— Я и сам очень хотел поговорить с кем-нибудь из вас.

Сэм насторожился.

— Я могу сказать вам от имени своих коллег, что с этим проектом — поверьте мне — у нас одна морока. — Спохватившись, он попытался быть более сдержанным в своих высказываниях. — Дело в том, что мы не понимаем, зачем вы создаете так много трудностей. Ведь известно же, что относительно зданий подобного типа действуют очень строгие правила. Да, это известно всем, но, тем не менее, вы все время пытаетесь навязать нам изменения в конструкции дома, которые попросту невозможно реализовать. Мы уже неоднократно вам об этом напоминали, но вы, похоже, наши напоминания просто игнорируете. Предлагаемые вами изменения нам никто не разрешит вносить. Если реализация проекта и дальше будет затягиваться, то мы попросту не станем им больше заниматься.

«О чем, черт возьми, мне сейчас говорит этот юноша с внешностью альпиниста?» — растерялся Сэм.

Сесл Эркшайн поначалу подумал, что его собеседник морально не готов выслушивать подобного рода претензии, однако затем догадался, что за слегка оторопелым выражением лица сидящего напротив него человека скрывается что-то еще. Сэм же, почувствовав себя беспомощным, решил быть откровенным.

— К сожалению, — сказал он, — я не имею понятия о том, о чем вы мне сейчас рассказываете. Меня держали в стороне от архитектурных вопросов.

Сэм раздосадованно кашлянул и замолчал. Сесл, тоже не произнося ни слова, смотрел на своего собеседника, пока тот лихорадочно пытался упорядочить только что полученную информацию. Наконец Сэм спросил:

— То есть вы хотите сказать, что реализация проекта затягивается потому, что от нас все время поступают какие-то нелепые предложения?

— Ваши компаньоны то и дело предлагают внести изменения в конструкцию здания, которые никто и никогда не одобрит. Мы говорили об этом уже тысячу раз, но они упорствуют и едва ли не каждый день вносят какое-нибудь очередное нелепое предложение. Мы так работать не можем. У меня складывается впечатление, что они по какой-то причине умышленно затягивают реализацию проекта.

«Я для них не компаньон, — подумал Сэм. — Впрочем, лично тебя это не касается».

— Ходят слухи, что существует какой-то второй проект, — сказал Сэм.

Архитектор удивленно поднял брови: теперь была уже его очередь насторожиться.

— Мне об этом ничего не известно, — со смущенным видом сказал он.

Затем они оба некоторое время сидели молча. Первым заговорил Сэм:

— Похоже, никто из нас двоих не знает в полном объеме того, что следует знать. — Он посмотрел в глаза собеседнику. — И, поверьте мне, я удивлен даже больше, чем вы. Я не предполагал, что реализация проекта умышленно затягивается. А они не поручали вам разработать проект постройки тех или иных сооружений на месте садов, которые находятся вокруг дома?

— Нет. О садах речи не было. Проект, над которым мы работаем, касается только дома.

— Понятно, — кивнул Сэм. Сесл бросил на него вопросительный взгляд. — А может, попытаться выяснить, что это за второй проект и кто за ним стоит? Вы можете это сделать?

— Думаю, что могу. Во всяком случае, попробую.

— Я, кстати, рискую потерять работу в адвокатском бюро. Надеюсь, вы это понимаете?

— Ну конечно.

— И поэтому мне хотелось бы верить, что вы…

— Да, я буду держать язык за зубами.

Что-то во взгляде этого парня подсказало Сэму, что ему можно доверять. Сэм всегда старался смотреть своим клиентам в глаза, и он еще никогда не замечал ни у одного из них той искренности, которую видел сейчас в глазах молодого архитектора. «Я, должно быть, все время нахожусь в окружении не очень порядочных людей», — подумал Сэм и усмехнулся. Сесл удивленно уставился на него.

— Вот как бывает в жизни: то ты что-то находишь, то что-то теряешь…

— Сейчас очень важно не терять больше попусту времени и, следовательно, не транжирить деньги. Как только мне удастся что-нибудь разузнать, я вам позвоню, — серьезным тоном сказал архитектор.

