– Во мне нет ничего особенного, – сказал Элтон, когда они вошли внутрь. – Почему я здесь?

– Потому что, кроме всего прочего, ты видишь двоих, а не одного, – пояснил Люсид.

Значит, в конечном счете, все дело в его таланте. Хотя так было всегда. Элтон постарался прогнать разочарование, потому что пока это оказалось самым лучшим, что ему принесли способности. Его не должно волновать, что это единственное объяснение, почему близнецы его хотят – он должен быть благодарен, что вообще существует причина, по которой такие красивые, богатые и наделенные властью мужчины его пожелали. Им принадлежал Бангкок, они буквально могли заполучить любого по своей прихоти.

Поразительным было уже то, что близнецы знали о его существовании, а они еще пригласили его на ужин. Это казалось хорошим началом новой жизни. Элтон должен быть чрезвычайно доволен.

«А я доволен», – сказал себе он. Он никогда не мог похвастаться такой привлекательностью, очарованием и живостью, как сестра. И он точно никогда не обладал таким могуществом и сногсшибательностью, как Бакстер и Люсид. Он никогда не был чем-то большим, чем скромный ювелир, распознававший фальшивки и создававший блестящие шедевры, которые позволяли сиять другим.

Но, наверное, исключением станет сегодняшний вечер, когда не один, а два живых Сокровища целовали его и утащили на ужин, заставляя чувствовать себя драгоценным камнем, а не забытым кусочком гальки.

Люсид повернулся, улыбаясь ему. Элтон попытался улыбнуться в ответ, решив по своей вине не терять времени даром, потому что не представлял, как происходящее может продлиться больше одного вечера, какие бы причины за этим не стояли.

– Милый, сюда, – сказал Люсид и повел его за собой, пересекая комнату, стоящую, скорее всего, в четыре раза больше старого дома Элтона. Помещение явно представляло собой приватный кабинет под шестиугольной платформой, стены которого оказались из высококачественного стекла, и одним из его свойств была односторонняя прозрачность: они видели посетителей в общем зале, но не наоборот.

Комната выглядела изумительно – будто вырезанная внутри брильянта. Вокруг почти одно стекло, прозрачное и цветное, лишь с некоторыми вкраплениями белого дерева и тканей пастельных тонов в мебели.

– Нравится? – спросил Люсид.

– Да, здесь очень красиво, – отозвался Элтон.

Люсид улыбнулся.

– Это одно из наших самых любимых мест, по крайней мере, среди общедоступных ресторанов. Ты раньше был в Башне Черного Дракона?

Элтон засмеялся абсурдности идеи. Даже до того как его семья опозорилась, их достаток не позволял посетить Башню Черного Дракона. Если бы ему удалось воссоздать утерянные королевские драгоценности Земли, то это, наверное, вознесло бы их фамилию на самую вершину социальной лестницы Бескрайнего Союза. Но у него бы ушли годы на изготовление всего комплекта.

– Конечно, нет, – наконец, ответил он.

– Очень жаль, – сказал Люсид, – но отныне ты будешь ее часто лицезреть.

Элтон нахмурился, но не спросил, что имел в виду Люсид. Вместо этого он постарался перевести разговор на знакомые ему темы.

– Так вы сможете найти «Последнюю императрицу»?

– Да. Мы уже обнаружили достаточно подозрительных моментов в деятельности Майера, которых раньше не замечали и, наверное, никогда бы не заметили, если бы не ты, милый. Мы полагаем, что ожерелье еще где-то на Бангкоке. Каденс сообщает нам последние новости, – он обнял рукой Элтона за плечи и притянул к себе.

Элтон постоянно вздрагивал от прикосновений. Кроме Ланы и мамы никто по-настоящему его не касался. Прикосновения самих Сокровищ приводили его в немалое замешательство, и он не представлял, как с этим справляться.

– Милый, ты думаешь, он бы расчленил ожерелье?

– Да, – ответил Элтон, холодея от одной мысли. – Целиком «Последняя императрица» бесценна, ее невозможно продать даже на черном рынке. Некоторые драгоценности просто слишком известны, слишком «горячие», чтобы рисковать. Однако если разделить на части, то отдельные камни можно продать за меньшие суммы частным дилерам и ювелирам с сомнительной репутацией, готовым играть с огнем. Никто не заметит, что камней в продаже стало больше, если соблюдать осторожность и не разглашать, что они земные. Чистая удача, что я заметил его кольцо. Иначе бы… – он пожал плечами и скривился. – Скорее всего, «Звезда империи» навсегда утеряна, камни теперь разбросаны по всему Бескрайнему Союзу. Целая вечность уйдет на их поиск, даже если допустить, что есть деньги на выкуп.

