Вскинув на него нечитаемый взгляд, Малфой расслабленно фыркнул, но спорить не стал. Как только его пальцы коснулись мягкой внутренней подкладки перчаток, те, будто почувствовав своего хозяина, сами скользнули на руку Драко. Бережно облегая, они быстро приняли нужную форму и размер аристократически утончённой кисти Малфоя, идеально подстраиваясь под длину его, изящных пальцев. А когда, в довершении общего впечатления, аккуратные кожаные ремешки на липучках, легко обхватили его узкие запястья, тем не менее, прочно фиксируя перчатки на их законном месте, Драко издал какой-то удивлённо-сдавленный звук и с восторгом уставился на свои растопыренные пальцы. Гарри с удовольствием отметил, как на слегка впалых щеках Малфоя неожиданно расцвёл очаровательно-трогательный румянец, который совершенно точно, по мнению Поттера, не имел никакого отношения к морозному вечернему воздуху, а притягательно-пухлые розовые губы растянулись в счастливой, искренней улыбке.

- Гарри! Они потрясающие! – чувствуя, как блаженное тепло разливается от кистей по всему телу, с восторгом выдохнул Драко. Он всё продолжал неверяще сгибать и разгибать пальцы и, наконец, подняв на Поттера свои большие, лучистые глаза, в которых сейчас мерцали, словно самые яркие звёзды, сотни серебряных искорок, еле слышно произнёс:

- Спасибо!

- Я рад, что тебе тепло. Пойдём?

Гарри взял его за руку, и они вместе продолжили свой путь к главным воротам Хогвартса. Согревшись и заметно расслабившись, Малфой даже зашагал как-то бодрее и свободнее. Волшебные перчатки согревали отменно, хотя и казались настолько тонкими и невесомыми, что Драко практически не ощущал их на руке. Попутно размышляя о том, что неплохо бы было обзавестись и остальными элементами зимней верхней одежды от данного производителя, он вдруг в который раз притормозил и высвободил свою ладонь из руки Поттера. Гарри только успел открыть рот, чтобы узнать: «В чём дело?», как Драко ловко расстегнул фиксирующий ремешок на запястье, стянул одну перчатку и, приподняв правый уголок губ, переплёл свои, – в кои-то веки, согревшиеся! – пальцы вместе с пальцами Гарри. И так, взявшись за руки и продолжая улыбаться друг другу, они вышли за пределы Хогвартса и остановились у самой границы аппарационного барьера.

- Драко… – поглаживая нежную кожу на запястье Малфоя, начал было говорить Гарри, но сглотнув, почему-то замолчал. Слова непослушно застревали в горле, больно царапая его изнутри.

Порывисто сократив между ними расстояние, Драко прижался к Поттеру всем телом. Сдавленно и торопливо он зашептал ему в самые губы:

- Гарри… Прошу тебя… Не надо сейчас ничего говорить! Лучше…поцелуй меня!

Мгновенно сжав его в своих объятиях, Поттер утопил все прощальные речи в волнующем, страстном и глубоком поцелуе. Их руки, отчаянно сжимающие грубую ткань верхней одежды… Губы, влажно и голодно ласкающие друг друга… Надсадные, грудные полустоны… И сильно зажмуренные глаза, не позволившие предательски подступающим слезам сорваться с повлажневших ресниц на раскрасневшиеся от мороза щёки – говорили вместо них! Напоследок крепко стиснув в подрагивающих пальцах ворот мантии Гарри, Драко шумно втянул ноздрями воздух и, поморщившись, будто от реальной физической боли, первым оторвался от его губ.

- Я вернусь! – пообещал он, нехотя отстранившись и отходя всё дальше и дальше. Смотреть в кричащие зелёные глаза Гарри не было никакой мо́чи! Ещё мгновение и он сам всё разрушит, вообще не явившись в Малфой Мэнор.

Гарри тоже это чувствовал, поэтому не стал его удерживать, хотя и качнулся за ним вслед. Стремительно переступив через границу аппарационного барьера, Драко наигранно бодро улыбнулся Поттеру (впрочем, получив такую же натянутую улыбку в ответ) и активировал порт-ключ, исчезая в снежном вихре пространственных коридоров.

\

\* В день отъезда за окнами Хогвартса, мягко устилая землю, кружились пушистые снежинки. Ученики всех четырёх факультетов ещё крепко спали в, когда трудяги-эльфы заканчивали складывать стройные горки рождественских подарков около их кроватей.

