- Драко? – Гарри шевельнул губами, словно беззвучно пробуя это имя на вкус…
«Если бы… Если бы… Если бы…» Их так много этих «Если бы»… Пожалуй, даже слишком много для одного маленького растерянного мальчика, который и жизни-то толком ещё не знал, чтобы сделать тогда правильный, свой самый первый и такой важный Выбор! И всё же… Захваченный непривычным ходом своих мыслей, Гарри вновь предался размышлениям, не в силах остановиться. Если бы его лучшим другом стал не Рон, а Драко? Отчего-то Поттер сейчас не сомневался, что при подобном раскладе, оба они стали бы другими к этому времени. Оба, потому что у обоих ярко выражены лидерские качества и азартное, крышесносное рвение опередить, победить и сделать всё по-своему! Малфой однозначно внушил бы Гарри больше уверенности в себе, привил бы чувство личного достоинства и стиля. Рассказал бы всё о Магическом мире из того, что тот пропустил, пока тухнул у Дурслей. Выбил бы из него дурацкую привычку сначала действовать, а потом думать. А самое главное – отучил бы смотреть на всех «мягких и пушистых» людей, которые ласково к нему обращаются, через призму толстенных розовых очков, чтобы Гарри не схлопотал от них же, однажды, удар в спину. А Поттер, в свою очередь, втемяшил бы в эту светловолосую голову чуть больше сдержанности и осторожности в своих высказываниях, а также готовность отвечать за свои слова, вместо неприкрытого хамства. Доказал бы, что взаимовыручка действительно существует и отнюдь не символизируется исключительно с бартером. А ещё на наглядном примере их взаимоотношений развил бы чувство ответственности перед тем, кого Драко всё же искренне решил бы назвать своим Другом. Да, с Малфоем он стал бы сильнее не физически, но уж точно морально, духовно и магически. И, может быть, сейчас, Гарри было бы в сотни раз проще переживать всю эту осточертевшую историю с возрождением Тёмного Лорда? Или никакой истории не было бы и вовсе? Кто знает? Тряхнув головой, Поттер поймал себя на том, что всерьёз пытался вообразить: каково это быть слизеринцем и лучшим другом Драко Люциуса Малфоя? Он тут же мысленно отмахнулся от этого и больше не смотрел по сторонам, неуклюже вклинившись в общую беседу. Но вечером, уже лёжа в своей кровати, окружённой бархатным алым пологом, Гарри тайком развернул записку Малфоя и почему-то вновь ощутил ту странную, дурашливую лёгкость, которая охватила его днём, и непреодолимое желание искренне улыбнуться.
//
//* Утром он проснулся раньше всех и, бесшумно одевшись, тихо спустился в ещё пустующую гостиную Гриффиндора. В груди отчётливо бурлил какой-то юношеский азарт, и Гарри, всецело идя у него на поводу, нацарапал на пергаменте неумелый ответный рисунок, на котором в обморок падал уже Малфой, при виде какого-то чудовища из Запретного леса. Магией заставив изображение чудища угрожающе «рычать» и поднимать вверх когтистые лапы над, испуганно трясущейся, карикатурой слизеринца, Гарри сложил листок в единственную фигурку оригами, которую знал – простенький самолётик. Метнув свой шедевр на первом же, сдвоенном со Слизерином, уроке в белобрысый затылок, Поттер беззвучно давился от смеха, как ненормальный. Обернувшись, Малфой по достоинству оценил сей творческий подход, наградив «тупоголового гриффа» гневным взглядом, но почему-то не счёл за труд на следующий же день снова откровенно порадовать его своими художествами. Гарри удивлённо приподнял брови, разглядев в посыльном Драко всё того же трепетного журавлика, и с нетерпением развернул записку. С тех пор они стали обмениваться шуточными рисунками почти ежедневно, дойдя в развитии их сюжетной линии практически до совершенства. И в какой-то момент сами не заметили, как это безобидное баловство переросло в некую привычку или даже традицию. В