Тихонько встав, я отправилась в ванную. Гостевой брак какой-то, я тут живу три дня в неделю. Конечно, моей новой соседке так даже лучше, она своего парня приводит. Нормальная девчонка, кстати, в чужую жизнь и комнату не лезет, мои продукты в холодильнике не трогает, ну или спрашивает, если что-то надо. Хозяйка тоже адекватная тетка, приходит каждого пятнадцатого числа за квитанциями и больше нас не трогает.

Когда я варила кашу и резала бутерброды, меня обняли со спины. Отложив нож, я повернулась в руках своего мужчины и приподнялась на носочки, чтобы нормально его обнять в ответ.

— Если бы я мог сейчас усадить тебя на стол и выебать, то был бы немножко счастливее, — пробормотал Гена, прижимаясь ко мне утренним стояком и забираясь руками под свою же футболку.

— Я тоже, — мурлыкнула я в поцелуй, заставив его тяжко вздохнуть.

Оставив меня кулинарить, он пошел приводить себя в порядок. Каждый божий день он укорачивает щетину триммером и ни в какую не соглашается гладко побриться. Витя показывал мне фотку, так что я понимаю, почему — без густой русой щетины, очень брутальной, он выглядит, как подросток, уж очень молодое лицо. И, как ни странно, эти колючки не раздражают мою кожу, а уж как приятно он иногда потирается ей о мой живот, не описать.

После завтрака у нас оставалось не так уж много времени до открытия бара, всего лишь почти три часа. Мы решили поиграть в приставку, потому что из всех дел, кроме работы, долгих душевных разговоров и ебли, у нас только кино и приставка, а в кино ехать смысла нет. Игра оказалась совмещённой с душевным разговором. Да, Гена прав, ощущение счастья очень стойкое. Может быть, я влюбилась? Было бы немудрено, но пока что никаких бабочек в животе, только возбуждение в его нижней части.

В три мы спустились в бар, я все подготовила к работе, сделала Гене кофе. С этим аппаратом мы уже вполне подружились, рецепты я запомнила. Самое стремное — все время надо быть над стойкой. Стоя. Мучительная херня, но я уже начала привыкать.

Пришел Данил. Он и парень-то симпатичный, но, когда переоденется, становится офигенной девушкой. Стройной, высокой, тонкой эльфийкой — он показывал мне фотки косплея. Он жаловался Вите, что никак не может освоить французскую косу, надоело носить парик просто распущенным.

— Ну я умею французскую, — подала голос я, записывая в книге учёта большую чашку американо для Гены.

— Ой, сделаешь мне? — оживился Даня. — Я сейчас тогда, только переоденусь.

— Все, тебе пизда, будешь теперь всех плести, — усмехнулся Дима, расставляя новые бутылки по местам и накручивая на них дозаторы.

Пожав плечами, я только улыбнулась. Мне не тяжело, я люблю заплетать косы, себе только редко плету, потому что неудобно.

Сложность возникла с местом плетения. Садиться Даня не хотел, потому что блузка и юбка помнутся, я боялась на стуле не устоять. Но, в итоге, все решилось — я села на стойку и оказалась как раз на нужной высоте. Делов было на три минуты, так что уже очень скоро я слушала дифирамбы своим ловким рукам.

— Действительно, красиво, — Гена с улыбкой занял место Данила, только лицом ко мне, — себе такую сделаешь?

— Чтобы любоваться, тебе придется быть сзади, — я прищурилась, обнимая ногами его грудную клетку и упираясь локтями в широкие плечи.

— Вот и буду, сучка! — прорычал он, а потом со страдальческим вздохом уткнулся лицом мне в грудь. — Ещё и издеваешься, не стыдно?

— Ни капельки, — я нахально улыбнулась ему в лицо и наклонила голову, чтобы он мог меня поцеловать.

Подхватив под бедра, мужчина стащил меня со стойки и поставил на пол, шлепком по заднице отправил на рабочее место.

Вечер, действительно, был очень напряжённым. Заняты были все столики, причем на сегодня бронь была ограничена тремя часами, чтобы разместились все желающие. Я успевала все делать, а вот бедный Дима зашивался и к семи уже явно выбился из сил. Тяжело вздохнув, Гена сунул в задний карман свой блокнот с рисунками и, протерев руки антисептиком, тоже встал за стойку, забрав себе половину заказов. Когда у меня выдавалась свободная минутка, я с удовольствием наблюдала, как эти двое ловко управляются с бутылками, едва ли не жонглируют ими.