Люсид усадил его, сел рядом и налил три бокала пурпурного вина. «Тредадское ледяное», – сообразил Элтон. Ожидаемо дорогое. Люсид передал ему один из хрустальных фужеров и отпил из своего, потом с любопытством спросил:

– Но, предположим, мы отыщем и выкупим все камни. Ты сможешь восстановить «Звезду империи»?

Элтон колебался с ответом.

– Не скромничай, – сказал Люсид. – Я подозреваю, что ты мог бы ее восстановить. Ты говорил, что был Третьим ювелиром Марса. С посредственными способностями никто так высоко не поднимается. Помню, когда мы приобрели «Последнюю императрицу», кто-то сказал нам, что марсианский ювелир получил разрешение на создание официальных копий. Мы обсуждали возможность их выкупить, когда будет закончен весь комплект, но больше ничего об этом не слышали. Это был ты?

– Я, – ровно ответил Элтон. – Но уже скоро не буду – срок действия разрешения заканчивается в конце этого цикла.

– Какая жалость, прости, милый.

– Перестань меня так называть.

Люсид улыбнулся поверх кромки бокала.

– Тебе больше нравится «дорогой»?

Элтон сердито посмотрел на него – на что Люсид рассмеялся – но не успел ничего сказать, потому что открылась дверь и вошел Бакстер.

– Люс. Милый, – он пересек комнату и присоединился к ним, усевшись с другой стороны Элтона, оказавшегося между близнецами. Бакстер тихо поблагодарил Люсида, беря у него протянутый бокал вина. Он поцеловал Элтона в щеку и спросил: – Я что-то пропустил?

– Мы просто обсуждали возможность восстановления «Звезды империи». Наверное, есть и другие драгоценности, которые потребуют его умений, а?

– Я… есть ювелиры лучше меня, – сказал Элтон. – В любом случае, я уже не ювелир. Такова была договоренность, – неважно, насколько больно расстаться с этим, шанс начать все заново гораздо дороже.

– Милый, это Бангкок, – произнес Бакстер. – Мы сами устанавливаем правила.

– Даже Бангкок доложен подчиняться решениям Бескрайнего Союза, – ответил Элтон. – Я был Третьим ювелиром, был профессиональным ювелиром. Я владел ювелирной лавкой. Теперь это все в прошлом, у меня ничего нет, кроме небольшого дома на Креске.

– Ладно, – тихо сказал Люсид. – Так чем ты занимаешься сейчас, когда отошел от ювелирного дела?

– Сейчас я просто пытаюсь насладиться отдыхом перед устройством в новом доме. Вот и все.

Люсид отпил вина, поставил бокал и снял крышку с одного из многочисленных блюд на столе. Выбрав фаршированный гриб, прожевал его и сказал:

– Тогда мы должны проследить, чтобы ты получил хороший подарок на новоселье, – он обменялся взглядами и улыбками с братом.

Элтон промолчал, лишь сделал глоток вина.

Близнецы рассмеялись.

– Милый, что еще тебе нравится? – поинтересовался Бакстер. – Что-то помимо драгоценных камней.

– Эм-м-м, это все, что я знаю.

Люсид недоверчиво хмыкнул.

– Что ты любишь пить? Вино? Шампанское? Что-то покрепче?

Элтон покраснел – кроме бангкокского рома и вриллского вина, ничего на ум не приходило.

– Я много не пью. В конце цикла могу побаловать себя бокалом вина, иногда бангкокским ромом.

Бакстер довольно улыбнулся.

– Я люблю ром, а Люсид предпочитает вино.

– Вриллское? – вырвалось у Элтона, пока он успел себя остановить.

– Вообще-то, да, – ответил Люсид с удивленным видом. – Как ты узнал?

– Эм… – Элтон покачал головой, чувствуя, как горят щеки от смущения и алкоголя. Он опять отпил из бокала, не зная, что еще сделать, и надеясь, что близнецы сменят тему разговора, но те продолжали смотреть на него и терпеливо ждать, пока он наконец не пробормотал: – Я почувствовал вкус.