дни, когда у их факультетов не было совместных уроков, они могли даже ни разу за целый день не пересечься в коридорах Хогвартса, если не считать коротких взглядов в помещении Большого зала. И не испытывали никакого дискомфорта от отсутствия возможности перекинуться парой-тройкой словесных колкостей или, в крайнем случае, якобы случайно, пихнуть друг друга плечом. А вот пропуск отправки ответного послания необъяснимым образом провоцировал зарождение какого-то странного ощущения нехватки чего-то очень…важного и значимого. И всё чаще выливался в приступы раздражительности и явной нервозности, вплоть до появления в поле зрения одного из них заветной бумажной «летучки». Пару раз Рон, заметив, что друг получил очередную «пернатую» записку, настойчиво интересовался её содержимым и, в особенности, именем отправителя. Расценив уже просмотренный рисунок, как вполне безопасный для посторонних глаз, Поттер лишь пожимал плечами и протягивал его Уизли, но выдавать Малфоя отчего-то не торопился. Подувшись немного на друга из-за его немногословности, Рон махнул рукой на «все эти глупости». И, после того случая, больше не лез с бесполезными расспросами, когда где-нибудь в коридоре или в классе маленький и жутко настырный журавлик нагло пикировал прямо в тёмную макушку его друга. Вот уж никогда бы Гарри не подумал, что его с Малфоем, после стольких лет открытой неприязни, может что-то связывать! И это что-то, с каждым новым днём и очередным посланием язык так и чесался обозначить не иначе, как «ЛИЧНОЕ».
====== Глава 2. «На бумажных крыльях журавля». ======
Учитывая везучесть Поттера влипать во всевозможные истории, их обмен «летучками» не мог навсегда остаться незамеченным. И вот, однажды, на сдвоенном уроке Зельеварения, именно это и случилось. Обстоятельства сами сложились таким образом, что вывели общение юношей на абсолютно новый уровень… Опрометчиво понадеявшись на то, что Снегг был занят отчитыванием и раскладыванием по полочкам «умственных способностей и немногочисленных извилин» Долгопупса, Гарри осторожно выудил из своего кармана заранее заготовленный и немного помятый самолётик. К слову, его самолётики, после многодневной практики, стали выглядеть довольно сносно, но, всё равно, не шли ни в какое сравнение с изящными птичками Малфоя. Мельком окинув взглядом остальных учеников, Поттер наскоро оценил окружающую их обстановку. За исключением едва живого от страха Невилла, которого до сих пор морально распинал зельевар, все остальные сосредоточенно работали у своих котлов. Решив рискнуть, Гарри одним взмахом палочки заставил своё послание подняться в воздух, набрать приличную высоту и двинуться в сторону слизеринца.
- Поттер! – спустя пару секунд, выкрикнул Снегг.
Ученики обоих факультетов одновременно отвлеклись от своих дел и завертели головами, переводя вопросительные и удивлённые взгляды с горе-гриффиндорца на преподавателя и обратно. С перекошенным от гнева лицом, зельевар направил свою волшебную палочку на, летящий по воздуху, бумажный самолётик и тот мгновенно вспыхнул. – Вы что себе позволяете, мистер Поттер?! – злобно выдавливал из себя каждое слово Снегг. – Или вам кажется настолько скучным или неинтересным мой предмет, что вам больше нечем заняться, как сочинять любовные стишки? Хватаясь за животы, все слизеринцы дружно покатились со смеху. Все, кроме одного. Драко Малфоя. Стиснув кулаки и поигрывая желваками на скулах, Малфой стоял слишком прямо, даже для себя. Его лицо приняло неожиданное суровое и одновременно обиженное выражение, а полные губы, сжавшись в тонкую, ожесточённую линию, приобрели какую-то нездоровую бледность. Напряжённо застыв, он молча следил глазами за обуглившимися останками, так и не прочитанной записки, которые сейчас, кружась в