- Что ж, сэр, похоже, мне всё же придётся сделать то, чего мне делать не хочется, - раз все карты открыты, душевный расклад не в жилу, а боя на равных не получается, надо переходить к делу. - Вашей сове сегодня придётся потрудиться. Потому что понесёт она не одно, а два письма. Одно ваше, другое моё - с сообщением о том, что в Хогвартсе уже много лет честно (или не очень?) трудится Пожиратель Смерти. А другой Пожиратель, Сириус Блэк, уже дважды проникает в здание школы и уходит незамеченным. С чего бы это, а? Я думаю, что авроры отнесутся к такому сообщению с должным вниманием. А вы как считаете?
Проняло! Кажется…
- Лихт, с чего вы это взяли? Какой Пожиратель?
- Тот самый, что сейчас стоит передо мной, - так, правильно, тон спокойный, уверенный. И непременно нападать, нападать, пока противник в растерянности. - Видите ли, однажды я имела сомнительное удовольствие присутствовать при испытании одного нового зелья. Во время испытания подопытный, - маленький кивок в сторону Снейпа, - неосмотрительно сообщил мне некоторые, тщательно скрываемые факты своей биографии. Эти факты были мной проверены. В ходе проверки мною была обнаружена некая татуировка на левом предплечье подопытного…
- Вы не могли обнаружить Метку, - глухим голосом перебил её Снейп. - Студентке вашего возраста и ваших способностей это не под силу.
- Мне вы можете не верить. Но когда здесь будут авроры - я думаю, их способности вас удовлетворят, - правда всё равно откроется. Нет, - поспешила добавить Берта, - вряд ли в Аврорате сидят идиоты. Скорее всего, на вас там полно компромата, который отчего-то не пущен в дело. Возможно, некий влиятельный покровитель… Но меня это не касается. Одно я знаю точно: рукописи не горят. Особенно, если речь идёт о рукописях определённого свойства. И, кажется, сейчас наступило время напомнить аврорам о некоторых неучтённых Пожирателях. А уж в связи с побегом из тюрьмы этого убийцы я как порядочная гражданка просто обязана это сделать! - ну, вот, это уже оголтелая атака. Ещё немножко: - Представляете, как такой скандал отразится на вашей карьере?
Снейп на протяжение этих дозволеных речей имел вид человека глубоко задумавшегося. Вдруг на лице у него отразилось такое изумление, будто зельевара ужалила дохлая пиявка.
- Лихт, и вы…вы всё это время знали? Знали и молчали?!
Берта беззаботно усмехнулась.
- Молчала бы и дальше, если бы вы не стали мне угрожать.
- И…что же теперь будет?
- А ничего. Молчите вы - молчу и я. Откроете рот против нас с Ремом - вам это даром не пройдёт, обещаю, - выдержать небольшую паузу, дать немного времени на размышление. - Ну, так что, профессор? Идём в совятню?
Кажется, туше. Снейп замахнулся на Берту так, будто хотел запустить в неё чем-нибудь потяжелее. Испытывать его терпение Берта больше не стала, а просто отворила дверь кабинета Аллохоморой и вышла в прохладный коридор подземелий.
Она могла поклясться, что Северус Снейп пробормотал ей вслед что-то вроде: “Вот выучил на свою голову!”
И это была полная и сокрушительная виктория!
========== Глава 10. ==========
“Вот, зима уже прошла; дождь миновал, перестал; цветы показались на земле; время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей; смоковницы распустили свои почки, и виноградные лозы, расцветая, издают благовоние. Встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!”
Комнатушка под самой крышей старого облупившегося дома, гордо именуемая “мансардой”, по размеру напоминала просторный гроб. Встав посреди этого скворечника, можно было с лёгкостью дотянуться до любой точки его пространства, включая потолок.
К счастью для Берты, окно здесь всё же имелось. Был даже подоконник, но сесть на него она бы не рискнула - на сие хлипкое сооружение можно было только смотреть. Да и местечко было уже занято: там обитала пышная красная герань в горшке с отбитым краем.
