- Суд удаляется для принятия решения. Приговор по делу Малфоев будет оглашён через два часа.

Гарри уронил голову на грудь и зажмурил веки. Его влажные ладони разъезжались по отполированной поверхности свидетельской кафедры, а затылок прожигали три пары глаз подсудимых, за которых он все эти два часа ручался всем, чем только мог, и на которых так ещё ни разу не осмелился оглянуться. «Не оборачивайся! Держись! Ещё чуть-чуть… Ещё немного… Всё получится! Не может не получиться…» – твердил сам себе Гарри, словно мантру, но нервы казалось, были раскалены, как оголённые электрические провода и гудели, отдавая неприятным эхом в лобной части. Прозвенел звонок, возвещающий о начале перерыва. Все члены судейской коллегии тут же поднялись и очень быстро удалились в комнату для совещаний. Следом звякнули тяжёлые магические цени и подсудимых под конвоем вывели из зала. Уже через мгновение к Поттеру, так и стоявшему на прежнем месте, подошёл Кингсли Бруствер и в сдержанной, деловитой манере поделился своими впечатлениями о ходе слушания, естественно не забыв высказать Гарри «пару ласковых» за вспыльчивость и риск, которому тот подверг все их общие усилия. Когда же Кингсли удалился по каким-то министерским вопросам, рядом с Гарри тут же возникли его друзья и, поняв, в каком он состоянии, как можно более незаметно, помогли ему переместиться в опустевший зрительный зал. Только опустившись на скамью, Гарри осознал, насколько же он был выжат и физически и морально. Будто бы гонка и переживания всех этих последних дней в одночасье обрушилась на его плечи. Но ему было всё равно на собственное самочувствие. Все его мысли занимал только Драко. Гарри устало прикрыл глаза и стал ждать, молясь всем святым и про себя отсчитывая секунды…минуты…часы до того момента, когда решится их дальнейшая Судьба…

