— Да уж, буду беречь, куда денусь, — улыбнулась я, выставляя на стойку чашку на блюдце.

— Когда решили пожениться? — полюбопытствовал Ростик, встряхивая шейкер.

Мой шейкер, который подарок, торжественно стоял на полочке, теперь Гена только в нем все коктейли делал, если вообще за это брался.

— Мы об этом ещё пока не говорили, — пожала плечами я, — ещё будет время обсудить.

В начале вечера не так много клиентов, так что я прислонилась спиной к стойке и прикрыла глаза, потирая кольцо на безымянном пальце. Странное и очень приятное чувство — принадлежать кому-то. Пусть даже небритому бармену-матершиннику, распиздяю и баламуту. Рядом тихо мявкнул Куджо, я погладила его, почесала под подбородком и налила в блюдечко сливок.

— Мне кофе, черный, как моя душа, пожалуйста, — официально попросил Гена, пристраиваясь за стойкой и тиская оживившегося кота.

У них очень тесные взаимоотношения, когда-то суровый бармен подобрал ещё слепого котенка на улице в первые заморозки.

— Ваш кофе, точно как ваша душа, — отчиталась я, ставя на стойку картонный стакан с крышкой, в каких кофе пили сотрудники.

Сделав первый глоток, мужчина закашлялся и выдохнул:

— Это, блять, что?

— Латте с ванилью, корицей, карамелью и зефирками, — отчиталась я.

Ростик рядом заржал так, что уронил бокал и со всхлипами сполз под стойку собирать осколки.

— За это тебя и люблю, сучка, — прищурившись, оскалился мой жених, — но выебу.

Можно подумать, без этого бы не выебал. Можно подумать, я против.