себя и, развернувшись, вжал в скрипнувшую перегородку. Марк тихо охнул. Обняв широкие плечи, он потянулся к ярким губам, но Маклафлин отстранился. Мысль о том, что они остались абсолютно одни, предоставленные сами себе, что вряд ли хоть кто-то сюда заглянет в ближайшие минут двадцать, заставила его закипающую кровь побежать по венам еще быстрее. Не было сомнений, что и Волчонок думал о том же. Усмехнувшись, он покачал головой.

— Ах ты, хитрец…

Марк опустил ресницы, скромно отвел глаза и, вздохнув, чуть пожал плечом — как хочешь. Рори не пошевелился, продолжая прижимать его к перегородке и всматриваться в порозовевшее лицо. Волчонок вновь тихо вздохнул и предпринял слабую попытку освободиться, бросив на брюнета «обиженный» взгляд. Рори лишь тихо рассмеялся, еще сильнее сжав его плечи.

— Поздно дергаться, малыш… — Склонившись к нему, он довольно грубо раздвинул коленом его ноги, плотно прижался к паху и прошептал в самое ухо: — Поздно…

Шумно втянув воздух и задрожав, Волчонок поднял удивленные глаза.

— Ты все продумал, да?.. — дразнящий шепот и мимолетный поцелуй заставили его затрепетать еще больше. — Это был твой план — соблазнить меня в конюшне? — чувственные губы оставили на длинной шее дорожку из легких поцелуев. — Бессовестный, развратный мальчишка… — руки скользнули вниз и легко расправились с ремнем, чуть помедлив, расстегнули замок и проникли под белье. — Ты знал, что я не смогу воспротивиться, правда? — джинсы с тихим шорохом упали вниз, обнажая крепкие стройные ноги. — Ты на это рассчитывал, да? — белье последовало вслед за джинсами. — Ты знал, что я не устою перед тобой? — Рори подхватил его под ягодицы и парень тут же обхватил его ногами, уперся спиной в сосновые доски и запрокинул вверх руки, уцепившись за край перегородки. — Решил свести меня с ума окончательно? — Марк облизнул губы, хитро улыбнулся и прикрыл глаза, когда скользкие от смазки пальцы начали свои неспешные ласки, нежно массируя и поглаживая кожу. — Ты не просчитался, так что теперь не жалуйся… — прошептал Рори, и его пальцы не церемонясь проникли в горячее тело.

От неожиданности Марк вскрикнул и, судорожно выдохнув, улыбнулся такой коварной улыбкой обольстителя, сверкнув горящими желанием глазами, что весь низ Рори мгновенно свело в тугой узел, сладко занывший лишь от одного этого взгляда, лишь от этой обещающей, сводящей с ума улыбки. Волчонок, вцепившись до побелевших костяшек в край перегородки, часто задышал, облизывая губы, подаваясь навстречу мучительно медленно ласкающим пальцам.

— Скажи, чего ты хочешь, бессовестный соблазнитель?..

— Тебя…

— Как ты хочешь?.. — Рори убрал руку и приподнял его повыше. — Как ты хочешь?

— Пожалуйста, Рори!.. — Марк застонал от желания, почувствовав между ягодиц горячую, налившуюся плоть. — Ты знаешь…

— О, да… я знаю.

Распаленный сладкими стонами и своими же словами, кудрявый брюнет одним сильным толчком вошел в дрожащее тело. Откинув назад голову и зажмурившись, Марк почти закричал от острого наслаждения, прошившего его насквозь. Рори довольно ухмыльнулся и, дразня, почти вышел из него. Не открывая глаз, парень протестующе замычал и уткнулся в свое напряженное плечо, скрыв лицо под дождем золотых локонов. Поцеловав тяжело вздымающуюся грудь, Рори снова резко двинул бедрами.

— Посмотри на меня… — глубокий, сильный толчок, задевший нужную точку, заставил Марка крепче ухватиться за край перегородки и судорожно всхлипнуть. — Я хочу видеть твои глаза. — Еще толчок, такой, что он не смог удержать рвущийся из груди протяжный, развратный стон. — Посмотри на меня… — Волчонок оторвался от своего плеча и взглянул в потемневшие ореховые глаза. — Ты прекрасен. — Парень закусил губу и содрогнулся от очередного, безошибочно достигшего своей цели, толчка. — Я люблю тебя, Марк…

Одной рукой держась за перегородку, Марк притянул Рори за шею, собрал на затылке темные кудряшки и, запрокинув голову брюнета, впился в его губы.

