- Драко… – с нежностью прошептал Гарри. И в этом одном слове, уместились все его невысказанные и нерастраченные чувства...

Гарри поднял руку и, даже осознавая, что это бесполезно, а после, станет только больнее, «положил» её на плечо Драко – пусть так, но он хотел быть максимально близко... Однако спустя мгновение Драко медленно перекатился на спину и, задержав дыхание, неверяще прикоснулся к своим опухшим, искусанным губам, и неизбежно ускользнул сквозь его пальцы… С мгновение Гарри, не двигаясь смотрел на свою «осиротевшую» руку, а потом вдруг задрал голову к потолку и задушенно сказал:

- За что!? За что ты так со мной..?

Но тут Драко неожиданно встрепенулся, рывком садясь на постели, и небрежно утёр рукавом джемпера слезящиеся глаза. Гарри с тревогой огляделся, испугавшись, что агонии мог пропустить что-то важное. Но в комнате, по-прежнему, были только они двое. Драко же больше не казался расстроенным. Он выглядел каким-то одухотворённым и решительным, когда поднял свою волшебную палочку и на выдохе прошептал:

- Экспекто Патронум!

Гарри улыбнулся, заворожённо наблюдая за появившимся на лице Драко выражением чистейшего восторга, отчего оно показалось ему ещё более красивым. И залюбовавшись им в свете яркой вспышки заклинания, не сразу обратил внимание на то, что так сильно поразило и восхитило самого Драко… Сглотнув, Драко привстал, нерешительно вытягивая вперёд руку и оказываясь с Гарри практически лицом к лицу. И только когда Драко заговорил, обращаясь явно не к нему, Гарри резко обернулся назад, и тут же охнул, едва не свалившись на пол от удивления… Широко распахнутыми глазами он смотрел на Патронуса Драко – точно такого же, как и у него самого – величественного крупного оленя с ветвистыми, могучими рогами, который, стукнув копытом, безмолвно ожидал указаний. Гарри смотрел на их общего Патронуса, не веря собственным глазам, и невозможно гордился Драко!

- Надо же… – выдохнул он, широко улыбаясь и переводя полный восхищения взгляд с любимого на Патронуса, как вдруг в комнату вбежал Снегг, и вся прелесть этого волшебного момента распалась на мелкие осколки, как разбитое стекло.

Слушая, как Драко яростно отстаивает свои чувства, Гарри хмурился, сожалея и злясь на себя за то, что отпустил тогда Драко и оставил его одного справляться со всем этим! Но что он мог тогда поделать? Таково было желание Драко, а Гарри ведь и не предполагал, что всё вот так для них обернётся… И от этого на душе становилось ещё противнее и горше…

- …Потому что…люблю! – сорвавшись на крик, внезапно с жаром выкрикнул Малфой, ошарашив ещё больше и без того растерявшегося Снегга. – Я люблю Гарри По… – но Драко неожиданно умолк, а Гарри почудилось, что на какой-то краткий миг все звуки в комнате разом стихли и даже мельчайшие пылинки в воздухе, будто по волшебству, неподвижно зависли.

Гарри судорожно выдохнул, завидев в дверях разъярённого Люциуса Малфоя, и время с сумасшедшей скоростью продолжило свой бег. Даже толком не расслышав, что Люциус проорал своему сыну, Гарри среагировал молниеносно – ему вполне хватило выражения перекошенного злобой лица и собственной фамилии, прогремевшей в тишине спальни с такой ненавистью и ожесточением, что даже удар раскалённым хлыстом, по сравнению с тоном Люциуса, показался бы сейчас Гарри лишь невесомым прикосновением пёрышка. Гарри охватил такой первородный страх за Драко, что он, вновь забывшись, выхватил свою волшебную палочку и, закричав на Люциуса: «Не смей!», заслонил собою любимого. Сердце его, будто обезумев, больно колотилось о рёбра, разгоняя по телу подскочивший адреналин, а в голове осталась всего одна-единственная приоритетная задача: «Защитить Драко!». Всё произошло настолько быстро, что Гарри даже не успел толком ничего понять. Вот Драко за его спиной пискнул испуганное: «Остолб…», но не успел даже договорить, как в ту же секунду Снегг отразил его заклинание и оттолкнул плечом Люциуса, но опоздал… Красный луч, вырвавшийся из кончика палочки Люциуса устремился в сторону Драко, и Гарри, не раздумывая, бросился грудью ему наперерез, однако, оно прошло сквозь него, не причинив никакого вреда. Крик Нарциссы Малфой заставил сердце Гарри оборваться. И пока Снегг выталкивал несопротивляющегося Люциуса за дверь, Гарри медленно оборачивался и, еле шевеля губами, твердил, словно молитву: «Только не это…только не Драко…». Гарри смыло волной облегчения, когда Снегг, хорошенько встряхнув застывшего крестника, заставил Драко издать недовольный звук. «Живой!» – с тяжёлым вздохом подумал Гарри и опустил, наконец, свою палочку. Он устало стащил очки и, прикрыв глаза, провёл ладонью по грязному лицу, но когда вновь поднял веки, то оказался уже в другой части Малфой Мэнора. Судя по обстановке, это был рабочий кабинет главы семейства… Небольшую, искусно и дорого обставленную комнату освещало лишь пламя камина и яркий, молочно-серебристый столб лунного света, падавший из незашторенного окна прямо на передвинутое ближе к нему кожаное кресло, в котором «утопал» подавленный Люциус Малфой. Поттер тут же насупился, злясь на Люциуса за то, что тот посмел поднять на Драко руку.

