Тут в кабинет вернулся Дамблдор. Слизнорт вздрогнул, как будто совсем позабыл о его присутствии.

- Ах, это ты, Альбус? – спохватился он. – Долго же ты, однако…

- Прости, мой драгоценный Гораций. Дела, дела… Никуда не деться – я всё-таки на работе, – весьма довольно заулыбался Дамблдор и с лёгкой хитрецой во взгляде голубых, пронизывающих глаз, мельком глянул на Поттера. – Но я уверен, что ты не скучал тут без меня. Гарри отличный собеседник и мой любимый ученик. Уверен, такого, как он, у тебя ещё не было и сомневаюсь, что когда-либо ещё будет…

Гарри смущённо улыбнулся в ответ, но каким-то «шестым чувством» понял, что сейчас настало самое подходящее время, чтобы оставить директора Дамблдора наедине с его гостем.

- Простите, сэр, – поднимаясь со своего кресла, вежливо заговорил он.

- Уже уходишь, Гарри? – слегка растерянно спросил Слизнорт, первым заметив намерение юноши.

– Эм, да... Мне ещё нужно успеть сходить к Хагриду перед ужином, – продолжая сдержанно улыбаться, ответил Гарри и обратился уже к директору: – И если Вы не возражаете, сэр, то я бы…

- Ах, да, да, мой мальчик! Конечно, я не смею тебя больше задерживать, – оживлённо закивал Дамблдор, и по его довольному виду, Поттер сразу понял, что всё правильно истолковал. – Нам с Горацием ещё как раз останется время вспомнить старые, лихие деньки… – Дамблдор встал рядом со Слизнортом и молодецки похлопал его по плечу. – А затем я, наверное, провожу своего старого друга и как раз успею к ужину. Говорят, сегодня в меню будет чудесная индюшатина!

- Мне было очень приятно с Вами познакомиться, профессор Слизнорт. Всего доброго.

- Вс…всего доброго, мистер Поттер… – Слизнорт страшно разволновался. Он сцепил руки, заламывая пальцы, и завертел головой, то невыразимо смотря на невозмутимо улыбающегося Альбуса, то с сожалением глядя вслед удаляющейся фигуре юноши.

Гарри чувствовал затылком его щенячий и ревностный взгляд. Он прекрасно понял, что Дамблдор просто использовал его, чтобы заманить Слизнорта в свои сети. Но его это больше не трогало и не обижало. Если бы у него был шанс сделать что-либо подобное и использовать кого-то, чтобы иметь на своей стороне человека, способного защитить его близких, друзей и…Драко (а Дамблдор наверняка наперёд рассчитал, что став преподавателем в Хогвартсе, Слизнорт встанет на защиту его учеников в случае беды!), то он бы, не колеблясь, поступил точно так же! И если для этого он должен стать – на время – чьим-то ценным экспонатом в коллекции редкостных «талантов»… Что ж… Так тому и быть!

- Альбус! – раздосадовано, но как-то надломлено взвился Слизнорт, когда Гарри уже почти скрылся за дверью, но Дамблдор его перебил:

- А почему бы нам не допить эту бутылочку Кьянти, а, Гораций?!

Поттер только хмыкнул себе под нос и бездумно стал спускаться вниз по каменным ступеням винтовой лестницы.

«Так тому и быть…»

