Как ни странно, дневной дальтонизм ночью совершенно её оставил, и краски Берта различала хорошо - насколько позволяла темнота.
…Вон Каин с Авелем стоят - даже сейчас одинаковые, грязно-серые волки с чёрными лапами.
Дара - худая светло-серая, будто седая. Задняя лапа перебита - и без магии тут не обошлось…
Эрик - светлый-светлый, почти белый. После превращения - совсем щенок…
Рива - даже сейчас хитрая, проказливая с виду. А шкура, как ни крути, всё в рыжину отдаёт…
Элка стояла чуть поодаль и настороженно принюхивалась. И даже теперь она была красива… Рослая крупная волчица с густой шерстью глубокого серого цвета. В лунном свете она и впрямь казалась синеватой… Только на лбу у вожака Берта разглядела белую отметину. “Так вот откуда у тебя такая кличка!”
…Сбитое недавней болью дыхание постепенно выравнивалось. Да и сама боль проходила на удивление быстро. Берта высоко задрала морду и, прерывисто, взлаивая, завыла. И если бы кто-то взялся перевести этот вой с волчьего языка на человечий, вышло бы что-нибудь не очень цензурное.
…И, чёрт побери, что это была за ночь!
Когда бежишь, бежишь, бежишь через чёрный лес, только по запаху узнавая, что ты не одна. Что рядом - твоя стая…
А как прохладная влажная земля под лапами пахнет, знаете? Где вам! Да и на что?..
…И хлещут по бокам невидимые чёрные ветки, и сладко пахнет испуганной добычей… Ходу! Ходу! Догнать, прыгнуть, впиться в горло. Почувствовать, как потечёт по губам жаркая тёмная кровь. Как трепещет под твоим тяжёлым сильным телом другое - ещё живое, но уже обречённое…
А потом, после первой крови устало брести по мягкому мху, дыша ночной прохладой, и лесом, и землёй, и крупными летними звёздами… И даже сама луна тебе сейчас нипочём - ведь сегодня ты её победила. Пусть на миг, но ты перестала быть её жертвой - ты стала охотником. Ты убила - и ты убьёшь ещё, столько, сколько понадобится, чтобы навсегда смыть с себя клеймо жертвы. Пусть даже и чужой кровью.
А пока…пока идти через лес, дыша смолой и земляникой, и чувствовать, как с каждым шагом приближается к тебе иной запах - водяной, камышовый, кувшинковый… Река.
Река - это большое ленивое животное. Чёрной блестящей змеёй ползёт она меж крутых берегов, шумно дышит сырым зябким ветром, сонно лепечет о чём-то в темноте…
Берта спустилась по мягкому песчаному склону к самой воде. Белым расплывчатым пятном покачивалась луна на чёрном гладком теле Реки.
Ох, и сладко же лакать тёмную речную воду из лесной чаши… Говорят - чаща лесная. Ан нет - чаша. Неупиваемая чаша… На дне её рождаются ветры и лесные шёпоты. Сюда прибивает течением мёртвых зверей - а потом Река вновь поглощает их и уносит куда-то… Что там - звери, что там - люди?.. И пусть вместо человеческого лица в воде отражается волчья морда. Перед Рекой все равны. Все мы - одно. Из воды вышли - в воду и уйдём. Вечный этот круговорот вершится - здесь.
Так стоять тут, лакать речной зноб и зной. Чтобы в жилах теперь пополам с чужой кровью потекла речная вода.
Причастие - глупый магловский обряд, всего лишь отголосок древнего, вечного таинства, известного каждой лесной зверюшке. И навсегда позабытого человеком.
…Стоять здесь.
Причаститься Реки.
И навек расстаться с прошлым.