- Что бы ты сделал на моём месте, Северус, ради любимых людей? Ради сына?! – голос его звучал слабо и казался каким-то хрипловато-сорванным.

Слова Люциуса поразили Гарри. Он перевёл на него удивленный взгляд и невольно заострил внимание на том, как завораживающе отливали серебром в холодном лунном свете длинные гладкие волосы Люциуса; как его длинные подрагивающие пальцы покручивали на подлокотнике кресла толстый хрустальный стакан с огневиски; и как его светло-серые усталые глаза, то и дело, скрывались под чуть припухшими, покрасневшими веками… Со смесью негодования и жадности Гарри впитывал образ Люциуса Малфоя, и не мог не признать, что сейчас перед ним был вовсе не тот высокомерный и холодный сноб, каким он привык его видеть до возвращения Волан-де-Морта. Нет… Сейчас в кресле сидел самый обычный, придавленный к земле семейными проблемами муж и отец...

- Люциус, – неожиданно подал голос Снегг и вышел на свет, вставая сбоку от его кресла и также устало смотря на Луну. – Я понимаю тебя… Но, возможно, тебе стоит прислушаться…

Однако Малфой не хотел слышать никаких «но». Резко открыв глаза, он несдержанно рявкнул:

- Я, прежде всего забочусь о своей семье, Северус! Или ты предлагаешь МНЕ преподнести моего ЕДИНСТВЕННОГО сына на блюдечке с золотой каёмочкой этому неугодному Тёмному Лорду отродью?! Этому…Поттеру?! Мало того, что вся эта нечестивая интрижка порочит весь наш род, так ещё и…ты хочешь, чтобы я собственноручно вынес всей своей семье смертный приговор?!

Они долго молчали, а затем Снегг сказал:

- Люциус, – Гарри, казалось, опешил ещё больше, услышав удивительно мягкие, умоляющие нотки в его голосе, – я понимаю твою позицию, но прошу тебя… Чтобы ты ни задумал, не делай этого… Мы сможем найти выход!

- Я уже говорил тебе, Северус, – вновь заводясь и уничтожающе посмотрев на Снегга исподлобья, ощетинился Люциус, – Драко – Малфой! И, хочет он того или нет, но он обязан поступить так, как того требует долг нашего рода! Я не позволю…

- Ваш род не прервётся, если ты об этом… Даже магглы нашли выход из этого положения, придумав суррогатное материнство. Так что же, мы – волшебники! – не найдём? – смело прервал Люциуса Снегг, чем ещё больше разозлил его.

- Даже если отбросить всё то, на что этот мальчишка Поттер обрёк мою семью, задурив голову моему сыну, то неужели же ты, Северус, настолько плохо меня знаешь, чтобы допустить даже саму мысль, что Я когда-либо смогу терпеть в своём доме незаконнорождённого наследника!? – Люциус презрительно скривился, будто ему прямо под нос подсунули смердящий кусок нечистот.

- Прости, Люциус, – понизив голос, заметил Снегг, – но я вынужден тебе напомнить, что Драко уже женат на Поттере и, соответственно…

- Да что такое ты несёшь, Северус?! – взорвался Малфой, вскакивая на ноги. – Они же оба… – он махнул рукой, силясь подобрать слова, но, так и не договорив, совершенно неаристократично опрокинул в себя стакан с огневиски.