\

Появление нового человека в замке, поначалу, не вызвало особых вопросов и волнений среди учеников. Но всё изменилось, когда во время ужина в Большом зале директор Дамблдор представил Горация Слизнорта, как Мастера зелий и своего коллегу, который, к тому же – к его огромному удовольствию! – наконец, согласился вернуться в Хогвартс и принять предложение: вновь стать преподавателем Зельеварения. Слизеринцы первыми недовольно и вызывающе загалдели, посчитав это вопиющей несправедливостью и взорвавшись бурей возмущённых вопросов о том, кем же тогда теперь будет профессор Снегг. Однако Дамблдор был непреклонен. Одного его сурового взгляда и, усиленного магией: «Тихо!» хватило, чтобы мгновенно оборвать все лишние разговоры и споры. А после объявления, что Слизнорт сам некогда был деканом Слизерина, главные бунтари того вечера – слизеринцы – заметно присмирели и злорадно оскалились в ответ на расстроенные вздохи, теперь уже остальных трёх факультетов. Слизнорт стоял рядом с Дамблдором и казался абсолютно довольным жизнью. Щуря свои маленькие, светящиеся любопытством и живо перескакивающие от одного лица к другому глазки, он жадно высматривал в зале потомков своих знаменитых учеников. А находя их, выборочно кивал и счастливо улыбался им. Этой чести был удостоен и Поттер, так что многие гриффиндорцы, заметившие это, тут же пристали к нему с расспросами: когда он успел завести дружбу с этим слизеринским щёголем? Но Гарри лишь неопределённо пожимал плечами и едва не качал головой, поражаясь «силе убеждения», скрытым талантам и прозорливости профессора Дамблдора. Многие со значительным облегчением и даже ликованием отнеслись к новости, что Гораций Слизнорт заменит профессора Снегга на Зельеварении, и хотели верить, что так оно будет и впредь. И хотя напыщенность и пристрастие Слизнорта к «коллекционированию полезных ему или выдающихся людей» не вызывало в Поттере особого восторга, но он не мог не признать, что новый профессор Зельеварения импонировал ему, как и многим, куда больше, чем его предшественник. Но, всё же… Не ожидая больше от Судьбы «бесплатных подарков», Гарри узрел в этом какой-то дурной знак и невольно беспокоился. А ещё он не понимал, что же такого могло случиться в Малфой Мэноре, чтобы Снеггу понадобилась замена? Неужели всё стало настолько плохо? И предчувствие его не обмануло. Буквально на следующий же день на Хогвартс обрушились внеурочные проверки и инспекции Министерства, тестировавшие преподавателей на профпригодность. И по их явно подтасованным результатам профессорам пришлось в самые кратчайшие сроки фактически «отвоёвывать» право законно остаться на своих рабочих местах, «отбиваясь» по несколько раз в день от комиссий и инспекторов. Конечно, это неизбежно привело к тому, что в расписании учеников периодически начинал твориться настоящий хаос, а перенервничавшим профессорам, порой, приходилось совмещать пары и объединять по три или сразу четыре факультета вместе. Но никто, кроме нескольких слизеринцев, и не думал жаловаться. Все прекрасно понимали, что ситуация эта вынужденная, только очень надеялись, что всё же…временная. Ребята видели, как преподаватели, выбиваясь из сил, стараются делать вид, что ничего особенного не происходит. Как они борются не только за суверенитет Хогвартса, но и за безопасность и хотя бы какое-то подобие обычной школьной жизни своих учеников, многих из которых от «тихой» расправы Пожирателей, кишевших на улицах Лондона, сейчас действительно могли спасти только надёжные и могучие стены древнего замка. Но, даже, несмотря на то, что всем профессорам с трудом удалось удержаться на своих местах, в преподавательском составе всё равно случились неожиданные перестановки… Так, помимо того, что Слизнорт был назначен Дамблдором преподавателем Зельеварения, спокойствие жителей Хогвартса потрясла и ещё одна весть… Всем ученикам в школе (кому понаслышке, а кому, как, к примеру, Поттеру и его друзьям – совершенно доподлинно) было известно, что должность преподавателя Защиты от Тёмных искусств значилась проклятой после того, как предыдущий директор школы, Армандо Диппет, отказался предоставить её Тому Реддлу, впоследствии переименовавшему себя в «Лорда Волан-де-Морта». С тех самых пор, никто из назначаемых