\

\* На исходе второго часа зал заседаний постепенно начали заполнять люди и судьи, рассаживаясь на свои прежние места. Гарри же, практически не шевелившийся всё это время и не проронивший ни слова, так и продолжал сидеть на скамье с закрытыми глазами, не вслушиваясь в тихие переговаривания друзей. До тех самых пор, пока тяжёлые дубовые двери не отворились и вместе со стражниками-дементорами внутрь не ввели подсудимых. Заставив себя собраться с силами, Гарри осторожно поднял глаза на вход, но тут же судорожно втянул носом воздух и даже непроизвольно скрежетнул зубами. Зрелище было не для слабонервных… Первым по проходу шёл Люциус Малфой. Некогда холёный аристократ, всегда кичившийся чистотой собственной крови и родовитостью благородного происхождения, статный и непоколебимый, как неприступная скала, сейчас выглядел просто шокирующее. Всего месяц, проведённый в темнице нижнего уровня Азкабана, казалось, состарил его лет на двадцать и, будто бы навсегда, надломил что-то во всём его прежде властном блике. Кожа его стала какой-то дряблой и почти серой, а глаза – запавшими глубоко в глазницы, блёклыми и воспалёнными. Лицо, изборождённое непривычно-глубокими морщинами, покрывала неровная щетина, больше похожая на какие-то белёсые пучки колючек, случайно налипших на туго обтянутые тонкой кожей и сильно заострившиеся скулы. Одним словом, от прежнего облика главы рода остался лишь гордый и холодный взгляд, который невольно заставил Гарри восхититься внутренней стойкостью этого человека! Даже несмотря на тот факт, что они с Люциусом всегда ненавидели друг друга… Нарцисса выглядела не многим лучше своего супруга. Разодранное в нескольких местах, но когда-то очень элегантное, платье, теперь висело на её истощённой фигуре неопрятными, грязными лохмотьями, так что Гарри даже захлестнуло необъяснимое смущения, и он поспешил отвести от неё глаза, вместо этого полоснув Бруствера осуждающим взглядом за несоблюдение их договорённости по поводу условий содержания в камере предварительного заключения Нарциссы и её сына. В голове Гарри не укладывался образ утончённой, изящной миссис Малфой и той, скованной цепями, измученной переживаниями и лишениями женщины, которую бесцеремонно пихали в спину безмолвные конвоиры. Драко… Его горделивый Слизеринский Принц и грациозный Лунный дракон по жизни… И чуткий, нежный журавлик наедине… «Что они с тобой сделали?!» – мысленно с ужасом вопил про себя Гарри, впившись взглядом в осунувшееся лицо любимого. Затравленно озираясь по сторонам, Драко замыкал их цепочку. Бросая беспомощные взгляды в спины родителям, он стыдливо пытался хоть как-то прикрыть своё оголённое предплечье, где под ободранными лоскутами бывшей когда-то белоснежной, накрахмаленной рубашки, словно кричащее клеймо, теперь была выбита позорная Метка служителя Волан-де-Морта. Чересчур заострившиеся, как и у отца, черты его красивого лица и огромные тени, залёгшие под угасающими серыми глазами, слишком резко контрастировали с обликом того Драко Малфоя, которого привык видеть и полюбил Гарри. Стоило только Драко сесть в кресло для подсудимых, как ещё одни толстые магические цепи тот час же обвили его тело, словно ожившие змеи, и намертво припечатали узкие запястья к подлокотникам. Дёрнувшись от их грубого прикосновения к своей бледной, почти прозрачной из-за длительного нахождения в тёмном помещении, коже, Драко сдавленно застонал и сжал губы в тонкую жёсткую линию. Гарри непроизвольно дёрнулся вместе с ним, но сжав со злостью кулаки, всё же усидел на месте. Цепи, чутко реагировавшие на малейшее движение заключённых, теснее сдавили фигуру Драко, но тот продолжал храбриться, собирая в кулак оставшиеся крупицы фамильной гордости и достоинства. «Истинный Малфой…» – подумал Гарри, стараясь восхищением подавить нарастающую бурю своей возмущённой Магии и сильнее впиваясь ногтями в ладони. Неожиданно Драко распахнул свои большие пепельные глаза и его пересохшие, потрескавшиеся бледные губы беззвучно зашевелились, а пальцы правой руки резко распрямились и слегка задрожали. Непонимающе уставившись на неё, он лишь ненадолго растерялся, а затем, будто почувствовав что-то странное, встретился вопросительным взглядом с горящими и повлажневшими зелёными глазами Поттера, ловившими каждое его движение. Чувствуя, что грудь уже начинает теснить от нехватки воздуха, Гарри чаще задышал ртом, не в силах разорвать этот долгожданный зрительный контакт. Но что-то во взгляде Драко его настораживало. Ему мерещился какой-то странный отголосок опустошённости и глухой отрешённости, будто Драко в какой-то момент замкнулся на выпавшей ему участи опозоренного Пожирателя Смерти… Словно внутри у него не осталось ничего от того тёплого, любящего света, что всегда плескался в расплавленном серебре его лунно-перламутровых глаз, как бывало всякий раз, когда Драко смотрел на Гарри прежде…

- Драко? – молвил Гарри одни губами, онемев от бешено колотящегося уже где-то в горле сердца, и, к его огромному удивлению, светлая, гордо изогнутая бровь Драко, медленно приподнялась, подчёркивая его недоумение.

Резкий стук церемониального молотка заставил обоих вздрогнуть и отвести взгляды. Драко поморщился, когда цепи усилили своё давление, и, опустив голову, спрятал покрасневшее от натуги лицо за россыпью отросших, немытых волос. Недовольно нахмурившись, Гарри злобно зыркнул в сторону судей старейшин и уже привстал со своего места, но Гермиона жёстко сжала его локоть, грубо заставив сесть обратно. Тем временем Верховный судья тяжело и нехотя поднялся со своего громоздкого кресла и, подойдя к кафедре, развернул свиток.

- Мы, Визенгамот, как главный судебный орган всей Магической Британии, рассмотрев дело Малфоев, обвинямых в пособничестве Тёмному магу, предоставлении вражеским силам своего родового поместья и насильственной вербовке в свои ряды сторонников, именуемых ниже, как Пожиратели Смерти. А также, приняв в учёт новые обстоятельства, предоставленные суду единственным свидетелем защиты – Героем Магической Британии и кавалером ордена Мерлина Первой степени, Гарри Джеймсом Поттером, вынесли свой окончательный вердикт, – судья прочистил горло и, выдерживая отвратительно мелодраматичную и мучительную паузу, медленно обвёл сальным взглядом зрительный зал.