Блеск в ее глазах погас, а голос стал едва различим.

– Как бы я хотела пережить это еще раз…

Она достала из сумки платок и смахнула слезы, а потом, убрав его обратно, направилась к выходу из магазина.

Маша смотрела ей вслед, а по щекам почему-то тоже текли слезы, и грудь теснило от непонятной боли. Что было такого в истории этой женщины, отчего никак не получалось отвлечься и забыть о ней?

– Девушка, вы определились? – голос продавщицы донесся откуда-то издалека. Маша перевела взгляд на собственную корзину с пакетом мандаринов.

– Да… – определилась, неожиданно для себя самой, и отложила в сторону сочные плоды. – Вон те конфеты, пожалуйста… – она указала на полку, от которой только что отошла пожилая женщина. – И подарочный пакет.

Маша сокрушенно вздохнула, пожалев, что выскочила из дома без кошелька, лишь с небольшой суммой в кармане – ведь не собиралась покупать ничего, кроме мандаринов. Теперь на них денег не оставалось. Но она вполне обойдется без этого маленького подарка для себя самой.

Уйти далеко женщина не успела, двигаясь медленно и стараясь удержаться на скользкой дорожке. Маша догнала ее у автобусной остановки и, не решившись окликнуть, легонько дотронулась до плеча.

– Простите, пожалуйста. Это вам…

Та повернулась  с недоумением, поднимая на девушку все еще влажные от слез глаза, потом взглянула на пакет, становясь еще более растерянной.

– Мне?

Она не понимала. Побледнела, рассмотрев знакомые фантики, а на ресницах снова дрогнули крошечные капли. Маша прикусила губу, сдерживая собственные эмоции, а потом, слегка успокоившись, пояснила:

– Ваша история… я случайно услышала ее в магазине… она потрясающая. Это здорово, когда есть то, что хочется вспоминать даже тогда, когда человека нет рядом. Когда его любовь продолжает согревать, – вложила тонкую ручку пакета в ладонь женщины, ощутив, как при этом дрогнули у той пальцы. – Вы и так никогда не забудете о нем, но пусть в этот праздник у вас будет подарок, который муж наверняка сделал бы…

– Деточка… – губы женщины тоже задрожали. – Как же ты… как же это…

– Не плачьте, не надо, – голос почему-то сел. – Мне всегда казалось, что на Новый год надо дарить близким что-то дорогое и очень ценное. Материально ценное. А благодаря вам я поняла, что сила чувств измеряется совсем другим. И даже  такая мелочь, как конфеты, может стать бесценной, если принесена с любовью.

Слишком трепетным был момент, и Маше захотелось как-то смягчить обстановку, тем более, что она хорошо понимала: оставшись в одиночестве, женщина прольет еще немало слез, возвращаясь к своим волнующим воспоминаниям.

– Давайте я провожу вас. И сумки донести помогу, – она забрала внушительных размеров пакет из рук дамы, оставив той только свой подарок и стараясь не думать о том, как отреагирует Олег, не обнаружив ее дома. – Меня зовут Маша.

– Анастасия Николаевна, – лицо ее новой знакомой просветлело. – Спасибо тебе, Машенька. Тратишь на меня, старую, такое дорогое время.

– Я буду рада помочь, – девушка совершенно искренне улыбнулась, отчетливо почувствовав, что ее присутствие здесь сейчас гораздо важнее, чем в других местах.

Звонок Олега настиг ее уже у ворот дома женщины. Она жила на окраине, там, где в конце улицы массивными стражами расположились вековые деревья, и где начинался лес, простирающийся на несколько километров. Маша несколько раз заезжала сюда с друзьями на пикник, но никогда не заходила вглубь – удобная для отдыха поляна была совсем близко. А вот как можно было жить в таком пустынном месте – не представляла.

– Зайдешь на чай, Машенька? – в дороге они почти не разговаривали, но весь облик Анастасии Николаевны излучал уютное тепло.

Зашла бы, с удовольствием, но телефон настойчиво вибрировал в сумке, и только присутствие женщины останавливало от ответа: Маша не хотела, что недовольство Олега стало для той очевидным.

– Нет, я поеду назад. Но спасибо за приглашение, – взглянула в сторону остановки, откуда только что отъехал нужный автобус.