Цветок, видимо, был единственным предметом роскоши. Нет, ещё потёртый пёстрый коврик. В остальном - кажется, на современном языке это называют “минимализм”. Слева - узкая койка, застеленная серым покрывалом. В правом углу - маленький квадратный столик, накрытый куском клеёнки. Трёхногий табурет. Всё.
С потолка, кое-как присобаченная к длинному проводу, свисала одинокая лампочка.
…Тяжкий вздох за спиной у девушки.
- Ну, вот мы и дома…
“Дома…” Удивительное слово. Незнакомое. Берта попробовала его на язык. Ей понравилось.
…Несколько шагов в направлении окна. Недовольный скрип вырываемых из насиженных гнёзд шпингалет. Грохот с трудом открываемых створок - и в комнату вместе с дымным ветром врывается весенний Лондон с запахом бензина и распустившейся листвы, сигналами машин и неистовым птичьим щебетом, солнечным теплом и ещё непросохшей сыростью…
А внизу - Большой Город с высоты четырёх с половиной этажей. Вернее, один из его многочисленных кварталов, застроенный такими же небольшими старенькими домиками. Крыши, крыши, крыши… Черепичные, двускатные, с трубами. И голуби - непременный атрибут таких крыш.
…Улизнуть из Хогсмида во время прогулки не составило большого труда. Тихую слизеринку мало кто замечал, а уж следить за потрёпанным профессором Защиты тем более никому бы и в голову не пришло. Правда, пришлось ещё уговаривать Ремуса, но тот, видимо, вспомнив своё мародерское прошлое, довольно быстро согласился.
А трансгрессировать, когда тебя обнимают, а не просто держат за руку, гораздо удобнее…
- Разочарована? - м-да, если Рем Люпин чего и не умел, так это ехидничать.
Берта непринуждённо опустилась на коврик. Тот оказался мягким и тёплым, чего нельзя было предположить по его затрапезному виду. Магические вещи вообще не так просты, как кажутся. Даже если их нашли на свалке.
- Ни чуточки, - устроившись с полным удобством, Берта решила, что разговор стоит поддержать. - Знаешь, больше всего не люблю ночевать под мостом. Сырость страшная. А вот ночлежки - напротив, райское место. Был тут в Лондоне один парень, - пустилась Берта в воспоминания, - Хьюго-Вырви-Глаз. Ночлежку держал в Ист-Энде. Золотой человек! Был… Пускал за гроши. Полный комфорт! Ведь когда ночевать негде, что самое главное? Крыша. От неё самое тепло.
- И что же случилось с этим “золотым человеком”? - прервал её рассуждения Люпин, усаживаясь на кровать.
- Отъехал браток, - сразу помрачнела Берта. - Джимми Бивень ему путёвку выписал.
- Что? - не понял Люпин.
- Путёвку, высшего качества. От уха до уха, - Берта для наглядности чиркнула ногтём большого пальца по горлу. - Ну, Бивня-то потом из Темзы выловили. Даже опознать его никто не смог. Так и закопали в общей яме, когда уж он гнить начал…
- Погоди-ка, - нахмурился Люпин, - ты же говоришь, его не опознали. Откуда же… Тоже руку к этому делу приложила, да?
Догадливый…
- Ну, пырнула ножиком…пятнадцать раз, - заметив ужас на его лице, расхохоталась. - Да шучу, шучу. Два, два раза - в левый глаз и в правый. Бивень уже мёртвый был, - Берта нахмурилась. - Нет, точно мёртвый. Ну, то есть почти наверняка… - видимо, его это не убедило. - А что, есть такой закон, чтоб хорошим людям глотки резать? Нету такого закона!
“Там, где дни облачны и кратки, рождается племя, которому убивать не больно”.
…А день был солнечный. Тёплый свет лился с чуть затуманенного сонного неба - на подоконник и этот удивительно яркий цветок, на пол с ковриком. Гладил Берту по затылку…
Она любила смотреть на Ремуса вот так: снизу вверх, сквозь ресницы. Чтобы можно было прижаться к его ногам и собирать солнечный свет с его ладоней. Губами.
Ему почему-то не нравились подобные знаки внимания. Рем резко отдёрнул руку.
- Встань с пола. Ты же не собака!
Странный человек, правда?
- Тонкое наблюдение, - хмыкнула Берта. - Я же кошка, ты помнишь?
