- Ты больше никогда не тронешь наших детей! – выкрикнула миссис Уизли.
Беллатриса засмеялась исступлённым смехом – точно таким, как был у её кузена Сириуса за миг перед тем, как тот упал вперёд спиной сквозь завесу Вечности… И вдруг заклятие Молли пронеслось под вытянутой рукой хохочущей Беллатрисы и ударило её в грудь, прямо над сердцем. Злорадная улыбка замерла на дрогнувших губах Беллатрисы, чёрные глаза словно выкатились от удивления из орбит. Ещё мгновение она понимала, что случилось, а потом медленно опрокинулась навзничь, и те, кто стал тому свидетелями, зашумели. Стараясь не терять бдительности, защитники Хогвартса выкрикивали поздравления всклокоченной, но абсолютно довольной, миссис Уизли, а, стремительно редеющие горстки уцелевших Пожирателей Смерти, с ужасом косясь на умерщвлённую Беллатрису, начали потихоньку отступать обратно к выходу из замка. Подстёгнутые же таким красивым поединком школьники и не отстающие от них преподаватели, сплотившись уже в единый фланг, всё больше и больше вытисняли их на школьный двор. Однако оказавшись на улице, все – и защитники, и Пожиратели – невольно замерли, наблюдая то, как огромный клубок чёрного дыма, будто падающий метеорит, на огромной скорости врезается в школьные плиты и из него кубарем выкатываются, сплетясь в ожесточённой схватке, Волан-де-Морт и Гарри Поттер.
- Гарри! – надрывно выкрикнула Гермиона.
С ужасом глядя на то, как заклятия Волан-де-Морта, словно пули, свистят прямо над головой её лучшего друга, ползком пробирающегося к своей волшебной палочке, она уже хотела броситься ему на помощь, но её вдруг обхватили чьи-то сильные руки, удерживая на месте, и торопливый голос прокрался к ней в ухо:
- Не ходи туда, Гермиона, – уверенно заявил он. – Гарри справится!
Грейнджер дёрнулась, всё ещё вырываясь, но, оглянувшись, увидела серьёзное лицо Блэйза Забини и неожиданно даже для себя самой успокоилась. Волан-де-Морт раздражённо взмахнул Бузинной палочкой, развеивая остатки оседающей пыли, и все взоры, высыпавших на улицу защитников Хогвартса, приковались к двум фигурам, нацелившим друг на друга волшебные палочки.
- В этот раз я лично проверю, что ты умер окончательно, Гарри Поттер! – прошипел Волан-де-Морт, кривя губы в яростной ухмылке.
- Мечтай, Том!
Красно-золотое сияние внезапно разлилось по окрестностям над головами замерших в ожидании развязки зрителей: это ослепительный краешек восходящего солнца, выглянул из-за восточной стены замка. Свет ударил им в глаза одновременно, так что змеиное лицо Волан-де-Морта вдруг превратилось в пылающее пятно. Гарри услышал крик высокого голоса и тоже выкрикнул в небо всю свою надежду, взмахнув своей волшебной палочкой.
- Авада Кедавра!
- Экспеллиармус!
Хлопок был подобен пушечному выстрелу. Золотое пламя взвилось в самом центре между ними, где столкнулись их заклятия. Гарри старался удержать свою, сильно вибрирующую палочку и видел, что Бузинная палочка в руке Волан-де-Морта тоже ходит ходуном. В какую-то секунду ему показалось, что он что-то неправильно понял или сделал, и что силы вот-вот покинут его, а заклятие Тёмного Лорда в этот раз действительно станет для него смертельным… Но в этот момент перед мысленным взором Гарри вдруг возник чёткий образ Драко, и его Магия возмущённо и исступлённо забурлила в жилах, вдохнув в него свежих Сил. Крепче стиснув древко волшебной палочки, он старался превозмочь сопротивление Магии Волан-де-Морта. Тяжело, будто сдвигая огромный валун, но очень упрямо, Гарри всё же смог оттеснить врага, уже ощущая собственное и постепенно нарастающее преимущество. Он видел, как зелёная вспышка Волан-де-Морта слилась с его заклинанием и как Бузинная палочка взмыла ввысь, чернея на фоне рассвета, точно голова Нагайны, и пронеслась по воздуху к истинному хозяину – Гарри Поттеру, которого не пожелала убивать, чтобы полностью подчиниться его власти и бумерангом вернуть Волан-де-Морту его же Аваду. Гарри, тренированный ловец, поймал её свободной рукой – и в ту же минуту Волан-де-Морт упал навзничь, раскинув руки, и узкие вытянутые зрачки его красных глаз закатились. На руинах школьного двора лежали смертные останки Тома Рэддла – слабое, сморщенное тело, безоружные белые руки, пустое, отсутствующее выражение на змеином лице. Величайший Тёмный маг погиб, убитый собственным обратившимся вспять заклятием, а Гарри стоял, словно оглушённый, с двумя волшебными палочками в руке и глядел на опустевшую оболочку своего врага. Какое-то мгновение вокруг всё ещё стояла гробовая тишина. Потом окружающий мир очнулся и взорвался шумом, ликующими криками, радостными визгами, восклицаниями и стонами. Ослепительное солнце залило золотом территорию Хогвартса, и Гарри понял, что, похоже, даже не дышал, пока его не начали обхватывать и подбрасывать в воздух бесчисленное множество рук. Победа! Это была долгожданная, безоговорочная и выстраданная ими всеми ПОБЕДА! Безоблачное раннее утро второго мая маги всего мира – даже те, что ещё не ведали об этом – встретили уже свободными от гнета Волан-де-Морта. И те, кому посчастливилось присутствовать при этом лично, не жалея голосовых связок, громко скандировали об