— Вот так французская коса смотрелась бы охуенно, — хрипло ухмыльнулся Гена, я подняла на него взгляд, — у тебя такие красивые глаза, ты это знаешь?

С трудом удержавшись от смешка, я по мере возможности покачала головой. Ну можно же придержать свое чувство юмора, когда у меня член во рту!

Комментарий к

Это должна была быть маленькая зарисовка, что происходит?

https://ficbook.net/readfic/7503617

========== Часть 6 ==========

Я проснулась, когда Гена обнял меня со спины и щекотно потерся щетиной о голое плечо.

— Чего тебе надо? — проворчала я, отпихивая его локтем.

— Чтобы ты проснулась, как и двум будильникам, — целуя меня в шею, мужчина прижался к моей спине, — хотя я буду очень доволен, если ты никуда не пойдешь.

— Нет, мне надо, — застонала я, закрывая лицо руками.

Сегодня две контрольные, самый конец семестра же, а мы вчера легли сегодня, причем часа в четыре, не раньше. Откинув одеяло, я встала и мучительно потянулась. Такое чувство, будто закрыла глаза только на минутку.

— Отвезти тебя? — моментально охрипшим голосом поинтересовался Гена, развалившись на кровати под мягким одеялком и подло не собираясь вставать.

Ему нравится, когда я хожу совсем без одежды или только в его футболке. Его футболка вообще чуть ли не униформа моя для этой квартиры.

— Не надо, я сама, — взяв свои вещи, я отправилась в ванную.

После теплого душа стало казаться, что мир не такой уж и враждебный, как мне показалось при пробуждении. Обманчивая бодрость «я спала четыре часа» будет действовать до вечера, потом уже надо будет как следует выспаться. Сегодня надо лечь пораньше.

— Какие планы на каникулы? — поинтересовался из спальни Гена, все ещё, сволочь, нежащийся в теплой постельке.

— Хочешь пригласить? — я поставила чайник и открыла холодильник, чтобы достать себе ингредиенты бутеров.

Если будет себя хорошо вести, так и быть, ему тоже сделаю.

— Вообще-то, хочу предложить выйти ещё на несколько смен, — возмущённо хлопнув дверцей ни в чем не повинного агрегата, я нарочито громко протопала в спальню и уселась подлецу верхом на живот, чтобы придушить нахрен, — ну чего ты, чего, — перехватив мои руки, он перекатился, подмял меня под себя, — тридцатого да, работать позову, а тридцать первого выходной у бара, только ты и я, что скажешь?

— Тридцать первого отец приедет, я с ним буду отмечать, — я вздохнула, понимая, что знакомить татуированного небритого бармена с папой пока что ни разу не готова.

— Не-не, никаких знакомств в этом году, — ухмыльнулся он, — ладно, я тогда с пацанами отмечу, а ты первого приходи. Или когда он уедет?

— Первого в обед, у него маленькие выходные, — поудобнее обхватив его бедра ногами, я расслабленно откинулась на подушку, забыв обо всякой борьбе, — а ты разве с семьёй не увидишься? Новый год — семейный праздник, если что.

— Ну, знаешь, я отщепенец в династии врачей, который бросил мед после первого курса и отказался переезжать в Штаты следом за папулей-нейрохирургом, — усмехнулся Гена, а под напускной веселостью было прекрасно видно горечь, — так что, в лучшем случае, меня поздравят с Рождеством и наступающим, потому что мы всей семьёй католики.

Неприятно, м-да, разворошила. Надо срочно перевести все в шутку.

— Ты? Врач? — фыркнула я.

— А я о чем! — скатившись с меня, он воздел руки к потолку. — Во мне альтруизма и христианской порядочности столько, что я даже не пью, не курю и не матерюсь, блять!

— Весь ты в одной фразе, — рассмеявшись, я выкарабкалась из спутавшегося вокруг ног одеяла и пошла выключать свистящий чайник, — а что по работе в январе?

— По ситуации, но со второго до пятого тебе точно Дима и Ростик будут рады, — судя по шорохам и шлепанью босых ног по полу, он тоже все же встал.