воздухе и догорая, медленно опускались прямо перед ним на парту. Гарри украдкой покосился в его сторону и был приятно удивлён тем, что успел заметить. Его плечи расслабленно опустились, а по венам побежало необъяснимое тепло. И ему вдруг стало абсолютно плевать: что о нём будут болтать слизеринцы? Начнут ли осуждать свои? И даже на то, как ещё захочет унизить и морально растоптать своего несносного ученика профессор Снегг. Ещё раз мельком глянув на Малфоя, Гарри удивился сам себе, что раньше всегда считал глаза Драко почти бесцветными, а нет… Потемневшие, словно перед, готовой сорваться с небес, снежней бурей, эти серые глаза, быстро покрывались ледяной коркой и буравили тлеющий самолётик. И в этот самый момент Поттер неожиданно пришёл к очень важному для себя выводу: отреагируй Драко так же, как и его сокурсники, то для Гарри это было бы намного неприятнее, если даже не сказать…больнее! А так… Всё остальное теперь стало казаться такой глупой мелочью, пустячным «щелчком по уху», что Поттер едва сумел вовремя сдержать довольную усмешку. Вдыхая полной грудью, Гарри чувствовал себя каким-то бунтарём, повстанцем, революционером, если угодно, но… Мордред его задери, если именно сейчас он не был, как никогда, счастлив и свободен от предрассудков! Даже эта невинная шалость, к которой Гарри пристрастился и на которую плотно подсел, благодаря «дурному» примеру Слизеринского Принца, давала ему ощущение твёрдой уверенности в себе и, как бы странно это не прозвучало, делала его в сотни раз живее, чем он был все предыдущие месяцы, если даже не сказать годы. Неожиданно для себя Гарри чётко осознал: Драко Малфой, наверняка, сам того не зная, не желая и не прилагая особых усилий, дал ему именно то, чего он так жаждал! – Минус 20 баллов Гриффиндору за неподобающее поведение нашего «Героя», мистера Поттера! – продолжал, шипя от злости, выплёвывать слова профессор. Не обращая внимания на раздосадованные возгласы и цоканья языками гриффиндорцев и на насмешливые хмыканья слизеринцев, Снегг свирепел с каждой секундой всё больше. Его бесило, что в улыбающихся глазах Поттера, он, при всём желании, не смог бы сейчас найти даже малой толики или хотя бы намёка на раскаяние! Раздувая крылья носа, зельевар фыркнул и, нависнув над Гарри, неожиданно резко сменил тон на притворно-разочарованный: – Жаль, конечно, что всё уже сгорело… Нужно было сначала попросить вас зачитать нам всем то, что вы, мистер Поттер, поставили превыше знаний. Но, я думаю, что неделя тщательной чистки котлов, поможет усмирить ваши взбесившиеся гормоны и разобраться во всей глубине нежных чувств. А пока что, вы – просто ноль, мистер Поттер! По крайней мере, в Зельеварении! Одним движением палочки, Снегг уничтожил то непонятное варево, которое подозрительно пенилось в котле гриффиндорца и, дёрнув уголком тонких губ, стремительно зашагал к доске. После окончания урока, Малфой одним из первых собрался и, практически швырнув на преподавательский стол колбу с пробой своего зелья, вылетел из класса. Снегг смерил его действия подозрительным взглядом вороньих глаз, но промолчал и вновь уткнулся в какие-то бумаги. Гермиона, впрочем, тоже не стала задерживаться, всем своим насупленным видом выражая разочарование взбалмошным поступком друга. Гарри лишь вздохнул и проводил её взглядом, когда та раздражённо пронеслась мимо, мазнув по его плечу густой копной непослушных вьющихся волос. Чуть позже, догнав Поттера в коридоре, Уизли накинулся на друга с расспросами, пока они вместе торопливо шли на следующий урок: – Гарри! Послушай, Гарри… Тебе не кажется, что из-за этой белобрысой сволочи, у тебя только прибавляется лишних проблем? Поттер бросил на него острый взгляд, но, неопределённо фыркнув, воздержался от комментариев.