этом и заслуженно, с наслаждением, до головокружения наполняли лёгкие опьяняющим воздухом Свободы! Гарри без остановки вертел головой, но не мог разобрать ни слова из того, что все разом кричали ему, не мог понять, чьи руки обнимают, тянут, толкают его. Сотни людей теснились к нему, желая прикоснуться к Мальчику-который-выжил, благодаря которому все, наконец, закончилось… Солнце стояло над Хогвартсом, и Большой зал был полон жизни и света. Без Гарри не могли обойтись ни восторги, ни горе, ни празднование, ни траур. Все хотели, чтобы их спаситель и победное «знамя» был сейчас с ними. Похоже, никому не приходило в голову, что он страшно устал, и что ему страстно хотелось побыть лишь с несколькими близкими, а ещё лучше – броситься на поиски одного-единственного…Драко. Но, даже после победы, после всего, что он сделал для волшебного сообщества, Гарри всё ещё оставался им всем должен: должен был говорить с безутешными родственниками погибших, пожимать их руки, глядеть на их бесконечные горькие слёзы, принимать их благодарности, он должен был выслушивать поступавшие целое утро новости о том, что по всей стране люди, поражённые заклятием Империус, которое наложил на них Волан-де-Морт, пришли в себя, что Пожиратели Смерти бежали или были арестованы, что невинно осуждённых сию минуту отпустили из Азкабана и что Кингсли Бруствер назначен временно исполняющим обязанности Министра Магии, но Гарри отчего-то не сомневался, что он задержится на этом посту надолго… Тела погибших переместили в один из близлежащих к Большому залу классов, а раненых отправили в Больничное крыло. МакГонагалл вернула на место столы факультетов, но сейчас все сидели, как попало, за столами смешались преподаватели и ученики, призраки и родители, кентавры и эльфы-домовики. Перебинтованный Флоренц лежал в углу, а подле него так до сих пор и стояли, словно часовые-привратники, ещё двое его братьев-кентавров. Проходя мимо них, Гарри был немало удивлён, когда вожак кентавров лично выразил ему своё восхищение за отвагу и смелость в борьбе с Тёмным Лордом, а так же поведал о том, что они готовились к обороне Хогвартса ещё с тех самых пор, как один из них, чисто случайно, услышал разговор Гарри с будущими участниками движения «Сопротивление» в «Кабаньей голове». Удивлению Поттера не было предела, когда он, наконец, понял, что та самая таинственная, необъятных размеров дама в вуали, исподтишка поглядывавшая на него тогда, на самом деле оказалась одним из кентавров, решивших на время отбиться от своего стада и расслабиться, пропустив пару стаканчиков в местной забегаловке… Сонно моргая, Гарри, наконец, с тяжёлым вздохом присел на скамью около Гермионы и та молча опустила на его плечо голову. Повсюду были воссоединившееся семьи, Большой зал, по большей части, бурлил общей радостью. Будто не зная усталости, Ли Джордан и – что было крайне удивительно! –Почти Безголовый Ник скандировали выдуманные на ходу кричалки, воспевая этот прекрасный день, и шумно переговаривались с теми, кто также всё ещё сохранял бодрость духа, несмотря на все события этой бессонной и непростой ночи. На столах стали появляться какие-то закуски и горячие напитки, а для Гарри вообще подали наскоро испечённый торт, из-за чего он чувствовал себя несколько неловко. Хотя его и позабавило то, как Кикимер с Добби припирались, пытаясь переспорить друг друга, за право преподнести этот торт лично, он всё равно предпочёл бы стать сейчас менее «заметной фигурой». К угощению Гарри не притронулся, предложив его другим, только попросил большую чашку заварного кофе, который, в принципе, не особо любил, но сейчас кофе казался ему очень кстати. Довольный возвращением Хагрида, Грохх просовывал огромную физиономию в разбитое окно, и ребята бросали ему еду в смеющийся рот. У Гарри уже сводило скулы от того, что он вынужден был отвечать улыбкой на каждую улыбку окружающих, проходящих мимо и бесконечно выказывающих ему свою благодарность людей, так что он в очередной раз пожалел, что не успел забрать у Драко свою Мантию-невидимку и погрустнел, вновь мысленно вздохнув от разлуки с любимым. Однако Гарри впервые был не единственным, кому сегодня оказывали повышенное внимание. По другую сторону стола сидел Невилл Долгопупс. Меч Гриффиндора лежал рядом с его тарелкой, и целый рой восторженных поклонников не спускал с него глаз, пока он ел. Но сам Невилл смотрел только на Полумну Лавгуд, которая молча стояла рядом с отцом и, обводя Большой зал своим задумчивым, слегка рассеянным взглядом, тоже изредка скромно улыбалась ему в ответ. Наверное, только благодаря поднявшейся вокруг Невилла шумихи, Гарри умудрился найти лазейку и проскользнуть к выходу практически беспрепятственно. Но, едва ступив за порог Большого зала, он вновь ощутил весь масштаб случившегося и на душе его с удвоенной силой «заскребли кошки»... Мраморная лестница была полуразрушена, часть перил обвалилась, повсюду валялись осколки стёкол и лепнины, а пятна засохшей крови устилали пол, будто ужасающий ковёр в духе кричащего экспрессионизма. Где-то в глубине коридоров раздавался голос Пивза, распевавшего победный гимн собственного сочинения:
