– Время вышло, Динь, я вхожу!

Услышав Варда, я отрываю ладонь от зеркала, но все равно не могу заставить себя вдохнуть или хотя бы вспомнить, как это делается. Я вижу в зеркале, как он заходит в комнату и перехватывает мой переполненный ужасом взгляд. Вард тихо ругается, стремительно пересекает комнату, а затем силой отворачивает от зеркала и прижимает к себе.

– Прости, прости меня, я совсем забыл про зеркало.

Вспышка уже не кажется такой яркой, но я вижу темные и светлые всполохи. Вижу их. И себя.

Их и себя, себя и их, их и себя…

– Динь, послушай меня, ладно? Сделай глубокий вдох. Давай вместе, хорошо? Давай, вдох – вы-ыдох. Вот так. Давай, Динь. Слушай, как я дышу. Вдох…

Его строгий, непреклонный тон размывает липкий туман воспоминаний. Я пытаюсь сосредоточиться на его указаниях и отогнать призраки прошлого. С трудом делаю глоточек воздуха.

– Вот так, молодец! – подбадривает меня Вард. – И выдыхаем.

Я делаю, как он велит.

– Умница, Динь. И еще разок. Вдох… и выдох. Опять – вдох… и выдох. Вот так.

Картинка перед глазами начинает проясняться, и я осознаю, что Вард опять прижимает меня к себе, почти удерживает на руках. Прошла уже целая вечность с тех пор, как у меня в последний раз была паническая атака, но такой мощной не было никогда. Представить себе не могу, что бы произошло, если бы…

– Ты отлично справляешься! – Вард обнимает меня еще крепче. – А теперь давай-ка вернемся в постель, хорошо?

Моего согласия он и не ждет, просто обхватывает поудобнее и резко поднимает на руки. Я невольно издаю короткий удивленный писк, и его руки тут же каменеют. Удивленные глаза встречаются с моими, я тут же сжимаю губы, закусываю щеку и отворачиваюсь. Проходит целая жизнь, прежде чем Вард разворачивается и несет меня обратно в спальню. Там он осторожно укладывает меня на постель, укрывает и подтыкает одеяло. Я опять не могу дышать, хотя теперь дело вовсе не в панической атаке. Это волнение другого рода, из разряда: «Вот-я-дура-о-чем-я-думала-он-хоть-понимает-что-могло-произойти?»

А еще я точно знаю, что он слышал, как я пискнула. И теперь наверняка думает: «Раз она может говорить, то почему молчит?»

В моей голове проносится целая тысяча различных сценариев: вот он садится на край постели, а вот продолжает просто стоять надо мной; или нет, звонит директору Фэлону, а может, сразу Ванику. И в каждом из них Вард задает целую кучу вопросов. Понятия не имею, как мне теперь выкрутиться и не отвечать на них, особенно после того, что он слышал мой голос. Чего уж я точно не ждала, так это того, что он просто потрет шею и расслабленно вздохнет.

А после скажет тихим, теплым голосом:

– Поспи, Динь. Директора сейчас нет на месте, но я связался с ним, и он согласился дать тебе выходной. Отдыхай сколько захочешь. Увидимся утром.

А потом он просто уходит, оставляя меня в полном недоумении. А как же допрос? Почему он меня не допытывает, ничего не требует? Может, в конце концов он вернется сюда с Ваником. Или охранниками. Или – нет. Я и сама в это не верю. Потому что я видела его глаза, слышала, как он говорил со мной. Сегодня не будет никаких вопросов – ну, кроме разве что тех, которые я видела в его взгляде. По какой-то необъяснимой причине он решил дать мне отдохнуть от них.

Ничего не понимаю. Но я благодарна ему. И попытаюсь выжать максимум из его молчания – по крайней мере, пока это будет возможно.

Мне отведено всего шестнадцать дней. После этого уже не придется переживать насчет каких-то допросов. Вообще никогда. Эта мысль оставляет гадкий привкус у меня во рту, а потом на меня накатывает ужас.

Я никогда не хотела покончить с собой. Да, у меня была причина, по которой я решила закрыться от внешнего мира, но я совсем не хочу умирать. Иногда приходится напоминать себе об этом, особенно поздними ночами, когда я сижу в одиночестве в своей холодной камере. Но сейчас, когда я окружена комфортом и лежу в теплой мягкой постели Варда, легко вспомнить о давнишних мечтах, о будущем, которое я себе рисовала когда-то… о своей прежней жизни.

О том, что я потеряла за считаные секунды.