Они забылись. Одурманенные, ослепленные желанием, они любили, не сдерживая ни криков, ни утробного рычания. Они целовали и кусали, тут же нежно зализывая эти укусы. Они были воплощением любви и желания, звериной страсти и нежности. Самозабвенно отдаваясь друг другу, заставляя старые сосновые доски трещать и прогибаться, а красавцев-жеребцов нервно переставлять длинными ногами, раздувать ноздри и обеспокоенно стричь ушами, прислушиваясь к звукам, доносящимся из соседнего стойла — они возмещали в этот миг все, что приходилось глушить в тесном и неудобном душе.

— Сломаем… — простонал Марк, вонзая ногти в сильные плечи и задрожав от первой мощной волны, — Рори, мы их сейчас сломаем! О, боже!.. Черт, Рори!.. О, да… Рори-и! — он зашелся, хватая ртом воздух, забившись в ослепительных судорогах наслаждения, оставляя на плечах любимого красные полосы и сжимая его пульсирующими в сладкой агонии стенками.

Рори, окончательно потерявший голову от криков Марка, его бурного оргазма, захлебнувшийся в вихре своих собственных ощущений и достигший их пика, с такой силой вжал его в перегородку, что та не выдержала…

Они рухнули на мягкую подстилку соседнего стойла под аккомпанемент сухого треска, испуганного ржания жеребцов и своих собственных стонов и замерли, тяжело дыша, отдуваясь от древесной пыли.

— Твою мать… — прохрипел Рори, приподнимаясь на дрожащих руках и глядя на парня рассеянным, блуждающим взглядом. — Это было охренительно… черт, это стоило того, Марк…

Волчонок посмотрел на него округлившимися глазами.

— Мы ее сломали…

— Да уж…

— Мы ее сломали, Рори, — повторил парень. — Черт, мы сломали перегородку!

— Я знаю. Всегда говорил, что доски здесь слишком тонкие, старые и их пора менять. Ты не ударился?

— Нет. А ты?

— Нет. С мягким приземлением нас.

— О, да… но, что мы скажем мистеру Брауну?

— Боюсь, придется подставить одного из наших четвероногих друзей.

Внимательно посмотрев друг на друга, они вдруг прыснули и, обнявшись, затряслись в тихом, безудержном смехе.

Отхохотавшись и более-менее приведя себя в порядок, Рори и Марк собрали обломки досок и сложили их у дальней стены.

— Ну и кто будет виновником? — невольно посмеиваясь, спросил Марк.

— Я думаю — Уголек. — Рори почесал затылок. — Он всегда отличался бурным нравом.

Волчонок подошел к стойлу гнедого жеребца и сочувственно покачал головой.

— Попал ты, Уголек.

Жеребец покосился на него подозрительным взглядом и фыркнул.

— Ох, что же с ним такое случилось? — причитал мистер Браун, осматривая разрушения, «учиненные» ни в чем не повинным Угольком. — У него, конечно, еще тот характер, но до такого никогда не доходило!

— Э-э… я хотел осмотреть его подковы, — Рори отчаянно пытался хоть что-нибудь сообразить, строя страшные глаза Марку. — Видимо, что-то сделал не так.

— Ох, хорошо, что он тебя не зашиб! Может показать его ветеринару?

— Н-не стоит… мистер Браун, с ним все в порядке, я сам виноват.

Волчонок стоял в сторонке, душа в себе предательский смех, изо всех сил стараясь сохранить серьезное выражение на лице. «Подковы?» — произнес он одними губами, глядя прямо в глаза кудрявого брюнета, поднял вверх большой палец и отвернулся, не в силах больше сдержать озорной улыбки.

— Марк!.. — прошипел Рори, но парень только отмахнулся от него и, зажав рот рукой, бросился вон из конюшни.

Выбежав из нее, Марк повис на брусьях загона и под удивленными взглядами Дарины и Разбойника разразился звонким смехом.

Он все еще слабо постанывал, периодически давясь короткими смешками и вытирая выступившие слезы, когда из конюшни вышел Рори, ведя под узды жеребцов.