– Тогда в другой раз, – женщина  улыбнулась. – Окажешься в этом районе, заходи в любой момент. Я буду тебе рада.

– Обязательно! – Маша тоже улыбнулась, уверенная в том, что сдержит  слово. Ей и сейчас очень хотелось зайти,  даже на Новый год остаться тут,  но родители не поняли бы подобной выходки.  А уж Олег…

Его заявление о том, что он никогда не сердится, стало пустым звуком, когда Маша наконец-то откликнулась на очередной звонок.

– Что происходит?! Куда ты пропала?!

– Со мной все в порядке, – девушка в нескольких словах рассказала ему о случившемся. – Приеду скоро, вот только автобуса дождусь.

– Маша, я устал от твоего ребячества! Вот надо было догадаться, отправиться, черт знает куда накануне Нового года! Далась тебе эта старуха!

– Она не старуха… – почему-то стало больно и горько, словно этим возмущенным криком Олег оскорбил лично ее.

 – Да какая разница! – в голосе мужчины засквозили визгливые нотки. – Ты давно должна быть дома и ждать меня! А сейчас жду я, а ты шляешься непонятно где!

Должна? Маша вспомнила свои размышления в магазине. Разве любовь бывает вот такой? Разве это долг, выполнять который все тяжелее с каждым днем? Она не рассчитывала на то, что Олег обрадуется ее отсутствию, но полагала, что встретит хотя бы какое-то подобие понимания. Или он предложит подъехать за ней.   Отсюда до дома – минут двадцать езды на машине, гораздо быстрее, чем добираться автобусом. Но ничего подобного он и не думал предлагать, напротив, продолжал брюзжать, вспоминая прошлые Машины поступки, неразумные в его глазах.

Щекам стало горячо – не от ветра – от слез, побежавших тонкими струйками.

– А ты уверен, что стоит проводить самую главную ночь в году с человеком, чьи поступки тебя настолько раздражают? Олег?

Он не услышал ее вопроса, продолжая свои нравоучения, и Маша не придумала ничего лучше, чем нажать на кнопку отбоя. Телефон тут же взорвался возмущенной трелью, но девушка засунула его поглубже в карман и обернулась в сторону, где высились сосны. Если ей не изменяет память, совсем рядом – крупная трасса, где проходит намного больше автобусов, чем через ту остановку, что была рядом с домом Анастасии Николаевны. Всего-то нужно пробежать по окраине леса.

Если бы не снег, окружающий мир утонул бы в темноте, но от земли, покрытой белым покрывалом, поднималось слабое сияние, озаряющее все тускловатым светом. Столько снега не выпадало уже давно, да и в городе даже сейчас улицы были почти бесснежны. А в лесу зимой Маше прежде никогда не приходилось бывать. Здесь царила настоящая зима, с замерзшими  дремлющими деревьями, чьи угрюмые силуэты нависали по обе стороны  от тропинки.

Петляющая между деревьями дорожка никуда ее не вывела ни через пять минут, не позднее. Лес вокруг сгущался, становилось темнее и холоднее. Маша почувствовала, как сильно замерзла, а впереди не  было видно ничего похожего на нужную ей трассу. Обернулась, стараясь рассмотреть в темноте огни домиков, от которых недавно отошла, но и их не было видно. Ничего…

При мысли, что она заблудилась, девушка поежилась и притопнула ногами, стряхивая с обуви снег. Как будто это могло помочь согреться! Ноги замерзли так, что Маша их почти не чувствовала. Её модные, красивые сапожки, которые сидели просто идеально, оказались совершенно не пригодны для подобных условий. Она бы предпочла сейчас оказаться обутой во что-то не столь удобное, но теплое, чтобы не чувствовать сквозь тонкую подошву пронизывающий холод от земли.

Порыв ветра взметнул снежный столп, осыпая девушку колючими белыми искорками, и она побежала быстрее, в надежде хоть где-то укрыться от разгулявшейся непогоды. Но чем дальше продвигалась в лес, тем холоднее и пустыннее становилось вокруг. Ни души – только ветер выл все сильнее, нагоняя страх. И Маша вряд ли смогла бы сейчас ответить, чего боялась больше: заблудиться окончательно или столкнуться в этом глухом месте с кем-то из людей.