Былого не вернуть. Я это знаю. И напоминаю себе об этом каждый день.

Сегодня Вард своими глазами видел, как я провалилась в колодец воспоминаний. Он и сам заглянул в него. А потом вытащил меня и отнес в безопасное место. И не стал задавать вопросов, хотя я видела, что очень хочет. И теперь я не могу избавиться от мысли, что никакой он не тестировщик. Но кто же он тогда? Кто? Что значит для меня? Единственное, в чем я твердо уверена, – сейчас я лежу у него в спальне и никуда не уйду. И можно насладиться всей этой роскошью, пусть всего одну ночь. Потому что завтра я вернусь в свою камеру. И снова воцарится тишина.

Проснувшись, я чувствую себя значительно лучше. Поразительно, что может сделать с человеческим телом удобная кровать и до смешного долгий сон. Даже голова перестала болеть. Я разминаю шею и плечи, и мне так хорошо, что я тут же принимаюсь проверять, как там все остальные мышцы – даже пальцы кажутся мягче обычного. В глубине души я осознаю неизбежное: как только я выберусь из кровати, снова встречусь с Вардом. Но прятаться бессмысленно, так что я сбрасываю одеяло и заставляю себя выбраться из постели. Я почти не шатаюсь – это хорошая новость. Но до двери все равно добираюсь не сразу. С каждым шагом моя уверенность крепнет. Когда я добираюсь до коридора, понимаю, что уже вполне готова и к встрече с ним, и ко всему, что последует за ней. Вот только на кухне я сталкиваюсь совсем не с Вардом.

Я резко останавливаюсь. В холодильнике роется какая-то девушка. Может, если я быстро уйду, она меня не заметит? Но тут она оборачивается.

– Ой! – Она испуганно прижимает ладонь к груди. – Я не знала, что ты уже проснулась. Хотела приготовить тебе поесть.

Я сдвигаю брови. Она выглядит слишком молодо, чтобы быть тетушкой Варда.

– Я Ками, сестра Лэндона, – говорит она, делая шаг ко мне. – Он сказал, что я могу называть тебя Динь, но, как по мне, на Динь ты совсем не похожа. – Она слегка наклоняет голову, и ее золотистые локоны рассыпаются по плечу. – Я знаю, что на самом деле ты не Джейн, но пока что буду называть тебя так. Ты не против?

Почему она меня об этом спрашивает? Я ведь даже не знаю, почему она здесь. И Варда нигде не видно. Может, он поручил ей следить за мной, чтобы я не сбежала? Но я понятия не имею, как добраться отсюда до моей камеры. В любом случае на вид Ками совсем не охранник. У нее ангельская улыбка, а сама она похожа на маленькое солнышко и будто светится изнутри всеми цветами, которых лишен «Ленгард».

– Надеюсь, ты любишь блинчики. – Ками жестом манит меня к себе и возвращается к холодильнику. – Я мало что умею готовить, но блинчики у меня получаются – отпад!

Она достает молоко, яйца, масло и целую банку клубники, водружает все это на стол и лезет в кухонный шкаф за мукой, сиропом, экстрактом ванили и… неужели это шоколадные хлопья? Я миллион лет не ела шоколад.

– Ты бы видела свое лицо! – смеется Ками. – Вот, держи. – Она протягивает мне пакет с хлопьями – Попробуй.

Я стою в нерешительности, а она подначивает:

– Давай. Судя по тому, что я слышала, тебя здесь не очень-то баловали. Надо бы наверстать.

Без каких-либо дальнейших уговоров я разрываю пакет, вынимаю целую пригоршню шоколадных чипсов, запихиваю их в рот и закрываю глаза, наслаждаясь насыщенным вкусом. Ками хихикает. Я знаю, что выгляжу глупо, но ничего не могу с этим поделать. Шоколад не зря считают лучшим другом любой девушки. С ним ничто не сравнится. Я беру еще горсточку и заставляю себя положить упаковку на стол.

Ками вручает мне миску.

– Взбей, пожалуйста, смесь, пока она не станет легкой и воздушной.

В последний раз я готовила еще в детстве, но хорошо, что для меня нашлось задание. Теперь не придется неловко топтаться на месте и не знать, куда себя деть. Или думать о том, как бы мне удрать, пока Вард не вернулся. Кроме того, это значит, что Ками мне доверяет и не будет за мной следить. А то от этой мысли у меня прямо мурашки по коже бегут. Я не хочу ее разочаровать. Мне почему-то не наплевать на то, что она обо мне подумает. Давно забытое чувство.