В районе девяти Гена отправил замотавшегося Диму на пятнадцатиминутный перерыв, чтобы немного отдохнул и перекусил. В другие дни, даже в самую пиковую субботу, у него не было такого, что нельзя было руки опустить.

— Мокко для Игоря Эдуардовича, — Данил положил на стойку листок с заказом и ушел информировать кухню.

Игорь Эдуардович — лошадка темная. Я его толком не видела никогда, он всегда сидел где-нибудь в углу или в другом зале. Судя по рассказу Ростика, это настоящий вор в законе, которого устраивает анонимность всех клиентов и то, что левые чуваки сюда не попадут. Он иногда помогает Гене отбиться от желающих захапать долю очень прибыльного бара и вообще приходит довольно часто. Для него даже есть отдельный трафарет в виде воровской звезды, вот что значит ВИП-клиент.

Выполнив заказ, я проследила за Данилом. Он поставил чашку кофе и тарелку с брауни перед вполне обычно выглядящим мужчиной средних лет, а потом вдруг сел рядом. Подставился под поглаживание щеки, зажмурился, как Куджо, украдкой поцеловал Игоря Эдуардовича в уголок губ и встал.

Когда Даня в следующий раз принес мне заказ на фраппе, я ничего у него не спросила. Обычно он не контактирует с клиентами, просто работает официантом и никому не разрешает себя трогать. Но парень поманил меня.

— Мы встречаемся, только тс-с, ладно? — прошептал он мне на ухо.

— Конечно, — я изобразила замыкание уст и выкинула воображаемый ключик.

— Как хорошо, что я знаю, что ты пидар, Дань, — проворчал Гена, явно несколько приревновавший.

— Ужасное слово, Геннадий Евге-е-еньевич, — пропел Данил с издевательской улыбочкой.

Гена только цыкнул на него, но все же улыбнулся. Терпеть не может такое официальное обращение, это я знаю. Но, что самое неприятное, я поймала на себе недобрый взгляд Игоря Эдуардовича. Ему тоже явно не понравилось, как близко ко мне наклонился его изящный эльф. Я выставила на стойку табличку, повествующую, что я просто девушка, и он расслабился, сразу потерял ко мне интерес. Уф-ф, неприятный момент.

Эту смену мы работали до победного, даже немного задержались, пока выполняли все заказы, которые успели сделать до двух часов. Потом Гена безапелляционно выключил свет над баром, официанты стали разносить всем чеки. Кто-то отправился на второй этаж, в комнаты — или со своими спутниками, или с официантами. Данил не стал переодеваться и выскользнул из бара почти сразу следом за своим поклонником. Не понимаю, чего они тут-то прячутся.

Проверив все приборы и закрыв бар, мы тоже отправились наверх.

— Давай ты меня сегодня понесешь, а? — уже в самом начале лестницы предложил Гена.

— Могу только пойти на своих двоих, не более, — улыбнулась я, уже придумав, как его вдохновить и компенсировать отсутствие секса, — ну и минет на сон грядущий.

— Ого, я ощущаю прилив бодрости! — закинув меня на плечо, он через ступеньку взбежал на третий этаж. — Гена крушить!

— Какой же ты блядун, — сквозь смех выдавила я, в попытках удержаться на его плече вцепляясь в куртку, — как не стыдно!

— Ни капельки не стыдно, — поставив меня на пол, мужчина горячо поцеловал меня и заглянул в глаза, — давай завтра встанем часов в десять и съездим в кино?

— Давай, — я потянула с него верхнюю одежду, без рук вытащила ноги из кроссовок, — что будем смотреть?

— Что попало, — подхватив меня на руки, он завалился на диван, — лишь бы с твоими комментариями.

Романтика на этом кончилась — целуя так, что не получалось вдохнуть, он буквально втирал меня в себя, тихо рыча и собственнически лапая. Я с трудом смогла высвободиться из жадных объятий, чтобы сползти на пол и исполнить свое обещание.

Законченный эгоист, ну что тут ещё сказать. Весьма больно тянул за волосы и слишком уж активно двигал бедрами, но к этому я быстро приноровилась.