Дамблдор поднялся из-за стола и, подойдя к портрету позади своего кресла, открыл тайник. Он достал оттуда что-то очень маленькое и, развернувшись к Снеггу лицом, раскрыл ладонь. На ней лежал небольшой чёрный камень ромбообразной формы, по всей длине которого проходила глубокая трещина. Гарри, как и Снегг, сразу же узнал этот камень, вынутый из проклятого кольца Мраксов.

- Вы хотите отдать Поттеру этот камень из кольца?

- Это необычный камень, Северус. Это один из трёх Даров Смерти – Воскрешающий камень.

Гарри склонился над рукой Дамблдора, жадно разглядывая камень. Как же он раньше не догадался... Переведя взгляд на морщинистое и измученное лицо Дамблдора, он почему-то вспомнил вчерашнюю встречу с Аберфортом, картину с изображением Ариадны, её печальную историю, и внезапно осознал: вот ради кого Альбус Дамблдор совершил столь безумный поступок и надел проклятое кольцо – он, как и Геллерт Грин-де-Вальд, тоже тяготился душевной мукой, не успев выразить своего сожаления и попросить прощения за всё… Из размышлений Гарри вырвал бархатистый голос Снегга:

- Но чем этот камень может помочь Поттеру? Он ведь сломан.

- Отчасти Вы правы, Северус… Но лишь отчасти. Меч Годрика Гриффиндора уничтожил крестраж, который Волан-де-Морт заключил в этом камне, но в нём всё ещё теплится древняя Магия.

- Я всегда считал, что Дары Смерти – выдумка… – всё ещё не веря, скептически высказался Снегг.

- Отнюдь, – улыбнулся Дамблдор и достал свою волшебную палочку.- Один из таких Даров достался мне, после того, как я обезоружил Грин-де-Вальда, – по его лицу пробежала тень грусти, но если бы Гарри уже не был в курсе их отношений с Грин-де-Вальдом, то, скорее всего, даже не заметил бы этой кратковременной перемены, как, собственно, не заметил её и Снегг.

- Вы хотите сказать, что для того, чтобы завладеть самой могущественной волшебной палочкой в мире, не обязательно убивать её прежнего хозяина?

- Да. Такова её особенность. Бузинная палочка непобедима в бою, поэтому переходит только к тому, кто одолел прежнего её хозяина. Мало кто из её старых владельцев предпочитал лояльные способы, поэтому в истории Волшебного мира за этой палочкой тянется кровавый след!

Всё это Гарри уже знал от Драко, вот только ему было невдомёк: зачем Дамблдор рассказывал обо всём этом Снеггу? Судя по всему, Снегг тоже был озадачен подобным вопросом, потому что именно это он и сказал:

- Для чего вы мне всё это рассказываете, Альбус?

- Вы как-то спрашивали меня о доверии, Северус. Я много думал о том нашем разговоре и пришёл к выводу, что обязан поощрить Вас за всё, что Вы делаете для правого дела.

- А как же ваше нежелание складывать все свои секреты в одну «корзину»? Я ведь всё ещё «болтаюсь на руке Тёмного Лорда»…

Дамблдор рассмеялся.

- В последнее время я несколько пересмотрел своё мнение о Вас, мой дорогой Северус. После всех наших разговоров, я также понял, что в Вашей личной «корзинке» секретов куда больше, чем осталось в моей! И я Вам искренне сочувствую, потому как знаю, что это очень тяжёлое бремя.

- Это единственная причина? – с сомнением уточнил Снегг.

- Нет, Северус, Вы правы, – всё ещё улыбаясь, кивнул Дамблдор. – Я хочу, чтобы Вы знали больше об этой палочке, потому что, когда Вы меня убьёте, она станет Вашей.

Снегг побледнел сразу на несколько тонов, становясь почти зелёным. Видя его состояние, Дамблдор попытался разрядить обстановку, вернувшись к прерванной теме:

- Так вот, Воскрешающий камень… Как Вы, наверное, знаете, он обладает способностью возвращать к жизни мёртвых. Однако теперь…я не знаю, как именно среагирует его Магия, когда Гарри воспользуется им. Возможно, он поможет ему возвратиться, а, возможно, – Дамблдор покатал на ладони чёрный камешек, – Гарри станет похожим на этот камень: без очерняющей частички души Волан-де-Морта, но уже и без большей части своей собственной… – вздохнув, Дамблдор убрал камень обратно в тайник и, как ни в чём ни бывало, отошёл обратно к своему столу.