учителей этого важного предмета не задерживался в Хогвартсе больше одного года. Да и соискателей на эту должность, благодаря её дурной славе, было, мягко говоря, совсем немного. Исключением, пожалуй, был только Северус Снегг, который никогда не скрывал, что преподавание Защиты от Тёмных искусств было его давней и жгучей целью, и из года в год подавал прошение о своём назначении, но каждый раз Дамблдор оставлял его не у дел. Услышав об этом впервые, Поттер подумал, что именно в неудовлетворенности собственных амбиций и заключалась причина того, что Снегг всё время вёл себя, как настоящий мизантроп, и, вынужденно прозябая в таком же мрачном, как и он сам, кабинете Зельеварения, всячески выражал свою нелюбовь ко всем ученикам, кроме своих подопечных – слизеринцев. Гарри никак не мог понять причину столь нерушимой преданности Снегга не только школе, но и Дамблдору, не раз отказывавшему ему в служебном продвижении. Ведь по всему выходило, что работа в Хогвартсе в качестве профессора Зельеварения, даже, несмотря на всё его мастерство и познания в данной области, не приносила Снеггу морального удовлетворения. Но тот, тем не менее, ни разу не попытался проклясть или отравить очередного новоиспечённого преподавателя ЗОТИ (хотя вполне мог это провернуть, когда, к примеру, в тайне ото всех варил для Люпина-оборотня специальные зелья, поддерживавшие его в периоды полнолуния!) или самого Дамблдора за неуступчивость, что, наверняка, сделал бы на его месте Волан-де-Морт. Снегг же, напротив, получив очередной отказ, стискивал зубы и почему-то исправно продолжал втолковывать своим студентам-балбесам одни и те же остовы Зельеварения. Да ещё умудрялся прибегать к «творческому подходу», если можно так выразиться. Как, например, в конце прошлого полугодия, когда он выдумал этот продолжительный и сложный проект по приготовлению своих экспериментальных зелий. Но даже если все предыдущие годы Дамблдору как-то удавалось найти более, по его мнению, достойного человека на эту злосчастную должность, учителя ЗОТИ, то после прошлого года, когда под личиной Аластора Грюма скрывался Пожиратель Смерти, Барти Крауч-младший, место преподавателя так и осталось незанятым. Впервые в истории Хогвартса, Дамблдор начал учебный год, не найдя подходящей и, что стало решающим фактором, безопасной для своих учеников кандидатуры. С ЗОТИ получилась полнейшая сумятица: профессора поочерёдно проводили занятия, заранее оговорив темы лекций и разделив их поровну между собой, а изредка брался проводить уроки даже сам Дамблдор. Конечно, это было очень неудобно не только для преподавателей, но и для самих учеников, так как тактика и манера преподнесения учебного материала всё же у каждого из них была исключительно персональная. Но хотя общая успеваемость по этому предмету оставалась довольно высокой, многие понимали, что это скорее вынужденные «поблажки» преподавателей и, что самое главное – дальше так продолжаться не может! Только познакомившись с Горацием Слизнортом и узнав о том, что директор давно пытался «завербовать» его в ряды учителей Хогвартса, Поттер осознал, что Дамблдор всё это время пытался найти выход из сложившейся ситуации. Однако, получив согласие своего старого коллеги принять пост преподавателя Зельеварения, у него больше не осталось иных вариантов, кроме как предоставить давно вожделенную должность учителя ЗОТИ не кому иному, как профессору Снеггу. Другой проблемой стало то, что Северуса Снегга никто не видел в школе уже несколько дней, с тех самых пор, как мадам Помфри выставила захандрившего Поттера вон из лазарета. Конечно, Гарри не рассчитывал на то, что Снегг даст ему возможность вновь разоткровенничаться, чтобы расспросить о Драко. Но всё же переживал, чтобы его «стратегический запас» зелий не иссяк и не спровоцировал случайное столкновение с «видениями» о Волан-де-Морте. К огромному разочарованию Поттера, и Дамблдор, едва представив ученикам Горация Слизнорта, тоже куда-то запропастился. А если и появлялся, то, наверняка, тогда, когда Гарри просто физически не смог бы с ним пересечься. На «позывные» браслета директор не отвечал, а слать ему Патронус Гарри пока не решался. Но, понимал, что Дамблдору, конечно, из-за беспрерывных нападок Министерских «псов», в