- Эй! А ты что тут делаешь?! – ощерился Добби, водружая свой подарок на самый верх небольшой импровизированной пирамиды, которую он лично соорудил у изножья постели своего Спасителя.

- Тише ты! – угрюмо шикнул на него другой домовик, осторожно опуская на пол свою объёмную ношу. – Трикси не обязан отчитываться перед предателем Добби! Трикси хороший эльф! Трикси предано служит славному роду…

- Сэр Гарри Поттер лучший друг Добби! – злобным шёпотом перебил его эльф, храбро преграждая чужаку дорогу и загораживая хиленькой фигуркой своё творение. – Добби всегда лично укладывает подарки для сэра Гарри Поттера! – горделиво заявил он, встряхивая длинными ушками. – Ты должен сначала передать это мне!

- Трикси не подчиняется приказам безродных эльфов! Трикси было приказано лично доставить в целости и сохранности этот…

И как раз, когда их перебранка начала переходить на повышенные тона, Поттер заворочался в постели, и оба домовика, трусливо прижав ушки к узеньким плечикам, разом смолкли. На возникший шум, не открывая глаз, сонно приподнял голову Невилл Долгопупс и сладко потянулся в своей постели. Зато Симус Финниган и Дин Томас, засидевшиеся вчера допоздна в гостиной, продолжали мирно посапывать под молодецкий храп Рона. Гарри перевернулся на другой бок, и, переглянувшись, эльфы одновременно испарились с негромким хлопком. Зевнув так широко, что свело челюсти, Невилл повернул голову на звук и увидел заботливо разложенные подарки у каждой из кроватей сокурсников.

- Ребята! – вдруг заголосил он на всю спальню, прям как в детстве, и подскочил на кровати. – Просыпайтесь! Рождество! Сегодня Рождество!

Что-то бормоча спросонья, остальные стали лениво потирать кулаками глаза и с заспанными и помятыми лицами, садиться в своих постелях. Поттер провёл ладонями по лицу, приходя в себя, и тряхнул головой. Он ещё даже не успел надеть очки, как за руку его схватил Рон и стал усиленно трясти, что-то громко лепеча.

- Рон, да что такое, в самом деле!? – недовольно пробурчал он, пытаясь вырваться и нашарить свободной рукой на тумбочке очки.

- Гарри! Гарри! Смотри!

Разлепив наконец-то глаза и посмотрев в том направлении, куда всё ещё настойчиво тыкал указательным пальцем Уизли, Гарри потерял дар речи. Около основной массы его подарков стояла новёхонькая, высокая железная клетка, внутри которой лежал, аккуратно сложенный, бумажный самолётик. Поттер хмуро сдвинул брови, думая о том, что дарить ему такую красивую клетку, зная, что у него больше нет совы, по меньшей мере…жестоко!

- Кто мог подарить тебе такое? – не унимался Рон, усаживаясь на его кровать и недоумённо разглядывая ювелирные грани переплетающихся железных прутьев, явно не дешёвой работы. – И…зачем?

- Сам не пойму… – ещё пуще нахмурившись, Поттер отбросил одеяло и стал натягивать брюки.

- Гарри, смотри! Там ещё какая-то записка. Может в ней говорится от кого это?

Открыв, филигранной работы, дверцу клетки, Поттер взял в руки бумажный самолётик и невольно усмехнулся: несмотря на простоту конструкции, тот всё же выглядел куда аккуратнее и симпатичнее его собственных. Правда, они с Драко настолько давно не обменивались подобными записками, так что сейчас Гарри казалось невероятным, что когда-то у него даже начинало получаться складывать, хоть и косых-кривых, но всё же журавликов… Стоило ему вспомнить изящных «птичек» Малфоя, как он с тоской вздохнул и, чтобы не поддаваться этому настроению, быстро развернул послание.

«От Евы»

…только и гласило оно. На губах Поттера неудержимо начала расцветать счастливая улыбка. И ему вдруг стало совсем неважно, что он так и не понял: зачем же ему всё-таки эта красивая, но пустая клетка? Для него главным сейчас было только то, что уже хорошо знакомый ему, каллиграфически идеальный почерк принадлежал никому иному, как Драко Малфою. Его Драко!

- Ну? Что? Что там, Гарри?