– Я планирую окончить одно дело, над которым сейчас параллельно работаю со своим старым приятелем, а затем отдать всё это вместе Гарри и перенести его заранее в какое-нибудь безопасное место, чтобы он не вмешался в наш с Вами план. Если Гарри останется в Хогвартсе и случайно встретит здесь Драко до того, как мы переместим сына Малфоя, то нашему делу грозит полнейший провал. Они просто не смогут спокойно реагировать на присутствие друг друга, и другие Пожиратели Смерти смогут этим воспользоваться. Так что эту часть плана нам ещё предстоит доработать… Но, возможно, Вам, Северус, придётся не только убить меня, но и инсценировать смерть своего крестника, чтобы сберечь жизни его родителям.

Наступила очередная тяжёлая пауза, после которой Снегг глухо сказал:

- Почему вы так уверены, что Поттер сделает всё это?

Дамблдор опёрся здоровой рукой о столешницу и, перенеся на неё весь свой вес, с самым серьёзным видом заявил:

- Потому что…больше будет некому, Северус!

Гарри вздрогнул. По его телу пробежал такой холод, будто дементор дышал ему в спину. Слова Дамблдора прозвучали так уверенно, словно старый волшебник действительно знал наперёд, что именно так всё и будет. Но ведь кое в чём Дамблдор всё же ошибся и ни он, ни Драко не сбежали в ту страшную ночь из Хогвартса. И Гарри кольнула в сердце страшная, но вполне закономерная мысль: а может быть, и Снегг, и Дамблдор ошиблись в Драко? Может быть…Драко всё-таки изменил свой Выбор не в его, Гарри, пользу?! Но Гарри не успел окончательно расстроиться, как кабинет директора исчез, перенеся его в подземелья Хогвартса, а точнее – в кабинет Зельеварения. Сидя за своим учительским столом, Снегг сверял списки разделившихся на пары учеников, которым предстояло сварить сложные по составу и способу приготовления зелья до конца первого полугодия. Внимательно сопоставляя примерный уровень знаний в каждой паре, он приписывал им сбоку порядковые номера заранее разработанных лично им рецептов. Дойдя до фамилий «Поттер-Малфой», Снегг поставил рядом жирное тире и вдруг замер. Гарри проследил направление его взгляда и невольно улыбнулся. Они с Драко сидели, недостаточно близко, чтобы это могло кому-то показаться неприличным или подозрительным, но и не так уж далеко, если говорить о том, что ещё совсем недавно они откровенно ненавидели друг друга. Однако Снегг, который, как выяснил Гарри, уже был в курсе их настоящих взаимоотношений, смотрел на «сладкую парочку», примостившуюся на последней парте, жёстко и по-орлиному грозно, сразу же раскусив всю фальшь их неискреннего недовольства и фырканья по поводу «случайно» доставшегося напарника для предстоящего проекта. В гробовой тишине класса, ученики скрипели перьями по пергаментам, послушно переписывая с доски инструкции и названия ингредиентов, необходимых для приготовления основы их будущих зелий. Задумчиво повертев в пальцах перо, Снегг отложил его в сторону и выудил из толстенной стопки рецептов тот, который должен был по идее достаться паре «Поттер-Малфой». Он долго хмурил брови, то и дело, бросая на парней странные, нечитаемые взгляды исподлобья. А затем вдруг резко взмахнул над стопкой пергаментов волшебной палочкой. Названия зелий и некоторые записи в рецептах начали стремительно исчезать, что значительно усложнило задачу до уровня уверенной сдачи Ж.А.Б.А. Проходясь по классу и левитируя на парты учеников свитки с первым заданием, Снегг ещё раз искоса и весьма подозрительно глянул в сторону, «мозолившей» ему глаза и нервировавшей его, парочки. Малфой медленно водил пером по приоткрытым губам, якобы внимательно глядя на доску, а, подсевший чуть ближе к нему, Поттер явно сдерживал довольную улыбку. Снегг угрюмо поджал губы и, развернув свиток с пометкой «Поттер-Малфой», с прищуром пробежался глазами по немногочисленным строчкам. Гарри поразился сам себе, думая о том, что, когда всё это происходило на самом деле, он вообще умудрился каким-то образом не заметить никаких странностей в подозрительном поведении зельевара. Хотя чему он удивляется? Он вообще тогда мало что видел и замечал, если это не касалось непосредственно Драко! Да и сам Снегг – надо отдать ему должное – не привлекал к себе лишнего внимания, напряжённо размышляя о чём-то своём и «балуя» учеников отсутствием своих язвительных комментариев и замечаний. Однако, когда на устах Снегга появилась лукавая усмешка, а его рука с волшебной палочкой коснулась развёрнутого свитка, Гарри насторожился и подошёл к нему почти вплотную. Едва заметно шевеля губами, Снегг начал нашёптывать какое-то неизвестное Гарри заклинание и медленно