Я примерно подсчитала и удовлетворённо улыбнулась. Мне не нужен сильно мощный ноутбук, только для учебы. Главная проблема имеющегося — сдыхающая батарея, которая держится уже только пару часов, и вес, господи, какой же он тяжеленный. Поскольку большую часть лекций я печатаю, приходится таскать. Я уже присмотрела себе лёгкий ультрабук с хорошей батареей, если отработаю дополнительные четыре дня, как раз хватает, а может, ещё и скидка будет в честь праздника. Счастье-то какое!

Мы с отцом давно не виделись, и я очень рада была наконец его обнять. Тему скандала с мамой не поднимали, но было неприятно, что она мне даже сообщение не написала. Я решила, что первая мириться после такого пиздеца точно не буду, так что тоже не стала ее поздравлять. Соседка моя уехала к родителям на каникулы, так что мы спокойно посидели, посчитали куранты, выпили шампанского. Провожая папу на вокзале, я едва не разревелась. Они с мамой развелись уже лет десять как, так что он кажется таким далёким и недосягаемым, только иногда созваниваемся. Лучше бы это исправить. Поставлю напоминание и буду звонить каждое воскресенье, вот.

Когда я пришла, Гена был ещё немного похмельный. Я поехала к нему прямо с вокзала, так что жутко замёрзла и первым делом сунула ему руки под футболку.

— Ебать мой хуй! — возмущённо вскрикнул он, сжимая мои ладони поверх футболки своими тёплыми руками. — Носи перчатки, блять, Женя!

Но руки не убирал. Грел. Я больше не могу ждать, когда он скажет, сама скажу.

— Я люблю тебя, — приподнявшись на носочки, я поцеловала его в подбородок, выше не достала.

— Я первый хотел, блять, в Новый год, — проворчал Гена, наклоняя голову, — но я тоже тебя люблю.

Мы стояли у двери, целовались. На шапке таял снег, я чувствовала, как течет за шиворот, но не могла оторваться — он все ещё крепко держал меня за руки под футболкой.

Я не знаю, как так вышло, что я, будущий библиотекарь, влюбилась в бармена-распиздяя, это смахивает на дешёвый роман в мягкой обложке. Но сюжет уже сложился, и его не изменить.

— Так, я ебнул к твоему приезду глинтвейн, щас будешь греться, вся как ледышка, — отлепившись от меня, Гена с ворчанием о перчатках поплелся в кухонную часть.

Стянув с себя теплые вещи, я зябко поежилась и ухватила с вешалки кожанку, ожидающую весны. Теплую, мягкую, поскрипывающую. Завернувшись в нее, я плюхнулась на диван с ногами и уткнулась носом в воротник с классическим запахом бармена. Он любит эту куртку, даже в месте, где ее разорвало на плече, когда он порезался, аккуратно пришил шеврон. Я тоже люблю эту куртку, она чертовски классная и охуенно на нем сидит.

— Прихвати рюкзак, там твой подарок, — спохватилась я.

Сидела, блять, выводила, старалась, потом лакировала. Если ему не понравится, выебу.

— Замёрзла, блять, в который раз, и все равно перчатки не носит, — пробухтел Гена, отдавая мне высокую кружку с изумительно пахнущим корицей напитком. Сев рядом, он ухватил меня за ноги и пристроил мои стопы между своих бедер, аж весь передёрнулся и мурашками покрылся, — и ботинки твои говно, поняла?

Это ли не любовь?

Улыбаясь в кружку, я потягивала горячий, но не обжигающий глинтвейн и наблюдала, как он вынимает из рюкзака упакованную в бумагу с елочками коробку. Зверски разорвав тщательно сложенный свёрток, он улыбнулся. Я купила вполне обычный барный шейкер, но сделала его не совсем обычным.

— О-о-о, охуе-еть! — восхищённо простонал бармен, разглядывая от руки расписанный металл.

Я готическим шрифтом без особых засечек и выебонов написала виды алкоголя на латинице — виски, вино, коньяк, даже чачу не забыла. Все разных размеров, горизонтально и вертикально, извела хренову тучу черновиков, пока все красиво разместила. Черным маркером на хромированном шейкере смотрелось охеренно, а на верхней плоской части крышки я часа два вырисовывала витиеватый инициал «G».

— Нравится? — ну давай, давай, погладь мое ЧСВ.

— Ещё спрашиваешь! — наклонившись ко мне, мужчина чувственно и благодарно чмокнул меня в губы. — А мыть можно?

— Только не горячей водой, — отставив полупустую кружку на столик, я переползла поближе к Гене, забралась ему под бочок.