— Но только звоните, пожалуйста, на мой мобильный.

— Ну конечно.

— И еще один вопрос — последний. Сколько времени вы занимаетесь подобными проектами?

— Наша организация образовалась сравнительно недавно. Она существует неполных два года, и это наш первый большой проект.

— Понятно, — сказал Сэм.

Он и в самом деле уже начинал кое-что понимать. Черт побери, а ведь все происходило прямо у него под носом!

— А средний возраст ваших коллег… — Сэм посмотрел с вопросительным видом на Сесла.

— У нас все не старше тридцати лет.

— Ага.

Теперь ему уже все было ясно. Салливан, Кроуфорд и Лонингем решили обратиться в недавно созданную архитектурную студию, в которой работали люди без большого практического опыта, но с огромным желанием поучаствовать в каком-нибудь серьезном проекте. Да, они выбрали людей с небольшим опытом и не избалованных обилием заказов, чтобы можно было ими манипулировать и морочить им голову абсурдными требованиями и пустыми обещаниями. Людей, готовых смириться… почти с чем угодно, потому что, хотя терпение у таких вот молодых архитекторов было, конечно же, не безграничным, они, тем не менее, проявляли немалую выдержку, чтобы продемонстрировать твердое намерение успешно справиться с предложенной им работой.

— Жаль, что мы познакомились поближе при таких обстоятельствах, но мне все же было очень приятно с вами пообщаться. Надеюсь, что очень скоро дождусь от вас новостей.

Сэм протянул Сеслу руку, и тот ее крепко пожал. Этот парень вызвал у Сэма едва ли не восхищение. Сэм в своей жизни довольно редко встречался с подобными людьми — людьми честными и искренними, способными выдержать чужой взгляд и не опустить глаза. В этом парне было что-то такое, что Сэму нравилось и одновременно вызывало у него некоторую зависть.

Когда Сэм вернулся в три часа в адвокатское бюро, у него на столе лежал список тех, кто звонил ему в его отсутствие. Он с удивлением увидел, что ему пять раз звонили из адвокатского бюро, которое, насколько он знал, специализировалось на скандальных разводах.

«Да ну их к черту!» — подумал Сэм.

Начав рыться в поступившей в его отсутствие почте, он увидел большой конверт из плотной коричневой бумаги, а также белый конверт, на котором в качестве отправителя было указано адвокатское бюро, из которого ему сегодня звонили в его отсутствие. Сэм раскрыл коричневый конверт.

«Что это, черт возьми, за…»

Он увидел в конверте компрометирующие фотографии и тут же узнал на них себя. Да, это был именно он.

«Что за…»

Фотографии, похоже, были сложены в хронологическом порядке, и на каждой из них он был запечатлен в явно компрометирующей его обстановке.

«Алисон…»

Сэм стал открывать конверт, присланный из адвокатского бюро, уже догадываясь, что он в нем обнаружит.

Его жена предъявляла ему иск о расторжении брака и разделе имущества в связи с нарушением супружеской верности и аморальным поведением.

— Фиона, пожалуйста! — голос Сэма на другом конце линии казался усталым. — Мне нужно поговорить с дядей, причем срочно.

— Я же вам уже сказала, что мистера Каннингема здесь нет.

Секретарша дяди Арчибальда иногда превращалась в непробиваемую стену.

— Фиона, пожалуйста!!! — Сэм уже с трудом держал себя в руках. — Пойми, это очень срочно. Мне необходимо поговорить со своим дядей. Скажи мне, где я могу его найти?

На другом конце линии послышался вздох.

— Мне строго-настрого приказано никому не сообщать подобные сведения…

— Фиона! — заорал Сэм. — Я — его племянник!

Черт побери! Он не выдержал и вышел из себя, а это отнюдь не самая лучшая манера разговора с человеком, от которого хочешь чего-то добиться. Тем не менее вспышка гнева дала положительный результат: после паузы, которая, как показалось Сэму, длилась целую вечность, Фиона сказала:

— Мистер Каннингем собирался провести пятницу, субботу и воскресенье за пределами Лондона. Думаю, он поехал туда, где сейчас находится ваша мать, — в Кентербери.