последнее время доставалось куда больше и чаще остальных, и поэтому терпеливо ждал. Макгонагалл – естественно, сама невозмутимость! – сразу же деловито заявила троим любопытствующим гриффиндорцам, что пока директор Дамблдор занят важными делами, она сможет позаботиться о школе не хуже, и что у них не должно возникать абсолютно никаких поводов для беспокойства! Зато на вопрос о том, куда исчез профессор Снегг, у неё ответа не нашлось вообще… Но Гарри и без этого прекрасно знал «где». Снегг пропадал там, куда сам Поттер, как раз таки, очень боялся и одновременно всеми фибрами души жаждал попасть – в Малфой Мэноре. В поместье, видавшем не одно поколение Малфоев и ставшем теперь штаб-квартирой Волан-де-Морта и его Пожирателей Смерти! А ещё… Драко тоже был где-то там… Должен был быть… Он всё ещё не мог понять: как Драко мог согласиться перевестись в Дурмстранг, да и, если уж совсем начистоту, то Гарри вообще сомневался, что Малфоям сейчас было дело до учёбы их сына! Единственное, о чём он действительно переживал – чтобы они позаботились о его безопасности. Конечно, бредовые мысли о том, чтобы самому ворваться в Мэнор и вырвать Драко из этого «змеиного логова», уже не раз и не два посещали его буйную, гриффиндорскую голову. Но Гарри каждый раз вспоминал о том, что желание самого Драко было вовсе не таким, и, стискивая до зубовного скрежета челюсти, заставлял себя остановиться. Если бы Драко что-то угрожало, Снегг не остался бы в стороне, а возможно, он сам уже спрятал где-нибудь своего крестника и в целях конспирации просто никому об этом не говорит? Это шальное предположение немного отогрело сердце Поттера, но ненадолго. Вряд ли Драко в подобном случае не нашёл бы способа с ним связаться… «А вдруг..?» – страшная мысль о том, что их с Драко отношения каким-либо образом всплыли на поверхность, подобно молнии, пронеслась в его голове. Но Гарри тут же отмёл её, как невозможную. В подобном случае, Люциус вряд ли утерпел, чтобы не расквитаться с ним лично!? А вспомнив вдобавок перекошенное злобой лицо, пригрозившего ему Снегга, окончательно уверил себя в том, что Драко не возвращается в Хогвартс, исключительно ради того, чтобы отвести от них лишние подозрения… Гарри со вздохом взлохматил волосы и подумал, что, возможно, всё же не стоило ему пропускать столько приёмов «Успокоительного» зелья?! Дни, наполненные ужасающими известиями о злодеяниях Волан-де-Морта, потянулись друг за другом сплошной, пугающей и набирающей ход вереницей. Занятия, зубрёжка для подготовки к Ж.А.Б.А. и беспокойные перемены в Хогвартсе, удивительным образом, как-то разом отошли на второй план даже для Гермионы – а это, по крайней мере для Гарри с Роном, уже говорило о многом! На смену весёлому смеху и пустой болтовне о квиддиче и последних выпусках «Ведьмополитена» очень быстро пришли тревога и нервозность. Ученики теперь всё чаще ходили небольшими группками по пять-шесть человек и постоянно озирались по сторонам даже по дороге в Большой зал. Многих родители забирали домой, невзирая на настойчивые заверения профессоров о том, что в стенах школы сейчас было намного безопаснее, чем за её пределами. А вот как раз таки профессорам и в особенности директору Дамблдору, сейчас было, пожалуй, сложнее всех. Мало того, что им приходилось постоянно «держать марку», на собственном примере доказывая своим студентам, что они способны выстоять и с достоинством справиться с надвигающимися тяжёлыми временами. Так ещё и Попечительский совет по «наводке» Министерства начал свои наступательные действия, обрушив на школу целую лавину новых проверок. Конечно, пока они всё ещё действовали «в рамках закона», или это Дамблдор, максимально привлекая внимание общественности, старался удержать их в таковых, насколько это вообще было возможно. Но это было только пока. И многие, кто уже потерял веру в лживые статьи Пророка о «прекрасном будущем всей Магической Британии», обещанном заливистыми «трелями» новоиспечённого Министра магии, Пия Толстоватого, прекрасно это понимали. Одним словом, Хогвартс понемногу начинала охватывать смута и страх. Но были и те, кто старался не поддаваться общему удручённому настроению и нарастающему беспокойству, и были готовы продолжать борьбу, несмотря ни на что!