водить по пергаменту палочкой. Повинуясь его Магии, буквы стали быстро перемещаться, разбегаясь в разные стороны, меняясь местами и сталкиваясь друг с другом, так что в итоге список необходимых ингредиентов и первая стадия приготовления зелья были изменены в корне на что-то совершенно другое... Гарри с выпученными глазами и открывшимся ртом следил за всеми манипуляциями профессора и даже ему – человеку, достаточно далёкому от всех хитростей Зельеварения – было ясно, как день, что их задание выглядело куда сложнее и запутаннее, чем те, которые Гарри видел в общей стопке на учительском столе. Получалось, что Драко был прав: Снегг неспроста мог дать им что-то подобное. Может быть, он испытывал их? Может, надеялся подчеркнуть всю никчёмность Гарри в Зельеварении и выставить его в дурном свете в глазах крестника, чтобы Драко, наконец, «прозрел» и понял, что Гарри ему не пара? Гарри насупился, недовольный тем, что Снегг так яростно противился даже самой мысли о том, что Драко мог бы быть действительно заинтересован и счастлив именно с ним, с Гарри! Без лжи, без фальши и без оглядки на ошибки юности их родителей – просто быть желанным и любимым! Но Гарри строго осадил себя и решил пока не делать окончательных выводов, ведь он уже столько раз ошибся в этом неоднозначном и загадочном человеке! Вместо этого, постарался уверить себя в том, что Снегг, скорее всего, поступал так, только потому, что действительно переживал и беспокоился о судьбе своего крестника, которого, возможно, в глубине души даже считал и своим сыном тоже. И в какой-то степени успокоился. Однако, к огромному сожалению и разочарованию Гарри, ему так и не удалось понять, что же за зелье им тогда подсунул, вместо намеченной программы, ухмылявшийся профессор Снегг… Сгустившаяся призрачная дымка вынесла Поттера в незнакомую просторную спальню. От всего уже увиденного и услышанного у него уже слегка гудела голова. Он никак не ожидал, что Северус Снегг когда-нибудь будет с ним настолько откровенен! Так что Гарри даже пришлось крепко зажмуриться на время, чтобы хоть немного прийти в себя. Тишину комнаты вспорол чей-то громкий и преисполненный какой-то безнадёжности всхлип, сразу же перешедший в грудное, надсадное рыдание. От неожиданности Гарри вздрогнул всем телом и распахнул глаза. И мгновенно приклеился взглядом к одинокой, содрогающейся от нарастающих всхлипов, фигуре, в которой безошибочно признал Своего Драко. Гарри быстро осмотрелся. Похоже, это была спальня Драко в Мэноре – его «золотая клетка»… Вот только… он не понял, откуда это воспоминание взялось у Снегга, раз его самого в этой комнате в этот момент не было!? Но очень скоро отвлёкся, всем своим существом потянувшись к любимому человеку… Драко сидел, откинувшись на спинку широкой развороченной кровати, и, уперев локти в согнутые колени, надавливал узкими запястьями на свои глазницы, будто это могло помочь ему перестать плакать. Сердце Гарри болезненно заныло, а грудь и горло, будто стянуло стальными кольцами, пока он был вынужден беспомощно наблюдать за переживаниями Драко, не в силах хоть чем-то помочь… Как вдруг Малфой вцепился в свои растрёпанные волосы и издал какой-то дикий, душераздирающий и насквозь пронизанный горечью одинокий вопль. Не на шутку испугавшись за него, Гарри весь внутренне похолодел. Абсолютно позабыв о том, где именно находится и что всё это – не реально, он тут же подскочил к Драко и забрался с ногами на кровать. Бегло осматривая его на наличие каких-либо травм или увечий, Гарри лихорадочно шептал ему дрожащим голосом о том, что всё будет хорошо…что он уже здесь…рядом с ним… Он был так встревожен, что совершенно не думал о том, что Драко не сможет его услышать. И только когда его руки, вместо того, чтобы обнять расстроенного супруга, обхватили лишь воздух…Гарри взревел раненным зверем и, надсадно задышав, остервенело вонзил ногти в ладони. Однако вскоре затихнув, он поднял на Драко влажно заблестевшие глаза, в которых плескалась печаль, и с грустью стал оглаживать взглядом любимое им лицо, шею, плечи, спину и руки… Но в итоге, резко выдохнув, Гарри потёр лицо руками и обречённо осел на пятки. Он всё ещё не мог смириться с тем, что теперь ему осталось лишь это… До одури хотелось просто сгрести сейчас Драко в охапку, всей кожей прочувствовать тепло его тела и, крепко прижав к груди, наконец, вдохнуть Его родной, волнующий запах. Хотя бы ещё раз. В последний раз… Сердце Гарри крошилось на части, пока он смотрел на то, как Драко, завалившись на бок и обхватив обеими руками подушку, тихо скулил и глотал горькие слёзы.